— К нам пришли полицейские, — продолжал говорить Дэвид. — Да, они расспрашивают нас о Патрике. Полиция… Нет… кажется, ФБР. Я, признаться, не спросил… Подожди. — Он прикрыл трубку ладонью и обратился к Меланктон: — Скажите, как вас зовут?
— Меня? — переспросила Патриция.
— Да. Это звонит моя дочь. Она хочет знать, как вас зовут.
«Странное желание у человека, разговаривающего по телефону», — подумала Патриция.
— Спецагент Патриция Меланктон, — ответила она.
Дэвид повторил ее слова в трубку, а затем сказал:
— Хорошо, моя дорогая. Да, созвонимся. Я тебе позвоню, как только они уйдут. Да, я тоже. — Он положил трубку и, повернувшись к Патриции, повторил: — Это звонила моя дочь.
Патриция нахмурилась и быстро пролистала досье, заведенное на Патрика Терда. В нем нигде не упоминалось, что у него есть сестра.
— Ваша дочь живет в штате Род-Айленд?
— Нет. Она еще год назад нашла себе работу в другом штате. После того, как развелась.
Патриция с любопытством посмотрела на фотографию Патрика с молодой блондинкой.
— Это его подружка?
— Что вы, вовсе нет. Это наша дочь. Абигайл.
При этом имени Патриция вздрогнула. Абигайл!
— Абигайл Барроуз? — спросила она у Дэвида.
— Да. Это фамилия мужа. А откуда вы ее знаете?
Программистка Стюарта Шеридана. Девушка, работавшая в архивах полиции штата Нью-Хэмпшир! Патриция снова устремилась к матери Патрика и показала ей фотографию Боза.
— Этот человек — знакомый вашей дочери, да? — с лихорадочным блеском в глазах спросила она. — Он знакомый вашей дочери, а не Патрика!
Несмотря на бледность и отрешенный взгляд, миссис Терд вполне осознавала смысл вопроса и вяло кивнула.
— Скажите, что здесь происходит? — вмешался ее супруг. — Кто этот тип?
Не проявляя ни малейшего сострадания к горю этих людей, Патриция стремительно вышла из их дома — ничего не объясняя и даже не попрощавшись.
«Боже праведный! — проворчала она себе под нос. — Мы пошли не по тому следу. Убийство двадцати четырех человек было совершено для того, чтобы зацепить полицию Нью-Хэмпшира. А работа Абигайл Барроуз в полицейских архивах должна была привести Стью Шеридана к Бозу! Черт возьми, получается, что целью Боза и в самом деле является полковник!»
Тем временем на территории университета «Деррисдир» Бен Боз в компании Оскара Стэплтона и двух его друзей — Джонатана Марлоу и Дэниела Либерманна — осматривал парк и университетские постройки. Эти трое парней представляли триумвират «Писательского клуба».
От Франклина и Шеридана они узнали, что Бен Боз, возможно, является убийцей и что, согласившись участвовать в подготовке «ловушки» для Боза, они подвергают себя большому риску. Однако студентов успокаивал тот факт, что, как им сказали, в окружающем лесу полным-полно агентов ФБР, которые напичкали повсюду малюсенькие микрофоны и держат все под своим контролем.
Оскар и его товарищи провели Боза в здание театра, построенное в итальянском стиле на триста мест, затем показали ему астрономическую обсерваторию и суперсовременную библиотеку. Стэплтон обратил внимание гостя на уникальность и закрытость университета «Деррисдир», упомянув при этом устав, сохранившийся еще со времен Якобса, и силу университетских традиций.
После этого Оскар заговорил о знаменитом литературном клубе, который существует в университете на протяжении уже многих и многих поколений и является абсолютно независимым, — о «Писательском клубе». Оскар рассказал Бозу о розыгрышах, издевательстве над новичками, злых шутках, инсценировках эпизодов того или иного литературного произведения, которые проводятся здесь в течение уже более ста лет, а также об отваге и высокой организованности, отличающих членов клуба. Бозу все это очень понравилось, и он с удовольствием отправился со студентами в глубину леса, к аллегорическим садам — «Шахматной доске», «Саду роз» и «Лабиринту Тесея».
«Шахматная доска» представляла собой квадрат восемь на восемь метров. На нем стояли шахматные фигуры высотой в человеческий рост.
— Эту «Шахматную доску» придумал наш бывший преподаватель литературного творчества Майкрофт Дойл, — пояснил Оскар. — Каждая фигура представляет какого-нибудь знаменитого писателя.
Боз догадался, что король белых — это Платон, а король черных — Аристотель. Он также узнал Эсхила по его лысому деформированному черепу, Сервантеса — по отсутствию одной руки, Гомера — по его слепым глазам, юного Гете — по конькам, Шекспира — по… потому что он — Шекспир. А кто тут был королевами? Аспазия Милетская и Алиенора Аквитанская.
После «Шахматной доски» настал черед «Сада роз».
— Это тоже идея Дойла, — продолжил Оскар. — Дань уважения произведению, созданному в средние века Гильомом де Лоррисом и Жаном де Меном, — «Роману о Розе».
Этот сад представлял собой ансамбль из розовых кустов, посаженных так, чтобы, если посмотреть на них сверху, они были похожи на одну гигантскую розу.
В заключение Бозу был показан «Лабиринт Тесея». Он состоял из высоких, в два с половиной метра, живых изгородей — настолько густых, что продраться сквозь них было просто невозможно. Тупики, замкнутые круги, параллельные проходы — в общем, настоящий лабиринт. В некоторых ответвлениях стояли гипсовые статуи Тесея, Миноса и Минотавра, бросавшие свирепые взгляды на тех, кто осмеливался потревожить их своим появлением. Трое студентов смело шагали вперед: они прекрасно знали здесь каждый поворот. Боз прошел вместе с ними к центру лабиринта, представлявшему собой заросшую травой круглую площадку, посередине которой находился водоем. Осмотревшись, Боз заметил следы костра: обуглившиеся куски дерева в ямке, обложенной по периметру камнями.
— Наверное, вы собираетесь здесь, чтобы обсудить свои новые подвиги? — спросил он. — И вы, конечно, знаете верный способ исчезнуть отсюда в случае неприятного сюрприза.
Студенты улыбнулись. Впрочем, Либерманну и Марлоу улыбка далась намного труднее, чем их лидеру Стэплтону: эти двое больше, чем он, тяготились обществом гостя-великана.
— Само собой разумеется! — бодро ответил Оскар.
Однако ни он, ни тем более его друзья не стали рассказывать Бозу о тайных подземных ходах.
Вскоре здесь появился и четвертый студент — Маколей Хорнбилл. Тот самый рыжеволосый юноша, который заблудился в подземелье и просидел там трое суток. В силу доказанной им преданности «Писательскому клубу» он сразу же стал одним из его руководителей. После того как Хорнбилл представился гостю, тот присел на стоявшую здесь скамейку.
— К счастью, ваш преподаватель Дойл не очень увлекался творчеством Данте, — сказал Боз, — а иначе у вас тут был бы водоем с горькой водой, изображающий реку Стикс, и чучела мертвецов и призраков, развешанные на деревьях!
Шутка Боза, однако, не вызвала большого восторга у студентов.
— Мистер Боз, — загадочно произнес Оскар Стэплтон, — как раз о мертвеце мы и хотели бы с вами поговорить.
«Ну да, о мертвеце», — подумал Боз. Он ждал, когда Оскар заведет разговор на эту тему, с той минуты, когда юноша сообщил о найденном им и его друзьями трупе. Боз заметил, что руководитель «Писательского клуба» смотрит ему прямо в глаза, а вот трое других студентов избегают встречаться с ним взглядом и ведут себя слишком скованно. То ли их смущало присутствие малознакомого человека — к тому же писателя, — то ли что-то еще…
На самом деле парней терзали сомнения, успеют ли сотрудники ФБР вовремя вмешаться.
— Расскажите мне поподробнее, — попросил Боз. — Что это за мертвец?
Оскар, как всегда, стал говорить от имени своих товарищей.
— Чуть больше четырех месяцев назад в десятке километров отсюда, на стройплощадке возле автострады, произошло какое-то странное событие. Мы услышали посреди ночи рокот полицейского вертолета и на следующий день отправились посмотреть, что там случилось.
— Ну и?..
— Там было полно полицейских. Однако ни тогда, ни позже в прессе по этому поводу не появилось ни одного слова, да и вообще во всей округе никто ничего не говорил. Увидев полицейских, мы пошли по лесу назад и по дороге наткнулись на улику, оставленную Патриком Тердом.
При упоминании этого имени Боз вздрогнул. Данный прием Стэплтон заранее отработал по указанию Франклина, который и надоумил Оскара назвать Бозу имя его сообщника. Это был смелый ход.
— Какую улику?
— Его визитную карточку. Он наколол ее на сухую ветку на уровне глаз. Она была вымазана кровью.
Боз молчал. Внешне невозмутимый, он держал свой левый кулак в ладони правой руки и, сжав челюсти, смотрел, не отрываясь, на Оскара, словно других студентов вместе со всем окружающим миром больше не существовало, — они потеряли всякую значимость в сравнении с тем, о чем сейчас говорил их товарищ.
