И в «Балаклаве» были гости. Подъехав, Джесс увидела у ворот желтый хетчбэк «рено-меган». Она остановилась рядом и по дорожке дошла до парадной двери. Она была приоткрыта.
После того как Монти позволили вернуться домой, здесь как будто все стало по-прежнему…
Джесс вошла в холл и немного постояла, прислушиваясь и глядя на лестницу. На площадке второго этажа плясали красные и желтые пятна от витража с Иезавелью.
Из гостиной доносились голоса. Там водитель «мегана». Интересно, кто это? Джесс пошла на звук.
В гостиной, как ни трудно в это поверить, царил еще больший беспорядок, чем всегда. По комнате как будто пронесся ураган. В воздухе плясала потревоженная пыль. Джесс пришлось зажать нос, чтобы не расчихаться. Ящики и буфеты стояли нараспашку, их содержимое вывалили на выцветший ковер. Что же здесь происходит? Может быть, дом обыскивает отчаявшийся грабитель?
Потом она увидела Монти. Старик сидел в кресле посреди всего этого хаоса, так крепко вцепившись в подлокотники, что вены на тыльных сторонах ладоней стали похожими на веревки. Он глазел на неизвестную женщину средних лет, которая имела вид вполне нормальный, во всяком случае, не угрожающий. Да и сам Монти не выказывал никакой тревоги; он лишь все больше проникался негодованием. Гостья ходила по комнате и раскладывала вещи по нескольким деревянным ящикам. Попутно она вела разговор с Монти, который, впрочем, был монологом.
— А это куда? — Она подняла повыше двух фарфоровых пастушек. — Хотите взять их с собой на память? Они очень красивые и будут прекрасно смотреться в вашем новом доме.
— Выбрось их! — проворчал Монти.
— Ну что вы, как можно! Я положу их в ящик с вещами, которые пойдут на аукцион. Для Комитета помощи голодающим они слишком хороши; наверное, за них можно прилично выручить. Только пусть их оценит специалист…
Заметив Джесс, стоящую в дверях, женщина на миг остановилась.
— Здравствуйте… — произнесла она с несколько вопросительной интонацией.
— Инспектор Кемпбелл, — представилась Джесс, доставая свое удостоверение. — Заехала узнать, как дела у Монти.
— Никак! — громко сообщил Монти, не давая своей гостье ответить первой. Он показал на незнакомку: — Ее зовут Хильда; она замужем за кем-то из моих родственников.
— Я Хильда Поттер, — объяснила родственница и с гордостью пояснила: — Мать моего мужа была Бикерстаф!
— Ну и чем тут гордиться?! — рявкнул Монти. — Хотя да, кое-чем, наверное, можно… Родовым проклятием!
— Монти, перестаньте, — ответила Хильда. — Вы же не хотите…
— Да что вам обо всем известно? — грубо перебил ее Монти и повернулся к Джесс. — Меня вот тоже упаковывают. Точнее, выпроваживают! Я переезжаю в какой-то дом престарелых, будь он неладен!
— Вам там будет очень удобно, — невозмутимо ответила Хильда. — Хотите взять с собой книги?
— Нет, — отрезал Монти. — Ни одну из них не открывали уже пятьдесят лет! Я не собираюсь начинать читать их сейчас!
— По-моему, надо пригласить к вам букиниста. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Монти с трудом встал из кресла.
— Пойдемте на кухню, — предложил он Джесс. — Я от нее с ума сойду!
— Я поняла ваш намек! — беззаботно ответила Хильда. — Вы оставайтесь здесь и поговорите с инспектором. А я пока поднимусь наверх и начну прибирать там.
— Видите, до чего все дошло? — обратился Монти к Джесс, когда Хильда ушла. Он снова сел в кресло, а ей жестом показал на другое. — Садитесь, дорогая моя. Не хотите капельку виски? Бутылка спрятана в ведерке для угля, вон там. Она еще до нее не добралась.
— Нет, Монти, спасибо, я пить не буду. — Джесс села напротив. — Мне очень жаль, что все так получилось. Миссис Харвелл очень не повезло; она сильно ударилась. Но врачи уверяют, что скоро она поправится. К счастью, серьезных повреждений у нее нет. Ну, а Танзи… Понимаю, как вы сейчас себя чувствуете. Вы ведь очень тепло к ней относились…
— И сейчас отношусь! — рявкнул Монти.
— Да-да, конечно. — Джесс поняла, что продолжать разговор на эту тему не стоит. Она обвела рукой гостиную и продолжала: — Но больше всего мне жаль, что вы покидаете «Балаклаву». Знаю, вы не хотите уезжать. Но в новой квартире вам будет тепло и удобно; кроме того, оттуда ближе добираться до магазинов. Вам не придется проходить такой долгий путь, чтобы купить себе… м-м-м… продукты.
— Да, да, — буркнул Монти. — Я все понимаю. Мне придется уехать. А я, в общем, и не жалею, что избавлюсь от такой обузы. Мне от «Балаклавы» все равно одни неприятности. Откровенно говоря, не знаю, почему я давно ее не продал. Цеплялся за нее, непременно хотел здесь остаться. Дом не хранит никаких счастливых воспоминаний. На него как будто наложено заклятие.
— Значит, его продадут? — спросила Джесс.
— Да, и покупатель уже нашелся, хотите верьте, хотите нет. Какой-то застройщик по фамилии Хеммингс. Желаю ему удачи! Говорят, он собирается снести дом, а мне все равно. Он предлагает хорошую цену. Мне хватит, чтобы устроиться на новом месте; и еще в банке останется приличная сумма для молодой Танзи — ей будет на что жить, когда она выйдет из тюрьмы. — Монти поднял глаза на Джесс. — Ее ведь посадят, да?
— Монти, я не могу заранее предсказать, каков будет вердикт, но они вдвоем с матерью совершили хладнокровное, заранее обдуманное убийство. Хотя Бриджет сейчас и в больнице, она тоже в конце концов предстанет перед судом. И все же знайте: Танзи не помогала затащить покойника в «Балаклаву» и не бросала его на вашем диване. Но они с матерью сговорились убить его, и Танзи присутствовала на роковом обеде и даже помогала его готовить, а потом смотрела, как ее мать увозит умирающего. Она ведь даже тогда могла позвонить в полицию, вызвать скорую, кого угодно — и жизнь Тейлора была бы спасена. А она этого не сделала.
— Конечно, не сделала, — хладнокровно ответил Монти. — Он ведь ее предал! Женщины из семьи Бикерстаф не прощают тех, кто их предает. Они их убивают!
Джесс не поняла, что имеет в виду Монти, но не стала расспрашивать. Она поспешила выполнить свой долг:
— Монти, я приехала для того, чтобы объяснить вам кое-что, о чем вы, скорее всего, даже не догадываетесь. Возможно, то, что я скажу, вас сильно удивит и даже потрясет. Но мы считаем, что вы имеете право все знать. Возможно, тогда вы лучше поймете, почему Бриджет и Танзи задумали убить Тейлора. Должно быть, вы и сами удивлялись, зачем им понадобилось его убивать. Нет, их ничто не оправдывает, убийство невозможно оправдать. И все же у них был, как мы говорим, мотив…
Монти отвел глаза в сторону. Джесс понимала: хотя он и смотрит куда-то в пространство, он ее внимательно слушает.
Вздохнув, она начала рассказывать о старой истории любви и ее последствиях. Поведала Монти о связи его отца с Элизабет Хендерсон, о рождении Лайонела, о его усыновлении, о том, как Джей узнал правду и решил, что имеет какие-то права на «Балаклаву». Потом она объяснила, как Джей собирался использовать Танзи, как только узнал, что девушка унаследует усадьбу. Он надеялся, что, женившись на ней, сумеет сам распорядиться «Балаклавой». После того как Танзи разгадала его замысел и отказалась выходить за него, Тейлор решил обратиться напрямую к Монти и признаться, что он его племянник. Не зная, как отнесется к такому известию Монти, мать и дочь страшно перепугались.
Тут Монти буркнул:
— Нет, нет… Я бы ни за что не изменил завещание в пользу неизвестного человека!
Больше он ничего не сказал.
Когда Джесс закончила, они снова погрузились в молчание. В тишине слышно было, как Хильда Поттер спустилась со второго этажа и вышла на крыльцо, но почти сразу же вернулась. Потом, пыхтя, снова начала взбираться по лестнице. Интересно, подумала Джесс, что она унесла к себе в машину вместо того, чтобы уложить в один из деревянных ящиков?
Монти поерзал в кресле.
— Тайны — такая гадость, — проворчал он и, после долгой паузы, продолжал: — Их надо предавать огласке только тогда, когда они никому не могут испортить жизнь. Вот взять меня. Я много лет думал, что только мне одному обо всем известно… А оказывается, все всё знали, только мне не говорили!
— Так вы все знали?! — недоверчиво переспросила Джесс.
— Что? — Монти посмотрел на нее, как будто на время забыл о ее существовании, а разговаривал сам с собой. — Нет, конечно, не все, отнюдь не все! Я не знал, что у миссис Хендерсон, мамы Пенни, родился ребенок. Говорите, его звали Лайонел? Я понятия не имел, что тип, который развалился на моем диване… — Монти ткнул пальцем в названный предмет мебели, — некоторым образом мой родственник. А вот о том, что мой отец путается с матерью Пенни, я знал. Как-то случайно наткнулся на них в Стрелковом лесу, застал их, как говорится, на месте преступления. Тогда мне было двенадцать лет. Они меня не заметили — они были заняты другим! Я тихонько ушел. Ошибиться было невозможно. Хотя тогда я был еще совсем мальчишкой, я сразу понял, чем они занимаются. Видите ли, меня отдали в школу-интернат для мальчиков. Мы подслушивали разговоры старшеклассников, а они, похоже, ни о чем другом почти и не говорили. Это разжигало наше любопытство, а нас делало не по годам развитыми паршивцами. Но я никогда не рассказывал своим приятелям о том, что тогда подглядел в Стрелковом лесу. Я никому не мог признаться в том, что видел. Это была моя тайна, и я хранил ее больше шестидесяти лет.
