— Н-ну… — Водитель явно колебался.
Сашка снова протянул документы. Таксист занялся изучением. Больше всего его интересовал паспорт. Он сверил взглядом фотографию, посмотрел прописку. Вернул:
— Ладно. Кто не рискует, тот не выигрывает. Где ваша машина?
Сашка распорядился:
— Проезжай чуть вперед. Метров пятьсот. Там будет булочная — останови около нее. Только сверни в переулок.
— Счетчик включать?
— На твое усмотрение.
Поколебавшись, водитель все же включил счетчик. Подъехал к булочной, свернул в переулок. Затормозил:
— Здесь?
— Здесь. Серега, отдай человеку ключи.
Я протянул ключи. Таксист, повертев их, спросил:
— Я правильно понял, светло-серая шестерка?
— Правильно, — ответил я. — Только вход во двор чуть подальше. Войдете вон в ту арку. Завернете налево и сразу увидите. Вторая с краю.
Вышедший было водитель пригнулся:
— Братва… насчет четвертака не обманете?
Сашка достал двадцатипятирублевку:
— Держи.
Посмотрев бумажку на свет, таксист спрятал ее в карман:
— Другой расклад. Ждите, я быстро.
Пройдя по улице, он исчез в арке, и примерно через две минуты оттуда выехала моя шестерка. Остановившись рядом, водитель вышел, сел на свое место в такси, отдал мне ключи. Кивнул:
— Ваша?
— Наша, — сказал Сашка. — Как там — тихо? Жены не видно?
— Никакой жены. Тишина.
— Ну, шеф, спасибо. Век не забудем.
— Да ладно… — Он выключил счетчик, на котором значилось восемьдесят копеек.
Мы вышли, и такси тут же уехало. Сашка поморщился, глянув вслед, сказал:
— Кажется, здесь чисто.
— Могло быть нечисто?
— Могло быть все. А теперь садись и гони машину ко мне. Встречаемся у моего гаража.
Во двор дома на Садовой-Сухаревской я подъехал раньше Сашки. Остановился перед окрашенным суриком ангарчиком — и почти тут же сзади затормозила девятка. Выйдя из машины, Сашка открыл двери гаража.
— Серега, скорей. Учти: зрителей хватает.
Завел машину в гараж. Здесь было полутемно, и все же я сразу заметил на верстаке две таблички с номером «я 26–14 МШ».
Сашка закрыл и запер изнутри дверь. Зажег стосвечовую лампу, скомандовал:
— Бери плоскогубцы. Чем скорее мы сменим номер, тем лучше. Остальное мелочи.
Таблички с другим номером поставили быстро. Вышли из гаража и, усевшись в девятку, подъехали к стоявшему рядом Сашкиному дому.
Примерка
Сашка, как и я, живет один в однокомнатной квартире. Обстановка у нас примерно одинаковая: стенка, тахта, два кресла, телевизор, мохнатый напольный ковер. Единственное: в отличие от моего жилища, забитого холстами на подрамниках, здесь всего одна картина, да и то мой подарок, и чуть больше порядка — каждую неделю Сашкину квартиру по очереди убирают то мать, то сестра.
Войдя, я поставил сумку в угол, посмотрел на часы на стене — показывают полпятого. Сашка поймал мой взгляд, спросил:
— Во сколько мы должны быть у твоей Алены?
— В семь.
— И сколько до нее отсюда?
— Если постараться, полчаса езды. Ее дом на Вернадского.
Кивнув, Сашка стал рыться в секретере. Достал две книжечки, протянул:
— Твои документы. Чистая книжка технического паспорта. И чьи-то старые права. Техпаспорт мы сейчас заполним. Посмотри права. Посмотри, посмотри… А я сварю кофе.
Усевшись в кресло, я принялся изучать затертую красную книжечку. Права были выписаны четырнадцать лет назад на имя некоего Семенова Игоря Кирилловича, жителя города Москвы. По дате рождения владельцу прав сейчас исполнилось сорок девять, на фотографии же он выглядел лет на тридцать пять.
Вышедший из кухни Сашка встал сзади — и некоторое время мы рассматривали документ вместе.
— С правами ясно, — наконец заметил он. — Завтра ты будешь выглядеть как раз лет на пятьдесят. Насчет же фотографии… Сам видишь, она сделана лет пятнадцать назад. Да и гаишники обычно на фото не смотрят.
— А техпаспорт?
— Техпаспорт, естественно, заполним на имя Семенова. С новым номером. Только номера шасси и кузова оставим твои, мало ли. Бывает, проверяют. Но вообще желательно, чтобы тебя не останавливали. Постараешься?
— Постараюсь.
— Давай техпаспорт. Заполним новый и полетим, как ветерок.
Взяв у меня техпаспорт, Сашка заполнил аккуратным ученическим почерком чистую книжечку. Номера шасси и кузова были оставлены прежними, номер же машины стал новым — «я 26–14 МШ». Владельцем Сашка записал Семенова Игоря Кирилловича. Закончив работу, потянулся:
— Все. Пьем кофе, моемся, бреемся и мчимся.
Сбросив кроссовки, стянув с себя носки, джинсы и рубашку, я уселся вместе с Сашкой на кухне. Выпил кофе, съел бутерброд и, достав из сумки электробритву, тщательно выскоблил подбородок. Спрятав бритву, остановился было перед зеркалом в прихожей, и в это время Сашка протянул нечто, напоминающее спасательный пояс:
— Держи… Вдень руки вот сюда. В ремни. Вдень, вдень…
— Что это?
— Накладной живот. Для завтрашней поездки.
— Накладной живот? — Я вдел руки в ременные лямки, Сашка застегнул сзади застежки — и под моей грудью вырос набитый чем-то мягким пологий холщовый пузырь. Сашка подал старую футболку. Когда я надел ее, посмотрел прищурившись:
— А что… Полная натуральность, — сказал он. — Конечно, будет жарковато. Ничего, потерпишь.
Я погладил себя по животу:
— Сань, а не слишком? Зачем все это?
— Затем, чтобы тебя не узнали.
— Ну, а джинсы? Как я их натяну? И рубашку?
— У меня все есть. Рубашка, брюки от пижамы «Адидас», с резинкой. Ладно, снимай и мыться. Я за тобой.
Я стянул футболку, осторожно снял накладной живот и пошел под душ. Вымывшись, взял в руки утюг.
В девятку мы сели в двадцать минут седьмого — переодетые, в галстуках и идеально отглаженных рубашках.
Банкет
Без десяти семь наша машина остановилась у подъезда Алены. Дом у Алены был добротным — трехподъездная кирпичная шестнадцатиэтажка.
Выключив мотор, Сашка спросил:
— Как думаешь, они сильно опоздают?
— Минут на десять. От силы на пятнадцать.
— Ты вообще продумал, что сказать Алене?
— Что я ей должен сказать?
— Тебя ведь день-два не будет в Москве.
— Я разве обязан отчитываться?
— Нет. И все же?
— Скажу… еду на халтуру. В другой город. Сойдет?
— Сойдет. И все, о делах больше ни слова! Алена говорила, что из себя представляет ее подруга? Наверное, страшнее атомной войны?
— Наоборот. Сказала, у тебя глаза на лоб полезут. От ее красоты.
— Будем надеяться, — скептически заметил Сашка.
— Будем.
— Хорошо бы она еще жила в этом доме.
— Почему?
— Все-таки первая категория. И жильцы соответствующие.
— Где живет, ничего не знаю.
Мы сидели, изредка перебрасываясь короткими замечаниями. Наконец Сашка не выдержал, возмутился:
— Мы ждем уже полчаса!
— А что делать?
— Действительно, нечего.
В конце концов я облегченно вздохнул: из подъезда вышли Алена и стройная светловолосая девушка. Сашка присвистнул:
— Неужели наши?
— Наши.
— Люблю, когда девушки знают, что у них хорошие фигуры, и не собираются это скрывать.
Алена меня не обманула. Ее подруга была очень мила. Впрочем, я смотрел лишь на Алену. На ее темно-каштановые волосы, нежное лицо с широко расставленными серыми глазами. Подумал: она действительно очень красива, и не только с точки зрения художника. Насчет же фигур Сашка сказал из-за коротких платьев, напоминающих не доходящие до колен облака. Платье Алены было дымчато-серым, подруги — бледно-бирюзовым.
— Со своей Аленой сядешь сзади, — распорядился Сашка. — Хорошо?
— Ладно. — Я вышел и открыл дверцу, усадил Алену на заднее сиденье, ее подругу на переднее.
Алена улыбнулась:
— Мы не очень опоздали? Сережа, Саша, это моя подруга Жанна.
У Жанны были столь редкие зеленые глаза, изящный вздернутый носик и пышные рыжеватые волосы.
— Очень приятно… — Сашка чопорно поклонился. — Вы вместе учитесь?
— Мы вместе живем, — сказала Алена. — В одном подъезде.
— Но учитесь отдельно?
— Жанна учится в школе-студии МХАТ. На актерском.
— О-о… Потрясающе!
Чуть помедлив, Жанна спросила:
— Почему?
— Потому что я бешеный поклонник искусств.
— Тогда кто вы? Чтобы я знала, кто мой бешеный поклонник? Художник?
Сашка включил магнитофон, притворно вздохнул:
— Увы, всего лишь хирург-косметолог. — Стал осторожно разворачиваться. — Как поедем? С ветерком или медленно? Жанночка, как вы любите?
— С ветерком. Только хотелось бы знать, куда мы едем?
— Жанночка, сейчас я вам все объясню. Все, все, все…
Выехав на трассу, Сашка прибавил скорость. Проскочив несколько светофоров, сказал:
