Тебе-то какое дело, мудила?» – в черновике сохранился напечатанный и неотправленный ответ. Поминая Уэста последними словами, Либерсон со злостью забычила сигарету о стену.
– Ох, какие познания в разговорной речи… Тебе стоит сменить круг общения, – его голос прошёлся волной электрического тока по коже.
Уэст вышел из темноты переулка и встал перед ней под бледно-желтый свет уличного фонаря. Ничуть не изменился: статный, мужественный, очаровательный подонок. От одного его вида внутри Миры все перевернулось. Он был таким же, каким она его помнила. Видимо, не у одной Либерсон жизнь стояла на паузе два года. Грудь сдавило плотным кольцом так сильно, что невозможно было сделать вздох.
– Ты мне так и не ответила, занята ли вечером, пришлось позвонить кое-кому, – он смотрел на нее голубыми, как холодное зимнее небо, глазами и остановившись на расстоянии вытянутой руки.
Не без усилий Либерсон подавила желание протянуть руку и коснуться его: пальцы дрогнули, но тут же сжались в кулак.
– Какого хрена тебе надо, Уэст? – грубо поинтересовалась она, осмелев от концентрациии алкоголя в крови, достигшей отметки «пора творить лютую дичь». Например, без зазрения совести вцепиться ногтями в лицо копа при исполнении.
– А разве так не понятно? – рискнув сделать шаг навстречу, он подошел совсем близко, не сводя с нее глаз.
– Еще раз спрашиваю, какого хрена надо? – Либерсон с вызовом смотрела ему в глаза. Пришлось задрать голову, чтобы удержать его взгляд своим.
– Тебя, – без прелюдий и расшаркиваний он прижался поцелуем к её губам.
Ноги подкосились, голова пошла кругом. Как целовал Уэст, ее не целовал никто: грубо, страстно, убивая малейшее желание оттолкнуть. Дышать стало невозможно и казалось не таким уж необходимым. Он сильнее прижимал ее к себе, помогая удержать равновесие, и, только уняв страстный порыв, оторвался от ее губ, давая Мире вздохнуть.
– Думаю, это плохая идея, – Либерсон едва успела перевести дыхание.
– Плохо, – он провел по ее спине раскрытыми ладонями, залезая ими под пальто и ища доступ к голой коже. – Что ты ещё можешь думать, – его голос стал хриплым.
Подцепив Миру за талию, Уэст оторвал ее от земли и припечатал спиной к кирпичной стене, затыкая рот новым поцелуем. Расстояния между ними не осталось, когда Либерсон обвила его поясницу ногами. Приподнимая ее за ягодицы, Коннор удобнее устроил Либерсон на себе. От желанной и долгожданной близости Мира застонала ему в губы. С низким рычанием он прикусил ее нижнюю губу, вцепляясь грубо и безжалостно, как делал это всегда.
– Твою мать, Либерсон, – прохрипел он, – или мы едем к тебе, или я отымею тебя прямо здесь, а потом мы поедем к тебе, выбирай, – вариантов Уэст предлагал немного, и все они казались Либерсон один лучше другого.
– Скажу ребятам, что ухожу. Жди, – скомандовала она.
Как бы ни хотелось ей оказаться с Уэстом в одной постели, Либерсон не собиралась бежать к нему навстречу, стоило поманить ее пальчиком. Имея силы разорвать отношения в прошлом, она оставалась уверена, что найдет и прекратить их снова. Позже. Немного позже.
Друзья и вовсе не заметили ее отсутствия: Крис отрывался на танцполе, будто в кармане лежало запасное сердце, рядом с Мией сидела та самая танцовщица с розовой шевелюрой, перекинув ноги через колени Эванс. Миа проводила рукой по ярким локонам, ненавязчиво спустилась пальцами к плечу и провела костяшками до кисти, сплетая их пальцы. Собственно, все были при деле. Никто и не заметит исчезновения третьего лишнего.
Послушно ожидая ее возле черного хода, Уэст в приглашение открыл дверь машины. Добравшись до дома за считанные минуты, Либерсон трясущимися руками отпирала входную дверь, пока Уэст требовательно и настойчиво прижимался к ней сзади. Откинув ей волосы, он принялся целовать шею. Остатки и без того нарушенной координации покинули дрожащие руки Либерсон. Уэст снова запустил ладони под ее пальто, а затем и под блузку. У Либерсон вырвался сладкий стон, когда, пробежав пальцами по груди, Уэст сжал ее через тонкую ткань белья.
– Черт, дай мне открыть дверь! – одернула она его, но Уэст даже не собирался прекращать раздевать ее прямо у входной двери. В случае провала Миры с замком для Уэста не стало бы препятствием отыметь ее прямо в коридоре. О чудо, после долгих и упорных стараний ключ в замке повернулся. Ввалившись в квартиру не размыкая объятий, они продолжали страстно целовать друг друга и скидывать одежду на пол по пути к спальне.
Упав на кровать, Уэст сильнее прижал ее к себе, будто боялся, что она передумает и сбежит. Прикосновения кожей к коже смели последние крохи сомнений, лишь сильнее распаляя желание. Комнату наполнили страстные стоны, прерванные посторонним звуком где-то в глубине комнаты. Посреди кучи разбросанной одежды в сумке Либерсон звонил телефон, еще в клубе выставленный на полную громкость. В любом другом случае Мира бы проигнорировала звонок, но мелодия, игравшая по кругу, не оставляла для этого ни единого шанса. Имперский марш оповестил парочку о звонке от Эванс, которая точно примчится в квартиру к подруге, если не ответить на звонок. Мира перегнулась через край кровати в попытке дотянуться до телефона. Уэст, не теряя времени, начал сталкивать с неё узкие джинсы, пока Либерсон упорно вытряхивала содержимое сумочки.
– Алло, – сонным голосом ответила Мира, когда ее джинсы полетели в угол комнаты, ударившись о дверцу шкафа и приземлившись на кресло. По спине прошла дорожка поцелуев, проследив к талии от шеи вдоль позвоночника. – Все в порядке, правда. Мне нужно было уйти, – сбивчиво лепетала она, пока Уэст стянул с неё намокшее белье и укусил за ягодицу.
– Ах, – неожиданно вскрикнула Мира на выдохе. – Нет, милая, твой Пирожок не злится, – и продрожала удерживать ровный тон после всего, что Уэст творил за ее спиной.
От его горячих губ и рук на коже у Миры затянуло внизу живота. Она приподняла бедра над кроватью, ища более тесный контакт с ним. Уэст глухо засмеялся, прижавшись губами к ложбинке на талии. Большая горячая ладонь сжала бедро, когда колено Уэста вклинилось между ее бедер, разводя ноги в стороны. Умелые пальцы скользнули между ног, проникая внутрь горячего лона. Уэст рвано выдохнул, аккуратно скользя пальцами внутрь, и сдавленно застонал, прижимаясь губами между лопаток. По прошлому опыту Мира знала, что ему будет недостаточно слышать ее сбитое дыхание, сдавленные стоны, и чувствовать лнувшее к нему тело. Он всегда хотел видеть ее лицо с искусанными приоткрытыми губами и подернутым поволокой взглядом. Будто прочтя ее мысли, Уэст перевернул ее на спину и продолжал ласкать рукой, вырывая из Либерсон новые стоны. Припадая к груди, Уэст
