– О, это неотъемлемая часть японской культуры – автоматы для пурикуры, – улыбаясь, ответила Виктория. – Этот автомат фотографирует тебя и делает из фотографии наклейку небольшого размера. Ее можно приклеить себе на телефон или на зажигалку, да куда захочешь. Полное название таких автоматов «Принт Клаб», с английского «Клуб Печати», а на японский лад – «Пуринто Курабу». А японцы просто мастера сокращать слова. Они взяли первые два слога из каждого слова и получилось всем известное слово «пурикура». Теперь это отдельное слово, живущее своей жизнью и не имеющее аналогов в других языках мира. Надо сказать, японцы, особенно японки, очень любят пурикуру, они снимаются и делают тысячи своих наклеек. Сейчас даже продаются специальные книжечки для пурикуры, куда можно аккуратненько наклеивать свою коллекцию.
Компания подошла к одному из ларьков, и сэмпаи объяснили кохаям, что пока они не обзавелись японскими номерами телефонов и не купили именные карточки для международных переговоров, звонить домой можно только через установленные здесь автоматы. Стажёры сразу купили по несколько карточек в ларьках и разошлись по кабинкам. Дана позвонила сначала домой, чтобы рассказать маме про полёт и общежитие. Мама взяла трубку сразу, как будто ждала звонка прямо у телефона. От маминого голоса у Даны сразу на сердце полегчало. Жалко, что карточки рассчитаны только на десять минут, с мамой хотелось поговорить подольше. Пришла очередь напомнить Димке о своей любви и о том, что «соскучилась уже сильно-пресильно и по-прежнему любит его больше всех на свете». Он, конечно, тоже «тоскует, скучает, еле звонка дождался, чуть не умер и уже успел написать первое письмо своей любимой». Поговорили очень хорошо, но у Даны появилось какое-то странное ощущение. Не виделись всего сутки, а было такое чувство, что расстались очень давно, как будто в прошлой жизни. На другой стороне трубки Димочка ныл, как ему плохо без неё, как всё вокруг тускло, и что жизнь остановилась и будет стоять до её возвращения. Дана слушала, и ей казалось, что разговаривает он не с ней. Как будто идёт любимый телесериал по телевизору. И всё равно хотелось, чтобы этот разговор не кончался никогда, но компания сигналила через стекло кабинки о желании начать и продолжить банкет. Дана пообещала звонить через три дня, поцеловала трубку и присоединилась к жаждущим.
Вскоре они очутились в квартале, сияющем многочисленными и разнообразными неоновыми вывесками. Здесь были бары, рестораны, клубы и другие заведения типа караоке и бильярда. Из каждой двери доносилась громкая музыка, смех и пение – часто пьяное и фальшивое, но очень душевное. По дороге попадались подвыпившие японцы, возвращавшиеся домой. То и дело появлялись девушки в красивых вечерних платьях, улыбались им и снова исчезали в какой-то из дверей. В воздухе витала атмосфера веселья и отдыха.
– Вот, детишки, смотрите и запоминайте, куда ходить одним нельзя. Этот квартал – огромная чёрная дыра, которая может засосать вас в миг, как нас, и погубить стажёрскую жизнь, – трагично произнёс Коля.
Пройдя немного по улице, они свернули за угол и начали подниматься по внешней лестнице дома на второй этаж, где на узкой двери значилось: «Джэки и бобовое зёрнышко». Олег распахнул её и первым шагнул в помещёние с приглушённым светом.
Бар, так горячо любимый русскими студентами, оказался меньше, чем представляла себе Дана. Это была узкая длинная комната, на одной стороне которой находилась барная стойка, а на другой, через узкий проход, стояли почти вплотную к диванчикам три низких столика. В самом конце комнаты расположилась крохотная сцена с караоке-системой. Несмотря на то, что бар был тесным, обстановка была очень уютной. Возникало такое чувство, что это не бар, а дом Мастера, к которому пришли гости. Сам он стоял за барной стойкой и готовил коктейль. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения, со стрижкой под ёжик, с редкой проседью. Лицо его было мужественным, несколько угловатым. Одет он был в серую майку и серо-голубые джинсы на подтяжках. При виде компании русских он широко улыбнулся и крикнул:
– Иращай! Добро пожаловать!
Двое мужчин и женщина среднего возраста сидели за стойкой, за самым дальним столиком расположилась компания молодых людей. Было довольно шумно и весело. Пока компания Даны рассаживалась за столик у дверей, Мастер принёс горячие салфетки и меню. Подмигнув трём вновь прибывшим, он сказал:
– Новенькие? Это хорошо! Приехали и сразу ко мне? Это правильно! Заходите всегда, я вам буду рад. Ну, как в России, холодно? – Дана и Алексей закивали. Вика и Олеколя принялись представлять новых друзей Мастеру. Приняв заказ, он удалился. Кто-то из молодых за дальним столиком крикнул:
– Мастер! Тринадцать тридцать восемь.
Мастер взял пульт и набрал указанный номер. В баре заиграла громкая музыка, и один из молодых японцев взял микрофон. Когда раздались первые аккорды песни, все японцы в баре засмеялись. По реакции Дана поняла, что песня известная, весёлая, наверное, из мультфильма. Молодой человек по-клоунски раздул щёки и запел. Пел он замечательно. Голос был приятный, чистый и выводил парень далеко не простую мелодию. Все посетители дружно подпевали: «О-о-о!» – и хлопали после каждого куплета. Дана отметила, как хорош собой молодой человек. Невольно пришедшее сравнение с Димочкой было явно не в пользу последнего. Песня закончилась, все захлопали и засвистели. Дана с трудом отвела взгляд от исполнителя. Димочка тоже любил развлекаться, но предпочитал танцевальные клубы. Танцевал не ахти как, но очень любил. А ещё он очень любил, чтобы Дана была всегда в зоне видимости.
После нескольких коктейлей Дана перешла за барную стойку. Мастер подошёл и предложил чокнуться. Дана решилась задать вопрос:
– Мастер, а зачем вы согласились на фиксированную плату для русских, это же верное разорение?
Ответ Дане понравился:
– Считай, что это мой вклад в развитие российско-японских отношений, в поддержку студенчества и молодёжи. Лучше зарабатывать меньше, но чтобы посетители были – это я тебе говорю как бизнесмен. И потом, вы, русские, так весело смеётесь и так громко гуляете, что часто посетители приходят ко мне просто в надежде погулять вместе с вами. Так что получается, всем хорошо. Ну, что? Давай выпьем!
Следующие несколько дней пролетели очень быстро. Дана и её сокурсники ходили в мэрию, в банк, и ещё во многие инстанции. В большинстве случаев стажёры просто стояли и ждали, когда их сопровождающие заполнят за них какие-то бланки и ответят на вопросы. Все получили регистрационные карточки иностранцев, которые нужно было носить всегда с собой и предъявлять по первому требованию полиции, банковские карточки, карту города Сидзуока и ещё несколько документов. Вика показала им магазины, где можно было купить всё необходимое.
Недалеко от автобусного терминала возвышалось четырёхэтажное здание то ли большого универмага, то ли маленького торгового центра. Здесь можно было приобрести всё: от риса до кимоно ручной работы. Построили его, скорее всего, во времена японского экономического чуда, иначе никто бы не решился возводить магазин такого размера в этом районе города. Возраст магазина чувствовался не только по виду здания, но и по ассортименту товаров и возрасту персонала, состоявшего, в основном, из женщин лет пятидесяти, деловито снующих мимо полок.
Вика рассказала стажёрам, что недавно здесь открылась «стоиеновка» – отдел, где все товары продавались по сто иен, это примерно один доллар.
– Моя мама всегда говорит, что скупой платит дважды. Что можно купить за один доллар? Только какую-нибудь китайскую дешёвку, которая сломается за один день, – размышляла вслух Дана.
– Ну, не скажи, – возразила ей Вика. – Я тут недавно смотрела передачу о таких магазинах и, в частности, о поставщиках. И там была поучительная история о японском жестянщике, который во времена экономического чуда не имел проблем с заказами, а потом оказался на грани банкротства. Он решил делать дешевые кастрюльки для «стоиеновок». Сделал несколько образцов и принёс в головной офис. Но товар не приняли. Он сделал ещё несколько образцов, но товар опять не приняли. В итоге, приняли к только товар, себестоимость которого составила девяносто семь иен. Одним словом заработок жестянщика за каждую кастрюльку полторы иены, потому что заработок пополам с компанией. И сейчас этот жестянщик даже процветает. Понимаешь, о чём это говорит?
– Кажется да, – хлопала глазами Дана, – что они стараются не набрать дешёвого товара, который можно даже выгодно продать за сто иен, а подогнать хорошие товары под эту цену?
– Вот именно, – кивнула головой Вика, – конечно же, большинство товаров «стоиеновки» сделаны в Китае, но руководство даже таких магазинов старается продавать в первую очередь японские товары, если они выдерживают ценовую конкуренцию. Вообще, поддержка национального производителя здесь – это святое.
