Мысли ее какое-то время беспорядочно мелькали в голове. Потом вернулись ко вчерашнему вечеру. Если Джим тоже увлекается фотографией, он, наверное, постарается как-нибудь выручить Уилла… Потом был момент, когда ей показалось, что она слышит крик. Наверное, все же это ей приснилось… Но после этого она долго не могла заснуть снова. Так бывает, если приснится страшный сон. Потом ей опять что-то снилось, и остались какие-то смутные воспоминания о странных звуках, доносившихся снизу… Как будто там волокли что-то тяжелое по линолеуму в коридоре, потом послышались два-три глухих удара, словно что-то тащили по ступенькам, ведущим из кухни на задний двор… Господи, что за чушь снилась ей нынче!..
В общем, Джим, надо думать, поможет Уиллу. Это хорошо. Она надеялась, что Уилл расскажет ей обо всем; вообще-то он, правда, мало что ей рассказывает, а угадывать она не умеет. Все-таки жаль, что Уилл скуп на слова; когда он в хорошем настроении, он так интересно говорит!.. Ну что ж, не бывает, чтобы все сразу… Ведь Уилл такой милый!.. Он и сейчас словно ребенок. Маленький, милый ребенок… Ей опять захотелось взять его на руки и покачать, как когда-то она качала Джона и Винни. С тех пор как они выросли и прекрасно обходятся без мамы, ей порой так одиноко!.. Когда Уилл не раздражен из-за каких-то своих неприятностей, она любит его, как прежде. Жаль, что в последнее время он часто бывает в плохом настроении. Но теперь, когда Джим, по всей вероятности, ему помог, все, может быть, повернется к лучшему. Энни купит себе несколько новых ночных рубашек, таких, как в витрине на Рай-лейн… Они очень теплые, и приятные, и нарядные в то же время, а на рукавах — почти настоящие кружева. И тогда, может быть… Но тут на ночном столике зазвонил будильник, и миссис Мабл пришлось прервать свои мечтания.
От внезапного звона муж сразу проснулся. Он все еще крепко сжимал одеяло — и со своими всклокоченными волосиками так напоминал испуганного ребенка, что миссис Мабл рассмеялась. Он какое-то время бессмысленным взглядом смотрел на нее и лишь моргал.
— Что… Что такое? — наконец спросил он.
Миссис Мабл не было свойственно удивляться необычным вещам, а тем более настроениям. Она и сейчас не нашла ничего странного в его испуге.
— Это будильник, дорогой, — мягко сказала она. — Половина восьмого.
— Будильник? — повторил Мабл. — А я думал… Нет, это сон… Всего лишь будильник?
Что-то бормоча, он свернулся калачиком и закрылся одеялом. Энни никогда прежде не слышала, чтобы муж разговаривал сам с собой, но не удивилась этому и принялась одеваться. Мабл вдруг замолчал и поднял с подушки голову.
— Господи Боже! — сказал он. — Ведь это не сон…
Отбросив одеяло, он вскочил с кровати и стал рыться в брошенной на стул одежде. Одетый в полосатую пижаму, он опять напомнил жене маленького испуганного мальчика… Сбросив со стула на пол какую-то одежду, он наконец нашел свой пиджак и сунул руку во внутренний карман. Энни не видела, что он там обнаружил; она лишь заметила, как он изменился в лице. Пустым взглядом глядя куда-то в стену, он стоял некоторое время, держа пиджак в руке.
— Нет, — повторил он. — Не сон.
Чем-то взволнованный, он, с трудом переставляя негнущиеся ноги, прошел по комнате, сунул ноги в шлепанцы и вышел. Энни, ничего не понимая, слышала, как он входит в соседнюю комнату — спальню Винни, отодвигает там шторы, как Винни спрашивает сонным голосом, что случилось, но не получает ответа. Энни просто ничего не могла понять. Она вообще не помнила, чтобы муж когда-нибудь вылезал из постели, прежде чем она приготовит завтрак. Но сейчас ей некогда было размышлять об этом. Она торопливо оделась и побежала на кухню.
В это утро сюрприз следовал за сюрпризом. Прежде всего, мистер Мабл спустился к завтраку в парадном костюме из синей саржи, а не в том заношенном, в котором обычно ходил на службу. Когда Энни сделала на этот счет какое-то невинное замечание, он лишь мрачно взглянул на нее и ничего не ответил. Кроме того, он, нарушив свои привычки, направился не прямо в столовую, а прошел в крохотную, редко посещаемую гостиную в задней части дома; Энни, естественно, побежала следом, чтобы узнать, в чем дело, и увидела его у окна: он стоял и смотрел на маленький, грязный участок за домом. Тот самый кусок земли, который он видел из спальни Винни, куда так неожиданно поспешил, проснувшись. Этот запущенный двор, с клумбой, на которой никогда не было даже цветов, он видел, наверное, сто тысяч раз за те годы, что они здесь живут, — однако сейчас разглядывал его так внимательно, что удивил даже Энни. Было в этом что-то из ряда вон выходящее… И еще одно: оба они встали сегодня раньше обычного, и у мужа оказался запас времени, целых четверть часа, но даже это не объясняло, зачем ему понадобилось целых пять минут бесцельно слоняться на пустыре с таким видом, будто он что-то ищет. Найти он, во всяком случае, ничего не нашел, это заметила даже Энни.
За завтраком, правда, ничего экстраординарного не случилось. Как всегда по утрам, мистер Мабл ел мало и молча; но жильцы дома 53 по Малькольм-роуд за завтраком никогда не разговаривали. Джон поглощен был уроками, которые были заданы на сегодня, а Винни ела свою овсянку и одновременно пришивала пуговицу на перчатку. Но после завтрака, когда миссис Мабл вышла следом за мужем в переднюю, чтобы подать ему пальто, он вынул из кармана пачку однофунтовых купюр, которые лежали там, словно приготовленные заранее.
— Вот, возьми, — сказал он. — Ради Бога, сразу же заплати Эвансу. И чтобы больше к нему ни ногой. Все, что нужно, покупай впредь у Ричардса. Этого хватит, чтобы отдать долг, даже еще останется.
Энни с благодарностью взяла деньги.
— Ах, как я рада, дорогой! — сказала она. — Значит, Джим все-таки помог нам?
— Что? — вскинул голову мистер Мабл, и Энни отшатнулась, увидев его лицо. — О чем ты?
— Ни о чем, дорогой… Я только… А почему… а что…
Но Мабл уже рванул дверь и почти выбежал на улицу. Он снова бормотал что-то себе под нос.
Так что Энни было о чем размышлять, пока она занималась своими повседневными делами по дому. Например, эта странная скованность Уилла… Утром он просто-напросто едва передвигал ноги. Миссис Мабл замечала за ним такую же скованность раньше, но это было давным-давно, еще в те годы, когда он ходил играть в футбол. Не играл же он в футбол нынче ночью… Вопрос остался в ее сознании, как заноза. Затем, когда она наводила порядок в спальне, ее ждал новый сюрприз. Повседневный, старенький костюм Уилла, кое-как свернутый, валялся на полу. Она подняла его, чтобы повесить в шкаф. Пиджак и особенно брюки были мокры и испачканы землей. Поэтому, видимо, он и надел праздничный костюм. Но где он сумел так измазаться? Может, все-таки футбол… Нет, это, конечно, чистейший бред. Уилл давно забросил футбол, а если б и вздумал погонять мяч, то не поздним же вечером и не в костюме, в котором ходит на службу… Она вздохнула и, перестав ломать голову над этой загадкой, продолжала уборку. Надо было еще навести порядок в спальнях Винни и Джона, потом посмотреть, все ли на месте. В ванной комнате она опять подумала: Уилл вечером зачем-то приходил сюда. Как бы узнать, что ему тут понадобилось? Она огляделась, но не заметила ничего необычного. На стене висел шкафчик с застекленными дверцами: здесь Уилл держал свои реактивы. Шкафчик был закрыт на ключ. Энни заглянула через стекло внутрь, как делала это чуть ли не каждый день. Правда, она понятия не имела, что содержится во всех этих пузырьках, ей просто нравилось их разглядывать и гадать, для чего они. Некоторые были таинственного коричневого цвета, большинство — белого. Пузырьки стояли аккуратно, розными рядами… За исключением одного, который как-то выдвинулся, словно его ставили на место в темноте. Взгляд Энни задержался на этикетке. Странное название — цианистый калий — ничего ей не говорило, оно совершенно случайно застряло в ее мозгу… Так и не придумав ничего заслуживающего внимания, миссис Мабл отвернулась от шкафчика и забыла о нем, тем более что ей предстояло сегодня очень приятное дело.
Надевая перед зеркалом в спальне шляпку, она раскраснелась от волнения. Давно у нее не было столько денег, как сегодня. Не то чтобы этого хватило надолго: ведь нужно отдать долг Эвансу. Тем не менее она чувствовала себя богатой и независимой, предвкушая, как войдет в лапку Эванса, будничным голосом попросит счет, потом откроет сумочку, отсчитает деньги и вручит их с таким видом, словно всю жизнь тем только и занимается, что выплачивает кредиторам долги. О, это будет так приятно!.. А потом отправится к Ричардсу, и мистер Ричардс будет с ней, новой клиенткой, очень-очень любезен. Она станет заказывать, что ей придет в голову, а лавочник будет говорить только: «Да, сударыня» и «Нет, сударыня», словно каждое слово Энни — приказ для него. Все-таки хорошо, что Джим помог Уиллу. Иначе у нее не было бы такого счастливого дня. В конце концов, это в самом деле счастливый день, какие не часто бывают в однообразной жизни женщины, занятой домашним хозяйством.
