– Ребята, стали появляться подделки под наши пуговицы. Отличаются от наших очень плохой гальваникой и весят в два раза меньше. Я сообщил всем, кого знаю, чтобы были осторожны. Но боюсь, что проблем не избежать, если не свернем проект. Пока все верят клейму, но скоро пуговицы перестанут принимать в залог. Предлагаю либо поделить все деньги, полученные от пуговиц, поровну, либо вложить в автомобильный бизнес. Схема очень похожая. Одни машины толкаем «пацанам» с золотыми цепями, другие – бизнесменам в начищенных ботинках. Машины можно «заряжать», угонять и перепродавать еще раз.
– Бизнес-шминзес не по мне. Я бы закрыл проект и взял свою долю, – высказался Илья.
– Согласен с вами, что проект с золотом нужно сворачивать, объявилось очень много подделок. Начнут искать виноватых – тут и до стрельбы недалеко. Юр, извини, с автомобилями не хочется связываться, тем более с угонами. Хочу поспокойнее область найти. Займусь продуктами питания, а часть денег пущу на магазин стройматериалов. Предлагаю войти в долю или поделить деньги поровну, – сказал Волков. На кухне повисла минутная тишина, которую прервал Юрик.
– А на какое благое дело пойдут еврейские деньги?
Отрываясь от созерцания банки шпрот, потомок Моисея ответил:
– На образование.
Под вопросительными взглядами Илья продолжил:
– Ребята, как вы думаете, почему евреев на протяжении всех веков притесняли? Отбирали последнее, выселяли в гетто, запрещали селиться и так далее, а они все равно, не по одному разу лишившись всего, оставались одними из самых обеспеченных людей?
– Юр, мы сейчас узнаем главную еврейскую тайну, – улыбнулся Семен. Илья, сделав паузу, на одном дыхании произнес: – Да, представь себе, тайну, которую все знают, но мало кто использует. Евреи всегда инвестируют в знания, в то, что невозможно отобрать у человека. Сейчас появились представительства западных бизнес-школ. Вот, пойду учиться. Потом устроюсь работать в какую-нибудь «Соса-Солу».
– И сделаешь из нее Пепси-Колу, – подначил Волков. – Кстати, Илюх, почему ты до сих пор не на родине предков? Родители же у тебя давно туда уехали.
– Все дело в нашей непобедимой.
– Давай подробнее.
– Ты в Германии пиво посасывал, а ты, Юрик, где служил?
– Компот пил из верблюжьей колючки в Монголии.
– А я сало ел на Украине.
– Хочешь сказать, тебя не пускают, потому что питался некашерной пищей? Оборжаться, какие у вас порядочки.
– Меня не в Израиль не пускают, мне паспорт не выдают у нас, – открывая банку шпрот, объяснил Илья. – Хлеб забыли порезать. Юрик, давай режь, мне выходить неудобно, ты же на самом удобном месте расселся.
– Ага, место – «подай-принеси», – пробубнил блондин.
– Ты у нас самый здоровый, вот тебе и самый длинный край стола достался, нам же с Семеном по короткой стороне достаточно. Давай, не сиди, у меня уже заворот кишок, – возмутился будущий студент. – Так вот, мои дорогие подельники, я, оказывается, два года охранял кусок сверхсекретного забора из колючей проволоки и дал подписку о неразглашении на 10 лет. Нельзя говорить, какой высоты был забор и какими гвоздями прибита «колючка». Самое смешное, что забор хохлы уже давно сдали на металлолом, а я до сих пор не выездной.
– Лови его, гада! – вдруг раздался бас Юрика и звон посуды. Все вскочили и увидели несущегося по направлению к мойке мышонка. «Блокируй, иначе уйдет, нахлебник!», – проорал Семен. Железная поварешка не дала серому вору прошмыгнуть в спасительную щель, и он по дуге шмыгнул под плиту. «Жаль, я сегодня не взял свой охотничий карабин, сейчас вместо шпрот дичь ели бы», – съязвил Илья. Вдруг за плитой что-то щелкнуло.
– Юр, отодвигай плиту, – крикнул будущий продуктовый магнат.
За плитой ничего не было, когда же сняли защитный кожух, то комбинаторы увидели недвижимую мышь, висящую на двух лапах, одна держалась за нулевой провод, другая за фазу. О чем свидетельствовала схема подключения.
– Славная смерть для разведчика. Не захотел своих сдавать, – выпрямился и снял воображаемую шляпу Илья.
– Семен, а откуда у тебя дома мыши? – спросил Юрик.
– Не мыши, а всего одна мышь, у соседей снизу на прошлой неделе пять поймали. И так в арифметической прогрессии до первого этажа. У нас каждую осень такие нашествия. От дома до леса – десять метров, как начинает подмораживать, весь дом мышеловки снаряжает. Юр, выключи пакетник, я мышь достану.
Наведя порядок, друзья расселись за столом. Семен продолжил собрание.
– Как я понял, большинство приняло решение о прекращении совместной деятельности и хочет поделить деньги поровну.
– Судя по знаку свыше в виде дохлого жадного мыша, покусившегося на чужой кусок хлеба, с золотом нужно завязывать, не наше это дело, – серьезно сказал Илья.
– Ну, раз вам не интересен автомобильный бизнес, я за то, чтобы поделить все и разойтись. Кстати, тайник кто-нибудь проверял?
– Мне после удара трубой по голове и сегодняшней охоты знаков свыше больше не надо. Если хотите, можете испытать свою судьбу, я на Лосиноостровскую больше ни ногой. Если только за овощами. Даже если пуговицы там и остались, то пусть и лежат там, хотя я сомневаюсь.
– Мужики, я с вами согласен, денег достаточно для старта, может, еще пересечемся, – откупорил пиво Юрик. – Считаем, что нет этих пятнадцати пуговиц, унесли их вместе со счетчиком и старыми колесами. – Эй, жадина, оставь шпроты! Сень, этот еврей в два слоя на бутерброд кладет. Если так шпроты любишь, почему только две банки взял?
– Не жадничай, наворачивай чипсы.
– Зильбер, ты нас без ресторана оставил, а теперь без шпрот. «Пока денег не поделим, в ресторан не пойдем», – подделывая одесский говор, проговорил Волков.
– Пока баксы общие, их легко в ресторане прогулять, а когда свои, то вместо черной икорки и щучья неплохо пойдет. О вас же пекусь. Сколько горе-бизнесменов на рестораны и девочек все спустили?
– Юрец, ты посмотри только на это серебристое[32] воплощение человека. Наворачивает без зазрения совести. А еще и умничает…
Вал пуговиц из сверхчистого золота был большим, вал подделок под золото был гигантским. Самым главным в этом процессе было многократное нарушение принципа «гармонии». Количество подделок не может быть более десятой части от общего числа изделий, как и количество людей, обладающих «псевдоэксклюзивом». В первом случае резко падает доверие к трижды клейменому товару даже от очень щепетильных поставщиков, во втором – мода быстро проходит. За полгода небывалой ликвидности маховик «золотого производства» раскрутился с невиданной мощью. Его энергия счищала золочение с контактов, извлекала клады на «черный день», гнала старателей вдоль золотоносных рек, выстраивала сложную систему доставки и переработки.
Мода сделала резкий поворот. Нередко можно было встретить малиновый пиджак с щербатыми пуговицами, которые проверяли «на зуб», как будто вернулось время кринолинов и мушкетов. В обществе стало неприличным появляться с любыми разновидностями золотых пуговиц. Поначалу были попытки ювелиров сделать что-то из золота и камней, но публика к этим нововведениям отнеслась с прохладцей. Изделия закладывались по общепринятой практике – золотому весу, существенно теряя в цене, да и в большинстве случаев «новые русские» не разбирались в игре граней и не могли отличить бриллиант от фианита[33], чем и пользовались подпольные ювелиры, еще более снижая привлекательность товара. Небольшое количество блестящих наборов разошлось по звездам эстрады, но нового толчка не получилось. Ажиотажный спрос сошел на нет, возник кризис перепроизводства золота[34]. Стреляли на всем пространстве великой и необъятной, умножая погосты с памятниками молодым и еще не пожившим, пока оно не нашло путь в Юго-Восточную Азию[35], подпихнув камень восточного кризиса с горы противоречий.
Пятнадцать золотых пуговиц так и остались лежать в тайнике гаража. Если взять статистику происшествий рядом со станцией «Лосиноостровская» и нанести на карту все случаи с кровавой развязкой, то с погрешностью 50 метров можно определить место клада. Как это золото из далеких Анд попало на контакты советских компьютеров, осталось загадкой. Круговорот золота в природе удивителен и непредсказуем.
2008. Первый рабочий день
Благодаря предупреждению Волкова о «продленке», Светлана смогла лучше подготовиться к первому рабочему дню. Мужчинам намного легче в этом вопросе. Если ты технарь, то максимум, что нужно сделать, – постирать джинсы и ковбойку. Менеджерам – погладить брюки с рубашкой и купить свежий галстук, хотя галстук они покупают еще до собеседования. Оно и понятно – кто возьмет на работу человека, от галстука которого слегка попахивает щами или, боже упаси, майонезом из «МакДональдса». Некоторые даже чистят ботинки. Дамам приходится намного сложнее. Нужно учитывать очень много факторов. Конечно, есть выход – одеваться в унисекс, уравнявший женский и мужской пол. Добавив женщинам обязанностей и отобрав исконные права, высеченные около входа в пещеры то ли десять, то ли тридцать тысяч лет назад. Хотите гонять на перегонки за пивом и таскать в походах тяжеленный рюкзак? Одевайтесь в унисекс. Желаете цветы не только на восьмое марта и хотя бы перед замужеством попасть в оперу? Вам следует придерживаться классики, которая подразделяется на разделы, подразделы и особые, тяжело классифицируемые случаи. Поход к подросткам в качестве учительницы французского как раз относится к проблемным. С одной стороны, нельзя выглядеть грымзой, это более подходит к учителям по математике или химии, с другой, – походить на девушку «Плейбоя», это совсем антипедагогично. Если же принять в расчет, что кроме «продленки» как-никак она еще и переводчик, в определенных обстоятельствах – лицо компании, проблема вырастает по экспоненте. Теперь умножьте все на лето, раздевающее самых закомплексованных (правда, некоторым лучше не менять своих привычек). В пору создавать институт для выработки правильного решения под цвет глаз, длину волос, объем бедер и продавать в виде готовых рецептов, заключая для бутиков на Тверской[36] кабальные договора на продукт-плейсмент[37] в подписном интернет-издании «Погода на все случаи жизни», в котором говорить не о ветре и градусах, а о том, что следует одевать в данных климатических обстоятельствах, если у вас рост 150 при параметрах 100-80-120[38] или даже 150-150-150, а не 90-60-90 при 170 без каблуков.
