— Молодцы, — обрадовалась я, услышав связный ответ. — А теперь вспомните и расскажите мне каждый про свою маму.
Это оказалось сложнее. Высказывания получились разные:
— Мама мне конфеты купила!
— Моя мама мне разрешила вечером мультики смотреть.
— А мой папа уехал в командировку, к маме пришел чужой дядя, принес мне конфеты и разрешил всю ночь мультики смотреть! Только папе велел ничего не говорить, а то папа мне не разрешает долго мультики смотреть и много конфет есть.
Все с завистью посмотрели на рассказчика.
— Как зовут твою маму? — спросила я мальчика.
— Мама!
— Где она работает?
— На работе!
— Свое-то имя ты знаешь?
— Кирилл Макрин.
— Кирилл, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
— Казаком!
Так, надо срочно спасать исследование, пока дети опять не взбесились. Что-то мне тут говорили насчет завтрака.
— Дети кто мне расскажет, куда идти на завтрак? Сейчас проверим, помните вы это, или нет.
— Помним!
Дети отвели меня в угол, где располагалась мойка и посуда. Они взяли какие-то ведра и кастрюли и мы всем скопом пошли на кухню. Там уже ожидали Седа Самсоновна, Артем Альбертович и пятеро самостоятельных детей, как я догадалась, подготовительная группа.
Пока повара раскладывали еду по кастрюлям, ведрам и чайникам, Седа Самсоновна обратилась к высокой девочке:
— Лерочка, надо помочь новому воспитателю средней группы, она сегодня первый день на работе, порядков еще не знает. Отправь в среднюю группу несколько человек, хотя бы до обеда.
— Хорошо, Седа Самсоновна, сделаю.
Проблему она решила быстро. Пока я пыталась понять которые из многочисленных ведер мои и заодно успокоить снова начавших шалить детей, откуда-то налетели человек восемь старших ребят, подхватили ведра, моих бесенят, меня, принеслись в нашу группу, накрыли столы, рассадили детей, накормили, и через пятнадцать минут даже посуда была помыта.
— Теперь вы проводите исследование, а мы поиграем с детьми, — сказала мне девочка Лерочка.
— Отлично! — обрадовалась я. — Дети! Сейчас будем играть в вопросы и ответы. Я буду вызывать вас по одному в прихожую, и задавать вопросы. Те, кто ответил, идут играть в конструктор, кто еще не ответил — сидят в уголке с игрушками.
Это мне Янка так присоветовала опрос проводить, чтобы дети друг с другом впечатлениями не делились и не портили чистоту эксперимента. Если дети расскажут друг другу о чем их спрашивали — пиши пропало, одинаковые ответы гарантированы. Типичный допрос, в общем.
Я поместилась в прихожей на скамейку, где и стала беседовать с детьми. В группе, которую мне было видно сквозь стеклянную дверь, была тишь да гладь.
Опрос занял больше времени, чем я рассчитывала.
— Как тебя зовут, девочка?
Девочка пробубнила что-то, как мне показалось: милая и хорошая.
— Я и так вижу, что ты милая и хорошая, я спрашиваю, как тебя зовут!
После сверки с журналом воспитателя, списком группы и пятиминутного занятия по улучшению дикции и произношения, оказалось, что девочку зовут Мила Хорунжия.
— Мила — это Людмила?
— Нет, Милена!
— Кто тебя вчера забирал из садика, Милена?
— Я Мила!
— Хорошо, так кто тебя забирал?
— Любимый папочка!
— Кроме тебя кто из детей еще был на участке?
— Близнецы были. А Тома с Янеком вылезли под забором, и ушли за трактором!
— Зачем?
— Трактор вез большое такое дерево, с него ветки свисали, и они за них ухватились и пошли. Их подготовительная группа нашла и обратно вернула.
Близнецы оказались не менее разговорчивыми. Отвечать на вопросы они согласились или вместе, или никак.
— Мы с Милой не играем. Она нас вчера волчьими ягодами накормила. Сказала, что они съедобные.
— Ты, дурак, их первый съел!
— Сам дурак! Ты сказал «ешь»!
— Это ты, дурак, Миле поверил!
Дима толкнул Вадима. Вадим стукнул Диму, тот пнул брата ногой. Я взяла обоих за шкирку, растаскивая в стороны.
— Кто вас вчера из садика забирал?
— Мама!
— Нет, папа!
— Мама!
— Папа!
Они что, маму от папы отличить не могут?!
— А может бабушка? — издевательски спросила я.
— Да, точно, бабушка!
— А все-таки?
— Мама сказала нас забрать папе, а папа сказал нас забрать бабушке! Ты, дурак, все забыл!
— Сам дурак!
Фамилия мальчиков оказалась, судя по журналу, Дураковы. Мать, кстати имела фамилию Семенова.
Девочка Тома Гальская, прирожденная кокетка, так играла глазками, что я поняла — научить этому нельзя, такое дается только от природы.
— Я вчера замуж собралась, — поведала она мне. — Но жених очень старый. Представляете, мне пять лет, а ему уже семь! Мама сказала, что молодой муж лучше, чем старый.
— Тебя вчера из сада кто забирал?
— Ой, не помню.
— Мама? Папа?
— У меня пока нет папы. Мама сказала, что нормальные папы на дороге не валяются, их искать надо!
Янек Брус сразу заявил мне:
— Когда я вырасту, то женюсь на Томе, или на Кате. Тома красивая, а у Кати зато есть велосипед.
— Кто тебя вчера забирал из садика?
— Братан с друзьями. Они сказали, что Тома лучше, а велосипед они мне на день рождения подарят. Но день рождения когда еще будет…
В конце опроса у меня распухла голова.
Дети с увлечением играли за дверью, а я, оставшись в одиночестве, перечитывала записи в своей тетради. Мне удалось составить с хронологической точностью план, кто из родителей и когда забирал детей. Ничего подозрительного дети не заметили. С детей взятки гладки, а вот почему никто из воспитателей не сказал мне про вчерашнее убийство? С медсестрой мы долго разговаривали, и с воспитателем младшей группы… Ни слово про вчерашнее убийство!
Ладно, отвлекусь пока от ужасов и убйств. Я ведь обещала медсестре поискать неучтенные лекарства в шкафчиках. Как раз и время есть. Я стала открывать шкафы один за другим. Вещей почти не было, лето все-таки. Это зимой, наверное, шкафы забиты куртками, пальто и сапогами, а сейчас редко у кого висела даже легкая кофточка.
Открыв очередной шкаф, мне едва не стало дурно, но я решила не падать в обморок, хоть и было от чего — прямо на меня с верхней полки катилась черная граната!
Эвакуация детского сада и близлежащих домов прошла быстро и без шума. Шумно было только один раз, когда я заорала не своим голосом. Меня услышали, прибежали, взрослые похватали всех детей в охапку и сбежали на улицу. Теперь, спустя полчаса, мы всем коллективом сидели в скверике на детской площадке через три квартала от нашего детского сада.
— Ну, что ты, Людмила Николаевна, не надо так переживать, — с выработанным за годы работы безразличием успокаивала меня Седа Самсоновна. Мои трясущиеся руки и губы вызвали у нее желание меня поддержать.
— Я думала, что мы все взорвемся, — прохрипела я.
— Не волнуйся по пустякам. Вот однажды на территорию упал башенный кран с соседней стройки, и ничего, все обошлось, а ты из-за таких мелочей переживаешь. Подумаешь, граната. Сейчас саперы посмотрят, что там такое. Ты пока расслабься.
— Как?
— Посчитай детей, очень помогает. Их надо пересчитывать каждые пять минут.
За малышей Седы Самсоновны отвечали дети подготовительной группы. Они разобрали себе по одному ребенку и играли с ними в песочнице и на качелях. Старшая группа во главе с Артемом Альбертовичем играла на дальней скамейке в слова. Моих я насчитала только троих. Поискала пять минут, нашла еще двоих на дереве. Аккуратно сняла их оттуда. Еще двое пришли сами и запросили пить. Предусмотрительные повара захватили с кухни чайник с компотом.
Троих детей не хватало. Янек, Тома и Кирилл. Трактор поблизости не проезжал, уйти с площадки некуда, по дороге тоже никто не терялся. А если потерялись? Остались в детском саду и в шкафчики спрятались? А если там не одна граната? Я ведь не все шкафы проверила! Что я вечером скажу их родителям?! Я почувствовала, что помимо и так трясущихся рук и губ у меня начал дергаться левый глаз. Нервный тик.
Потерянную троицу я разыскала под детской горкой. Хотела наорать, но сразу вытащить не смогла, а когда вытащила, уже успокоилась, глаз дергаться перестал.
Артем Альбертович со старшей группой вспомнил слова на темы погода, имена, города России, теперь перешли к городам мира. Мои дети на предложение тихо посидеть удивились, но сели вокруг меня на каких-то детских качалках.
— Расскажите мне что-нибудь интересное! — попросила я. Редкий случай для педагога. Чаще всего заставить педагога замолчать очень сложно, но у меня пересохло горло от страха.
— Ко мне ночью Кощей Бессмертный приходил! — поведал нам Янек. — Я ему как врезал одной левой, так он и улетел!
Девчонки восхищенно запищали.
