– И с кем?! – продолжала ужасаться Рита. – Сережа всегда был очень щепетилен и аккуратен, а тут...
– Вы могли бы описать его партнеров? – едва смог вставить я словечко.
– Один – самый что ни на есть бомж, безногий, на каталке – такие всегда возле вокзалов ошиваются. Я проходила к автобусу вместе с делегацией – и вдруг смотрю: Сережа! Настолько обомлела, что даже не пришло в голову его окликнуть.
– А вы не могли ошибиться? – спросил я на всякий случай.
– Я так и подумала сначала, – немедленно подхватила мою фразу Маргарита. – Стал бы Воронцов играть в карты со всякими оборванцами! Вы не представляете, какая вонь исходила от этого инвалида! Я понимаю, что так нехорошо говорить, но от него за версту несло дерьмом. А вторая – это уж вообще, проститутка какая-то несовершеннолетняя!
– Да-да, Лилия о ней тоже упомянула, – пододвинул я ее ближе к теме. – Как она выглядела, вы не могли бы вспомнить?
Мне как-то было неинтересно выслушивать эмоции даже по коляновскому сотовому телефону, да и не хотелось вводить соседа в расходы. А конкретики пока что было маловато.
– Да, такое невысокое худощавое существо с короткой стрижкой. Сначала мне показалось, что это мальчишка, знаете, с таким очень порочным лицом, но уж больно движения у нее женственные, хотя и довольно резкие, как бывает у подростков...
– Понятно, – сказал я, выслушав небольшую паузу. Рита ничего не могла прибавить к этой части рассказа. – А что касательно вашей второй встречи?
– О-о, это был вообще кошмар! Волосы дыбом! – села Рита на любимого конька – неумеренные восклицания. – Шел возле гостиницы, там, где стадион, и бормотал: «Ножом или пистолетом! Как бы мне ее прихлопнуть?» Господи, неужели он это про Лиличку?
– Вряд ли, – попытался я успокоить Риту. – Больше вам не удалось ничего услышать?
– Сейчас-сейчас, подождите... – задумалась она. – Какое-то ужасное словосочетание, как в страшном сне... Ага, вспомнила. Кровавая пасть, вот как он говорил. Вдруг остановился, зажмурил глаза и внятно так произнес: «Кровавая пасть», будто просмаковал. И потом еще раз повторил. Ужас, правда?
– А его внешний вид, одежда?
Рита тяжело вздохнула. Видимо, ей было не очень приятно описывать мужа своей лучшей подруги, хотя, судя по ее оживленному тону, можно было придти к прямо противоположному выводу.
– Выглядел он как абсолютно ненормальный, сосредоточеный на одной идее человек, который не замечает ничего вокруг себя, – здесь в Рите проснулся психолог. Может, она рискнет поставить диагноз? – Впрочем, меня тогда удивило, что одет Воронцов довльно прилично, но несколько... как бы это сказать... напоказ. Обычно Сережа не покупал себе одежду, доверяя это Лиличке. И, как вы сами понимаете, тут они мало что могли себе позвлить...
Но тут Рита вспомнила о том, что она давно не охала и не ахала.!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Последние две минуты я выслушивал лишь ее восклицания о том, как все это ужасно и что она очень волнуется за Сережу и за Лиличку.
Мне едва удалось контролбрыкнуть этот бурный поток эмоций словами благодарности и вырубить линию – время уже всерьез поджимало.
Пора было торопиться на встречу со Львом, благородным другом и спонсором Лилии Воронцовой.
Лева приехал раньше и его тачка с открытой передней дверцей была мне видна еще на подъезде к базарчику.
Дождавшись, пока мой «жигуленок» докатит до ларька при входе и затормозит, Лева высунулся и призывно помахал мне рукой.
Я последовал приглашению и через минуту уже поместил себя в салон «опеля».
– Привет, – обменялся со мной рукопожатием Лева и сразу же полез за бумажником.
Лева выглядел как усталый – по жизни – бизнесмен лет сорока, тщательно причесанный, но одетый с подчеркнутой небрежностью
– Сколько там Лиля сказала?.. – спросил он, роясь в глубоком кармашке.
– Мы остановились на цифре сто пятьдесят суточных, -произнес я, наблюдая за его раскопками.
– Триста... четыреста пятьдесят выходит? – уточнил Лева и извлек пять бумажек по сто долларов.
Я помедлил забрать причитающуюся мне сумму.
– Остаток вычтем из гонорара или приплюсуем к очередным суточным, если понадобится, – уточнил Лева и положил бумажки рядом со мной на сиденье.
– Скажите, почему вы ограничены таким жестким сроком? – спросил я, пряча доллары в задний карман. – Что случится, скажем, если я найду Воронцова не через пять дней, а через шесть?
Лев неопределенно пожал плечами.
– Лиля волнуется, вот и все. Она сказала мне о пяти днях, я и решил, что так надо. Может быть, она назвала эту цифру произвольно, взяла с потолка – не знаю, как-то не задумывался. Но я привык выполнять ее просьбы.
Лева со значением посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на часы.
– Еще вопросы имеются?
– Вы часто виделись с Сергеем? – пренебрег я прозрачным намеком, что мне пора сваливать и вплотную приступать к делу.
Лев отрицательно покачал головой.
– Пару раз, мельком. Лиля кое-что рассказывала, но я не больно интересовался. По-моему и так все ясно. Вы не согласны?
Теперь настала моя очередь воспроизводить отрицательную мимику, но допытываться от владельца «опеля» детальных подробностей взаимоотношения «любовного треугольника» – Лиля – Воронцов – Лева – я не стал.
– Как вас найти, если что? – спросил я, уже установив один башмак на асфальт и перекидывая вторую ногу через нижнюю планку дверного проема.
Лев молча протянул мне визитку и, дождавшись, пока я покину автомобиль, помахал мне на прощание и быстро покатил в свой офис.
Его машина сначала вырулила к шоссе и пристроилась справа, включив соответствующую мигалку.
Но потом, когда дорога освободилась, не спеша переехала в левый ряд и быстро рванула с места в противоположном направлении.
Я проводил удивленным взглядом его автомобиль и не преминул заметить, что стоявший во время нашей беседы на обочине «фольксваген» с тарасовским номером, немного выждав, пристроился через две машины за «опелем».
В точности повторив его маневр, «фольксваген» как бы нехотя покатил за машиной Левы.
Быстро достав из кармана ручку, я внес на оборот визитки номер машины-преследователя.
И тут же подумал, что наверняка такую же операцию по отношению к моему «жигуленку» проделали люди, сидевшие в «фольксвагене».
Что ж, тем интереснее.
Новые люди – новая информация.
«Лев Михайлович Охотников», – значилось на визитке.
Далее следовали адрес и телефон фирмы «Стройпроект», начертанные наклонным витиеватым шрифтом «декор».
Спрятав визитку в свой не столь глубокий, как у Льва Охотникова, бумажник, я вывел автомобиль на шоссе и уже через двадцать минут выехал за пределы города.
«Почему Лева мне солгал? – ломал я голову, колеся по широкой асфальтовой дороге на северо-запад. – Голову даю на отсечение, винт на поругание, что пятидневный срок – это его выдумка. Давай подумаем, что же он хочет мне сбросить? Лиля – его близкая подруга, очень дорогой Льву Охотникову человек. Ее муж – раздолбай и раззява, и он, Лева, платит за его поиски лишь для того, чтобы Лиля не волновалась».
Эта картинка, которую навязывали Лева и Лиля, показалась мне очень сомнительной.
Но никаких разумных объяснений причин их сговора мне в голову пока не приходило.
Снова достав «сотку» я набрал номер рабочего телефона своего соседа Аслана Макарова.
– Слушают вас, – откликнулся голос со знакомым акцентом.
Аслан был то ли чеченцем, то ли ингушом – я все как-то забывал уточнить, – короче, лицом кавказской национальности, как сейчас привыкли говорить.
– Это Валерка, Аслан. Слушай, сделай любезность, уточни номерок.
Продиктовав номер «фольксвагена», я перезвонил Макарову через четверть часа.
Справка уже была готова, и я узнал, что данное средство передвижения (оно же, по совместительству – роскошь), принадлежит Гончарову Федору Николаевичу.
– Эт-то оч-чень бальшой человек, – заверил меня Аслан. – Директор посреднической фирмы «Светозар». Говорят, что бандит, но, вроде, цивилизованный. Ты, часом, не в аварию попал?
– Пока нет, – успокоил я его. – Но не исключено, что это рано или поздно произойдет.
– Звони, – твердо сказал Аслан. – Чем можем – поможем.
Тамбов встретил меня через четыре часа пыльными ухабами, башней-каланчой и изнуряюще долгой автомобильной пробкой на переезде через железнодорожные пути.
Дорога к набережной заняла десять минут.
Я свернул направо и вскорости уже был возле гостиницы «Колхозная», возле которой Рита Попова второй раз видела пропавшего Воронцова.
Припарковав машину, я поднялся в холл и подошел к стойке администратора.
– У вас имеются свободные номера? – осведомился я у почтенной матроны, похожей на знатную бандершу.
– Вам на какой срок? – смерила она меня недоверчивым взглядом.
– День или два, – рассеянно ответил я, оглядывая панно на спортивные темы, украшавшее стены холла.
