На двери кабинета № 8 висела табличка: следователь Елозина Елена Дмитриевна. Я постучала и вошла. Следователь пристально смотрелась в зеркало, видимо, заметила новорожденный прыщик.
– Проходите, садитесь, – строго сказала она мне, захлопывая пудреницу. – Фамилия, имя, отчество.
Я представилась:
– Виктория Викторовна Победкина.
– Год рождения? – с явным удовольствием спросила она.
Вот нахалка! А если бы я поинтересовалась ее возрастом, она бы небось рявкнула: «Тайна следствия!»
Пришлось честно отвечать на этот и другие вопросы. Еще раз рассказывать, как я собирала подписи в поддержку кандидата. Нет, в этом подъезде у меня знакомых не имеется. Ничего подозрительного, кроме открытой двери, я не заметила. Никого, похожего на убийцу, не встретила. Кто-нибудь в черном шарфе? Так еще не сезон, холода не наступили.
Наша встреча явно подходила к концу, когда зазвонил телефон. Елена Дмитриевна сняла трубку.
– Следователь Елозина слушает. Что?! Опять?! На нашей территории? Совесть есть у людей? Ну почему в мое дежурство? Хорошо, выезжаю. Давайте машину. Только не такую грязную, как в прошлый раз. Ваш шофер вообще знает о таком благе цивилизации, как автомойка? И чехлы на сиденьях пусть пропылесосит…
Она положила трубку на рычаг и тяжело вздохнула.
– Неужели опять убийство? Вроде городок у вас провинциальный, старинный, тихий, а оказалось, прямо Сицилия, – посочувствовала я.
– И не говорите.
– Кого на этот раз?
Она посмотрела на меня оценивающе, видимо, прикидывала, можно ли доверить мне секрет.
– Геннадия Костина.
– Мэра?! – охнула я.
– Нет, конечно. У мэра есть охрана. Опять однофамильца.
– Точно так же, как Афанасия Табуреткина? Странно…
– Послушайте, Виктория Викторовна, – в голосе следователя вдруг появились интонации заговорщицы. – Вы ведь знакомы с той журналисткой. Как ее зовут? Кажется, Маргарита Снегина. Вот и шепните ей, что в городе завелся маньяк, помешанный на политике.
– На самом деле?! – воскликнула я, страшно заинтересованная этой новостью.
Раньше я про маньяков только в книжках читала. И даже там это было до мурашек пугающе.
– Ну откуда я знаю, – передернула плечами Елозина. – Я же его пока не допрашивала. Но слух пустить можно. Тогда областная прокуратура заберет у меня эти дела. Терпеть не могу «висяки». То ли дело, муж жене по голове бутылкой из-под водки съездил. Покушение на убийство. Подозреваемый налицо…
Из прокуратуры я сначала позвонила на мобильник Ритке, сообщила последние новости, а потом отправилась в предвыборный штаб Афанасия Табуреткина. Марго как раз находилась там, да и мне не мешает заглянуть, подписные листы сдать.
Штаб располагался на верхнем этаже местного торгового центра, который работает без перерывов и выходных. Цивильное место. Правда, существовала опасность тут же потратить все заработанные на выборах деньги. Так что я старалась не смотреть на витрины, пока поднималась.
Кто-то нацарапал возле нужной мне двери «Табуреткин-хаус». Внутри – в двух больших смежных комнатах – было многолюдно и накурено. Я почти сразу же споткнулась о пачку листовок, лежавших на полу. Потом долго искала глазами подругу среди сосредоточенных мужчин. Они сидели за столами с компьютерами и телефонами и одновременно говорили по мобильникам, обычным аппаратам и друг с другом.
Заметив меня, Маргарита вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.
– Слушай, все совпадает, – возбужденно затараторила она. – Я уже выяснила. Этот Костин – наш ответ Чемберлену, то есть штабу мэра. У него фамилия куда более распространенная, мы этих Костиных с десяток нашли. Но полный тезка, чтобы не только фамилия, но и имя-отчество совпадали, был только один. И сегодня его убили. Задушили черным шарфом. Правда, не в квартире, а в машине. Этот Костин работал таксистом. Местные жители заметили, что во дворе слишком долго стоит машина с шашечками и включенным двигателем. Заглянули в салон, а там труп. Водителя задушили черным шарфом. А на грудь положили газетную вырезку про честные выборы и открытый паспорт.
– Да ты что?! Как по сценарию, – изумилась я. Я все-таки полагала, что это совпадение. – Каждый день аналогичные убийства! А я-то думала, следовательша просто хотела дело скинуть. Кажется, ей работать лень, надо на чистку лица бежать. Нет, здесь все серьезнее. Похоже, у нас действительно орудует маньяк.
Чтобы сдать результаты моих подъездных обходов, пришлось выстоять в штабе очередь, как в железнодорожные кассы в разгар лета. Почему-то как раз в это время года любят устраивать еще и ремонт на вокзалах. Очевидно же, что никакой другой сезон не подходит так идеально, чтобы вместо просторного зала ютиться в узкой комнатке без лавочек, буфета и туалета. В штабе стулья были, но все они оказались заняты доверенными лицами кандидата, точнее, другой частью их тел.
Что ж, пока осмотрюсь. Полевиками в штабе командовала тетя Маруся – полная пожилая дама, похожая на бабушку, которая вечером шлепает расшалившихся внуков, а с утра встает ни свет ни заря, чтобы испечь им пирожки. Ее со всех сторон окружили мои коллеги с подписными листами. В основном студенты, от которых уже разило пивом, и усталые матери-одиночки. Толстушка, то и дело поправляя очки, внимательно проверяла правильность заполнения документов и грозилась позвонить каждому, кто поставил свою подпись.
– Тут одна сегодня уже учудила, – ворчала тетя Маруся. – Хорошо еще, что я вовремя спохватилась, а то был бы подарок Деду Морозу…
То есть штабу соперников, поняла я. Надо же, начинаю кое в чем разбираться.
– А что случилось-то? – вылезла я с вопросом. Раз все равно теряешь время в очереди, то хоть поболтать.
– Что, что! – недовольно пробурчала она. – Ходит тут одна девица, Нинка Сидорова. Ума ни на грош. Но сирота она, выросла в детдоме, теперь дворником в нашем дворе подвизается. Вот и взмолилась: тетя Маруся, помоги подзаработать. Я ее в штаб и пристроила. И что ты думаешь? Сегодня утром приволокла мне аж сто подписей. Я, грешным делом, решила: вот что значит человек из низов, умеет с народом разговаривать, убеждать. Премию ей даже выписала. Пусть сирота порадуется. И что же? Она ушла, а я присмотрелась повнимательнее к ее бумагам. И вижу – там паспортные данные моей сестры, которая уже год как покойница. И соседа моего – ветерана войны, он до последнего 9 Мая не дожил. Мертвые души! Оказалось, дворничиха добралась до сведений из ЖЭКа: там паспортные данные на каждого квартиросъемщика есть. Вот она их и переписала, не разобравшись, кто жив, а кто уже и нет. А подписи подделала, коза! Ну, я разозлилась. Мало того, что деньги получила за обман, еще весь наш штаб чуть под монастырь не подвела. Пошла я Нинку искать, чтобы вставить ей по первое число. А она пьяная в сарайчике своем, где лопаты и метлы, валяется с сантехником нашим в обнимку. Всю премию пропила уже. Вот и помогай после этого людям…
Тетя Маруся обвела нас суровым взглядом:
– Хоть у вас-то подписные листы без выкрутасов? А то узнаю, что обманули, своими руками придушу!
– Да что вы, у нас все нормально. Реальные люди, реально подписывались! – загудели студенты.
Я тоже не мухлевала. Обязательно заставила бы «дать шанс Табуреткину» Юру и его полуголую гостью, если бы они были прописаны в городе N.
– Мария Федоровна, что же вы мне не сообщили о проделках этой Сидоровой? – К столу женщины подошел парень в пиджаке, как с чужого плеча, с зализанными гелем волосами. – Это нельзя так просто оставлять. Нужно показательно наказать несознательную гражданку.
– Да ладно вам, Виталий Максимович, ее и так уже судьба наказала, – возразила ему тетя Маруся.
Несмотря на показную строгость, ей, видимо, все же было жалко неразумную Нинку.
– Ну, смотрите, под вашу ответственность, – со всей серьезностью заявил парень, который выглядел слишком молодым для этого.
На обратном пути к своему рабочему месту «ответственный товарищ» неожиданно остановился возле меня и подмигнул. Я неуверенно улыбнулась в ответ, не зная, как воспринимать этот знак внимания…
Когда я сдала, наконец, подписные листы, Ритка тоже закончила штабные дела, и мы вместе отправились домой. Живем мы в соседних девятиэтажках.
Юра еще утром предупредил, что у него важные переговоры с норвежцами, и он вернется поздно. Я не собиралась развлекать белобрысую нудистку и решила переночевать у родителей. Не ужинать же в обществе худышки, которая презирает каждую съеденную тобой калорию…
Так что мы с Марго сели не только в одну электричку, но и потом в одну маршрутку, причем на соседние места. И могли всю дорогу болтать не только ногами. У меня из головы не шла история про маньяка. Но сначала я спросила про особо важного юнца с возможным нервным тиком.
– Рит, это кто такой деловой у вас?
– Виталий Максимович Шустров – вчерашний студент, а сегодняшний начальник нашего штаба.
