Миссис Монгер что-то испуганно промычала в ответ. Может, попросила не трогать её, или пыталась выдавить из себя последнюю молитву.
– Хорошо, я с тобой поиграю, – утвердительно кивнул убийца. Словно по волшебству, у него в руке появился изогнутый кухонный нож.
"Только не это! Только не это! Тольконеэто!!!" – читалось во взгляде обезумевшей от страха старухи.
Взмах, брызги крови, остановка дыхания. Тёмные капли попали на распятие, висевшее на стене, но Иисус так и не поднял головы в терновом венце, так и не остановил леденящего душу беззакония. Последовал ещё один удар. И ещё, и ещё, и ещё. Тело старухи превратилось в исполосованный кусок мяса, а под нею растеклась липкая багровая лужа.
Утром Рассел с жаром пересказал коллеге о происшествии.
– Ты смотрел утренний выпуск новостей?
– Нет, а что? – соврал Андерсен.
– Помнишь старуху, ту, которой мы пару месяцев назад привезли холодильник? Ни за что не поверишь! Сегодня передали, что кто-то её укокошил! Кровищи было видимо-невидимо!
– Ничего себе! – присвистнул Кэйл и почувствовал, как к горлу подступает плотный комок тошноты.
– А что у тебя с головой? – заметил пластырь на виске Андерсена Рассел.
– Ничего серьёзного, – отмахнулся тот. – Всего лишь ударился об дверцу кухонного шкафа.
Больше он не позволял мыслечервю убивать своих клиентов. Ему следовало тщательно соблюдать осторожность, чтобы не попасться.
* * *
Грузовик подъехал к дому, где работников службы доставки встретил высокий мужчина средних лет. Он открыл входную дверь и позволил людям в синих комбинезонах внести холодильник внутрь.
– Направо! – выкрикнул он им вдогонку. – Осторожнее, там вешалка!
Кэйл и Рассел водрузили большую прямоугольную упаковку посреди кухни, после чего помогли хозяину распечатать покупку, чтобы сразу же установить на положенное место.
– Вам нужно расписаться здесь и здесь, – протянул мужчине накладную Рассел.
– Пожалуйста, – тот поставил размашистую подпись и вернул ручку.
– Благодарим за выбор нашей компании! – ручка и свёрнутый документ отправились в передний карман комбинезона Рассела.
– Всего доброго! – присоединился к нему Андерсен, и оба направились к выходу.
Когда они сели в машину, Кэйл снова взглянул на дом и увидел в окне девочку. Она пристально смотрела на него, отчего ему сделалось не по себе. Он отвёл глаза в сторону и почувствовал необъяснимую тревогу. Затем снова перевёл взгляд на окно. Девочка продолжала смотреть на машину с фирменным логотипом магазина.
"Почему она так на меня смотрит?" – смутился Кэйл и сделал вид, будто всего лишь повернулся, чтобы пристегнуться ремнём безопасности.
Иногда в телевизионных передачах (а он частенько их включал) рассказывали о том, что некоторые люди, в частности дети, способны видеть странные вещи. Может быть, девчонка заметила у него на руках фантомную кровь или что-нибудь в таком роде? На всякий случай, Кэйл Андерсен раскрыл ладони и проверил, не проступили ли на них багровые пятна. Нет, ничего нет. Но, возможно, обычным зрением их нельзя увидеть, а маленькая ведьма смогла.
Рассел завёл двигатель и вывернул на дорогу. Дом начал удаляться, а девочка всё смотрела и смотрела на Кэйла, будто докопалась до его главного секрета. Или он напрасно себя накручивал?
* * *
Мыслечервь, как и его носитель, был начисто лишён поэтических способностей, но если бы ему предложили придумать образное сравнение своих жертв с едой, то внутренний голос наверняка распределил бы категории следующим образом: бездомные бродяги – это чёрствый хлеб, на котором проступили зеленоватые пятна плесени, старики и старухи – вчерашний гамбургер с куском жёсткого мяса, женщины средних лет – недостаточно прожаренный стейк, симпатичные девушки – ванильное мороженое, а дети – вишенки на торте. Мужчин невидимый собеседник Кэйла почти всегда обходил стороной, потому что с ними могли возникнуть осложнения, зато в последнее время его непреодолимо тянуло полакомиться вишенками.
"Мои ангелочки", – почти с нежностью называл их мыслечервь.
Кэйла пугала такая тенденция, но во время очередного осеннего затмения он уже не сможет отдавать отчёта действиям тела, управление которым всецело перейдёт во власть ментального вируса, поселившегося у него в голове.
С детьми могли возникнуть трудности. С одной стороны, они совершенно беззащитны, но, с другой, – к ним всегда приковано больше внимания. Взрослый обязательно почувствует что-то неладное, если к ребёнку на улице начнёт навязываться подозрительный человек. Как минимум, он подойдёт и попытается выяснить, что происходит, или сразу же вызовет полицию. Вот только убийство на грани риска приводило мыслечервя в почти экстатический трепет, словно хищник чуял дичь и тихо подкрадывался к ней, стараясь не спугнуть единственным неловким движением.
"Она ангелочек, не правда ли?" – произнёс невидимый собеседник, имея в виду девочку, пристально смотревшую вслед уезжающей машине.
Кэйл поморщился.
– Эй, ты как? – тронул его за плечо Рассел.
– Ничего, – тут же прикрылся улыбкой "У-меня-всё-в-полном-мать-его-порядке" мужчина. – Небольшой приступ головной боли. Сейчас пройдёт.
Напарник задержал недоверчивый взгляд на пассажире.
– Ну, вот, почти отпустило. Я же говорил.
– Может, заскочим по пути в аптеку за каким-нибудь болеутоляющим средством?
