Поэтому неудивительно, что она не может решить, с чего начать. Наверняка ей придется рассказать слишком о многом.
- Видите ли, Татьяна, у меня хотят украсть ребенка, - начала она. И тут, как на грех, в дверь снова зазвонили.
Два длинных звонка.
Человек, ожидающий сейчас у дверей, явно был настойчив и считал, что имеет на это право.
Дурацкое положение, правда?
Стоило моей клиентке выжать из себя первую фразу, как нам тут же решили помешать.
А ведь я знала по личному опыту, что, если молчаливый клиент начал говорить, он выкладывает всю свою подноготную. Иногда даже приходится его останавливать.
- Извините, вы не могли бы немного подождать, пока я разберусь, кто там пришел, - попросила я.
- Да-да, конечно, - отозвалась женщина. - Дела есть дела.
Это выражение свидетельствовало о многом. Дела есть дела, значит, надо их делать, несмотря ни на что и вопреки всему. Знакомая точка зрения современного бизнесмена.
- Ба-а? - удивилась я, открыв дверь. Мой одноклассник Борис Расторгуев, несколько лет назад принятый на работу в уголовный розыск, тоже выглядел несколько удивленным:
- Так вот кто у нас Татьяна Иванова? А я-то думал: что это за конкурент у органов объявился? Можно к тебе?
- Боренька, в другой раз - с превеликой радостью, а сейчас - на сигарету. Хорошо?
Я пригласила его пройти на кухню, чтобы не пугать клиентку.
Ведь некоторые люди реагируют на милицию примерно так же, как нервная кошка на внезапно появившуюся дворовую псину.
- Чем обязана? - спросила я, предлагая сигареты.
- Если ты, Танька, точно не однофамилица Татьяны Ивановой, то многим. И не ты мне, а я тебе, - церемонно отозвался Расторгуев. - Благодаря тебе кривая нераскрытки круто пошла вниз.
- Кривая чего? - не поняла я.
- Нераскрытки, нераскрытых преступлений то бишь, - пояснил Расторгуев. - Ликвидация банды Котелкова - это крупная победа. Наша общая победа.
- Ну что ты, - ответила я. - Если бы не случайность, я вряд ли бы догадалась, что под видом скромного ученого скрывается опасный преступник.
- Должен тебе признаться, меня скоро... - неразборчиво зашептал мне на ухо Расторгуев.
- Повесят? - не расслышала я. - Но за что же? Неужели у вас такие нравы?
- Повысят, - расхохотался Расторгуев. - А если и повесят, то на доску почета.
- Мои поздравления, - отозвалась я. - Это здорово, когда висишь на доске. А вот меня повышать уже некуда. Частный детектив - это и рядовой оперативник, и старший следователь, и аналитический отдел, и подчас прокурор с адвокатом. В одном лице. В моем то есть. Все это замечательно, но, я полагаю, ты зашел ко мне по какому-то делу, а не только чтобы поделиться своей радостью, не так ли?
- От тебя ничего не скроешь, - улыбнулся Расторгуев. - Но повод для моего визита действительно пустяковый. Дело в том, что грядут выборы губернатора...
- Ничего себе пустячок, - отозвалась я.
- Да нет, - отмахнулся Расторгуев, - я хотел сказать, что мы очень рассчитываем на тебя...
- Да? - от всей души удивилась я. - Но я не собиралась выставлять свою кандидатуру. Впрочем, если вы полагаете, что так будет лучше для области...
Расторгуев расхохотался.
- Нет-нет, я не призываю тебя становиться губернатором, - снова прыснул он в кулак, представив на секунду подобную перспективу, - просто решил предупредить, что... в общем...
Тут он снова принял торжественный вид:
- Если тебе вдруг откуда-либо станет известно о каких-нибудь намерениях, направленных на срыв выборов, ты должна тотчас поставить в известность соответствующие органы, то есть меня.
- А мне это уже известно, - не моргнув глазом, ответила я.
Расторгуев сразу помрачнел и достал блокнот.
- Рассказывай! - решительно приказал он.
- Что тут рассказывать, - пожала я плечами, - власти сами делают все, чтобы народ не шел на участки. Во-первых, неудачно выбран день. Во-вторых, слишком много кандидатов, и разобраться в их программах нормальному человеку не представляется возможным. Хотя и понятно, что больше всего шансов у нынешнего главы администрации Курицына. В-третьих, слишком короткое время отпущено на избирательную кампанию. В-четвертых, бездарная реклама. В-пятых...
Борька Расторгуев захлопнул блокнот и укоризненно посмотрел на меня:
- Я вижу, что ты с недостаточной серьезностью отнеслась к моему предупреждению.
- Куда уж серьезней, - ответила я. Расторгуев покачал головой и привстал с табуретки, намереваясь распрощаться.
- Кстати, а что это за "Братство разума" у нас недавно объявилось? - спросила я его уже в прихожей.
- "Братство разума"? - нахмурился Расторгуев. - А-а, это какая-то религиозно-культурная организация. Знаешь, мне абсолютно нечего тебе рассказать. Во всяком случае, пока никаких жалоб на них не поступало.
- О да! - подтвердила я. - Ведь чтобы вас заинтересовать, нужно как минимум нарушить Уголовный кодекс. А профилактика правонарушений теперь перешла в область частной жизни. Например, я имею полное право объяснять своим согражданам, что красть грешно.
Расторгуев покидал мой дом слегка раздосадованный, но втайне радуясь, что мои подозрения о причине возможного срыва выборов оказались совсем не той информацией, которой он ожидал.
Действительно, не сажать же за решетку всю областную администрацию!
Впрочем, не исключено, что это вопрос времени. Новая метла и все такое.
Когда за Расторгуевым захлопнулась дверь, я с облегчением вздохнула и вернулась к своей клиентке.
Женщина сидела на стуле, не изменив позы.
Она только повела головой в мою сторону, дождалась, когда я, извинившись, снова усядусь напротив нее, и продолжила тихим, невыразительным голосом:
- У меня хотят украсть ребенка. Но дело в том, что это не мой ребенок.
Снова раздался звонок.
Я вполголоса чертыхнулась.
Извиняющимся жестом прижав руки к груди и пообещав как можно скорее разделаться с очередным посетителем, я поспешила в прихожую.
Судя по тому, что человек нажал кнопку звонка и долго ее не отпускал, мой посетитель является человеком скрупулезным, сосредоточенным, но слегка неуверенным в себе, отсюда и стремление целиком замкнуться на чем-то одном. Например, давить на кнопку звонка, хотя достаточно было бы просто легкого нажатия.
В дверном "глазке" оказалась располневшая из-за эффекта линзы Элеонора Кайданович.
Судьба сталкивала нас примерно раз в два года, и мне не очень хотелось учащать эти встречи.
Элеонора принадлежала к типу женщин, активно интересующихся всем, что попалось им под руку в этом сезоне.
И, к моему прискорбию, в этом году Элеонора не на шутку увлеклась эзотерикой.
Из-за этого наше общение стало более интенсивным и чрезвычайно утомительным.
Во всяком случае, для меня.
- Ах, солнышко, - защебетала она с порога. - Я вчера вернулась из-за границы, шла мимо и решила вас навестить. Мы ведь так давно не виделись!
- Я тоже, - солгала я. - Но давайте перенесем наш визит. Лучше я сама зайду к вам завтра вечером.
- Нет-нет, - замотала головой Элеонора. - Тогда уж после субботы. У меня лекция в "Братстве разума", и я сейчас вечерами готовлюсь к выступлению.
- В "Братстве разума"? - переспросила я с любопытством. - А что это за контора?
- Вы разве не знаете, голубушка? - удивилась Элеонора. - Это очень продвинутое культурно-религиозное общество с обширными гуманитарными проектами. Вот, например, сейчас идет цикл лекций о величайших учителях человечества. Я готовлю выступление о Рерихе. И зашла попросить у вас письма Елены Рерих. У вас, кажется, был репринт ее рижского двухтомника.
- Конечно-конечно, я сейчас вам принесу. Вот только... Вы сказали: "культурно-религиозное общество"? Я не ослышалась?
- Ну да, - подтвердила Элеонора Кайданович.
- А я слышала, что "Братство разума" именует себя обществом "религиозно-культурным".
- Какая же разница? - не поняла Кайданович.
- Это с какой стороны посмотреть, - задумчиво отозвалась я. Знаете, как говорят про пышущего здоровьем человека? Кровь с молоком. Так вот, кровь с молоком - это одно, а молоко с кровью - совсем другое. Так что от перемены мест слагаемых сумма подчас меняется. И весьма существенно.
- Вы меня совсем запутали, - отмахнулась Элеонора. - Обсудим эти тонкости в нашу следующую встречу. А пока вот вам проспект цикла наших лекций.
Она сунула мне в руку свернутую вчетверо длинную бумажку и, прихватив двухтомник писем Елены Рерих, удалилась.
Я быстро вернулась в комнату. И обомлела.
Моя гостиная была пуста.
Как-то раз мне попал в руки учебник по историческому материализму. Я открыла его дважды. Первый раз наткнулась на утверждение, что природа беспредельна, но изучать ее следует, не выходя за ее пределы. Задумавшись, я перелистнула страницу. "Вещам свойственно появляться и исчезать", - бросилось мне в глаза. Я закрыла книгу и больше ее не открывала.
И потом, мой клиент - не вещь.
