– Я знаю, что ты здесь, демон! — громко произнес экзорцист.
Донна рванулась в сторону, как дикий зверь, отчаянно стараясь отодвинуться от распятия.
– Во имя Иисуса Христа я приказываю тебе говорить! — воскликнул епископ.
Демон молчал. Схватка продолжалась еще полчаса, прежде чем демон наконец признал свое поражение.
– Оно ушло, — слабо прошептала Донна.
Епископ продолжил ритуал на тот случай, если демон снова прибегнул к обману, лишь бы прекратить экзорцизм.
Но все увидели перемену в Донне: черты ее лица смягчились, убийственный взгляд пропал. Ощущение давящего зла, наполнявшее церковь, тоже ушло. Сквозь витражные окна часовню осветили лучи солнца, и я почувствовал, как возвращаются спокойствие и силы. Донна, напротив, была едва жива и с трудом поднялась со стула. Ей было настолько больно, что Майку пришлось ее почти нести. Однако по лицу женщины разливалось блаженство — мы все ощутили ее радость и огромное облегчение. Она склонила голову, когда мы возблагодарили Господа за избавление от врага человечества, всюду сеющего зло и соблазн. Прежде чем Донна и Майк вышли из часовни, я взял с них обещание не пытаться больше войти в контакт с этим демоном. Они горячо поклялись и вместе вышли на улицу. Я попросил Майка позвонить через несколько дней и сообщить, как дела у Донны.
Он позвонил через неделю.
– С ней все отлично. Начала регулярно ходить на службу, много молится.
Лучшего знака я и желать не мог — будучи одержимой, Донна была лишена возможности поклоняться Господу.
– А с телефоном как?
– Тишина, — заверил Майк. — Ни помех, ни треска.
Так я понял, что дело можно считать закрытым.
Я благодарю Бога, призвавшего меня туда, где я могу внести свой скромный вклад в торжество высшего добра над абсолютным злом. Мой крестовый поход, полный открытий, далек от завершения: даже спустя десять лет с каждым расследованием я учусь чему-то новому.
В Работе нет экспертов. Всякий, кто говорит иначе, лжет. Демонологию не изучают, сидя в классе. Необходимо выезжать на реальные случаи и не бояться испачкать руки.
За десять лет мы с Джо провели много расследований и наделали много ошибок, но наши методы доказали свою эффективность более чем в половине случаев. Сочетание веры, разума и опыта, тесное сотрудничество со сведущими людьми — вот что мы применяем, чтобы помочь. Мы занимаемся этим не ради денег или известности и не для того, чтобы польстить собственной гордыне. Наша единственная миссия — послужить славе Божией.
Придя в Работу, я вновь обрел веру, но вера живет во мне не потому, что я связан с Работой. Веру обретают не вдруг. Она приходит к тем, кто ищет ее и готов жить с верой. Иногда стремительно выходишь на новый духовный уровень, а временами коснеешь, пока тебе не откроется больше. Для тех, кто живет в Боге, как епископ Маккенна, все вращается вокруг веры. Людям светским, семейным, с профессией трудно сосредоточиться только на Боге. Я это хорошо знаю: я тоже не думаю о Боге, когда валю сопротивляющегося преступника на землю. Однако Бог всегда где-то рядом. Когда вы впускаете Бога в свою жизнь, жить без него становится тяжело. Моя вера циклична: иногда Бог для меня важнее всего, а временами наступает затишье, когда я не хожу в церковь или мало молюсь. Но даже тогда я помню о Боге. Конечно, неправильно отводить молитве местечко с краю, но так уж получается, когда внимания требуют многие стороны жизни.
Видимо, для духовной жизни нужно отводить время. Помню, в детстве я смотрел, как бабушка сидела в кресле и перебирала четки. Она делала это каждый день в одно и то же время. В школе Пресвятой Богородицы нас не заставляли молиться по четкам, и я не сознавал, как это важно. Только когда сестра Филомена в часовне Пресвятой Девы Марии святого Розария открыла мне глаза на достоинства молитвы, я постепенно сделал это частью своего обихода. Согласно одной из доктрин святого Альфонса Лигурийского, Господь назначил Иисуса Христа царем справедливости и сделал его верховным судией над миром, но дал нам и Деву Марию, сделав ее матерью милосердия. Вот почему я поклоняюсь ей.
Бабушкины четки перешли ко мне, я перебираю их, когда молюсь. Я и дочерей научил перебирать четки. В сочельник нам с Кристиной довелось разделить особые минуты, когда я пришел домой с ночной смены около четырех утра и увидел, что дочурка не спит. Мы вместе помолились по четкам — прекрасный способ встретить Рождество. Я вижу руку Божественного провидения в том, что Он посылает нам людей, под влиянием которых мы приходим к Богу. В моем случае это именно так: отец Мартин и епископ Маккенна помогли моей вере окрепнуть.
По мере того как развивалась моя духовная жизнь, я научился на многое смотреть по-другому. Меня воспитывали в римско-католической вере, но в июле 1999 года, когда скончался отец Мартин, я стал католиком-традиционалистом. У меня много времени ушло на то, чтобы понять: мне неприятно осовременивание католической литургии, введенное Вторым Ватиканским собором. Посещая традиционные мессы, я сразу принял прежний способ поклонения.
Священники-традиционалисты не боятся говорить о дьяволе во время мессы и не отказываются от церковных доктрин о зле Сатаны. Это совпадает с моими ощущениями: когда дьявол разоблачен, люди получают возможность себя защитить. Я сравнил бы ситуацию с рыщущим в округе маньяком, нападающим на ничего не подозревающих жертв: как только прошла информация, люди будут бдительнее и осторожнее, чтобы не стать его жертвами.
Верить в Бога или нет — дело сугубо личное. Я свою веру не навязываю. Ближе к концу работы над этой книгой у меня появился новый редактор, Джо Климанн. Он высказал опасение, что скептики и агностики не поверят утверждениям, сделанным на религиозной основе. Полностью с ним согласен: что бы я ни делал, скептики мне не поверят — этой публики я повидал достаточно. Но я надеюсь, что мой опыт поможет верующим и парапсихологам, проводящим расследования, распознать деятельность лукавого, если они, не дай Бог, с ней столкнутся, или понять, что и они не застрахованы от подобной встречи. Поверив в дьявола, вы волей-неволей поверите и в Бога, пославшего сына своего Иисуса Христа победить Сатану и дать нам жизнь вечную.
Мне выпал случай убедиться в благотворном влиянии этих знаний. Знакомый коп по имени Винни получал повышение до сержанта одновременно со мной. Мы встретились в Нью-йоркской комиссии по контролю продвижения по службе в полиции, где вместе с другими офицерами, получающими очередное звание и безукоризненно одетыми в форму класса «А», ожидали своей очереди. Один капитан решил пошутить над моей Работой.
– Эй, Ральф, — сказал он. — Не провести ли тебе экзорцизм для столпившихся тут засранцев?
– Да будет вам, сэр, — устало отозвался я. — Я тут пытаюсь получить повышение.
Увидев, что я не расположен шутить, капитан не стал развивать тему.
После собеседования ко мне подошел Винни.
– Слушай, а с чего это капитан заговорил про экзорцизм?
Я пояснил в двух словах.
– Шутишь! Расскажи! — Винни был поражен.
Винни так заинтересовался, что несколько раз звонил мне поговорить об экзорцизме — и Боге. Он признался, что наш случайный разговор пробудил в нем неистовый духовный аппетит. Будучи католиком, он стал проявлять больше религиозного рвения. Бог может войти в нашу жизнь так же внезапно, как и демон. Вспомнив о Боге, Винни почувствовал, что раньше не жил, а прозябал без цели. Вновь придя к вере, он обрел и надежду, которая помогла ему справиться с личными проблемами.
Я никоим образом не ставлю себе в заслугу возвращение Винни к вере, так же как мы с Джо не приписываем себе честь, когда что-то удается в Работе. Мы не привыкли гордиться собой — эти победы не имеют к нам прямого отношения. Заслуга принадлежит Господу, который действует через слуг своих, укрепляя славу свою. Наша награда и слава — исполнять его волю.
Две самые важные заповеди — любить Бога и любить своего ближнего. Есть много способов проявить эту любовь. Некоторые посещают больных и читают им, другие работают волонтерами в бесплатных столовых, чтобы накормить голодных, третьи несут слово Божие в тюрьмы. Мой вклад в христианскую благотворительность — поддержать упавших под гнетом дьявола. Это лишь капля в море богоугодных деяний.
Я с возмущением смотрю на сайты парапсихологов, берущихся проводить расследования. Там можно видеть хвастливые заявления вроде «Мы — номер один» или «Мы — знаменитые охотники за привидениями». Я знаю, как они работают: приезжают на расследование, и начинается цирк. Одни эксплуатируют боль и страх людей ради наживы, взимая плату за свои услуги. Другие берут известностью и входят в дом под вспышки фотоаппаратов, окруженные репортерами, теша свое тщеславие.
