– Ты торчала здесь, когда был испытательный срок, а сейчас чего?
Сати, не отвлекаясь от печатанья, ответила:
– Работы много. А что дома делать-то? Телевизор смотреть? Ой, пока вы здесь, Дмитрий Янович, взгляните… (Он подошел, стал сзади, уставившись в монитор и вдыхая аромат, прозрачным облаком окутавший девушку.) Этот документ я должна отправить в «Ментон»… Может, перевести его на французский?
– Не стоит. Там принимают на русском, фирмой управляет наш человек… то есть из России… Короче, так: заканчивай. Поехали, накормлю тебя.
Она повернулась в кресле, изобразив неподдельное изумление, на самом деле решала задачку. Если эта скотина полезет прямо в приемной, дать ей по красной роже или, как в лучших традициях офисного быта, беспомощно отдаться на столе? Рановато в любовь играть, он еще не созрел, не показал свой «богатый внутренний мир», не доказал, что достоин счастья лобызать ее по первому требованию, да и не ухаживал толком за ней.
– А это входит в мои обязанности – сопровождать вас на ужин? – спросила Сати, разыграв растерянность, мол, не помню такого пункта.
– Не входит, – нахмурился патрон. – Я просто… по-человечески.
– Ну, раз так… поехали.
С того вечера началось их сближение. Как ни странно, патрон робел перед Сати, потом благоговел, наконец, дико-страстно-глубоко полюбил. И однажды пылко признался, предложил руку с сердцем, пообещав развестись с женой. Она тоже призналась, что он нравится ей – великодушный, щедрый, умный, такого человека редко встретишь в наш пошлый век, но отдаться в кабинете… фи, фи, фи! Только на чистой постели, чтобы красиво… Маковец хотел в ближайший отель отправиться, но Сати возразила, обнимая мордастое чудо:
– Я не требую от вас резких заявлений, время покажет, как поступать. Здесь вас многие знают, зачем вам сейчас проблемы с семьей?
Вот какую благородную девушку повезло ему заполучить! Мало того, что красоты писаной, так еще и не алчную, не гоняющуюся за чужим баблом! И поехали, куда она подсказала – в дальнюю гостиницу, там под видеокамерой… но влюбленный патрон этого, разумеется, не знал.
Отношения с Маковцом развивались в романтическом жанре, он просто млел от Сати, а она была стабильно внимательной, доброй, нежной, ласковой. Но все никак не встречалась с Сорокиным, однако верно кто-то сказал: всему свое время. И время пришло. На корпоративную вечеринку сотрудники приходили без жен-мужей, по-настоящему Маковец оценил этот дивный обычай, когда впервые после начала отношений с Сати устроил вечер, посвященный пятнадцатилетию фирмы. И на фиг ему здесь жена, когда рядом такая богиня ходит в облегающем платье до пят, переливающемся всеми оттенками синего цвета? Он свободы теперь хотел. Конечно, пригласил друзей, среди них и Сорокина.
Этот тип был умнее Мака, да и внешне походил на благородного героя из фильмов про рыцарей. Да вот незадача: внешняя сторона абсолютно не отражала внутреннее содержание, Сорокин был подозрительным и трусливым, постоянно ходил с охраной. Количество охраны говорило само за себя: человек, совершивший тяжкое преступление, понимает, что и его могут спровадить на тот свет, а хочется остаться на этом. Потому с трепетом он относится к собственной неповторимой и любимой жизни. Естественно, Сорокин косил глаза на красоту в синем платье, которая исполняла роль хозяйки, но при этом была скромной, тактичной, старалась держаться в тени и ровно относилась ко всем. Но не более того. А Сати рассчитывала, он пригласит ее на танец, слово за слово…
Встал вопрос: как же быть, как сойтись с ним поближе, если даже подойти к нему невозможно? Между тем она добывала коды, пароли, номера счетов Маковца, все подпольные сделки не прошли мимо ее ручек. Халилов мог в любой момент сделать его банкротом, но не торопился, не хотел подставить Сати, ему нужен был еще и второй. Пару раз Сорокин приходил к Маку, она заваривала им чай, видела, что Сорокин кушает ее глазами и… ничего. К сожалению, между друзьями дружбы как таковой не было, так что ссорить их не пришлось, они и без нее не очень ладили. А она рассчитывала на дружбу бывших друзей.
– Ты женщина, – сказал Халилов по телефону, когда воспитанница пожаловалась, что Сорока вне зоны доступа. – Тебе должны быть известны все приемы от самой природы, думай. Я могу только помочь воплотить твою идею.
И она придумала рискованный трюк, но не была уверена в успехе, да все равно стоило попробовать. Люди Халилова проследили, какими маршрутами ездит Сорока чаще, в какое время он появляется в тех или иных районах города, еще одно необходимое условие – пустынная улица. И вот после двух месяцев упорного шпионского труда настал час встречи. В двух местах города Сорокин появлялся регулярно – у замужней дочери раз в неделю и два раза в неделю навещал престарелую мать, она жила отдельно от сына.
Два против одного! Конечно, они ждали «клиента» неподалеку от дома матери во второй половине дня. Весенний день напомнил о недавней зиме: стоило солнцу сесть за бугор, повеяло холодом, и только что таявший снег захрустел под ногами, превратившись в упругую крошку. Сати переживала, что скоро стемнеет, Сорокин просто не увидит ее в темноте и проедет мимо.
Подали знак, что «клиент» едет. Двое парней схватили Сати и потащили к машине поодаль. Она вырывалась яростно. Сорокин подъезжал, его автомобиль притормаживал… Сати вырвалась и перебежала, хватаясь руками за капот, буквально перед носом машины, а потом упала – это уже не по плану, но, как говорят, в жилу. К счастью, она не покалечилась, только сильно ударилась.
Авто Сорокина, пружиня, стало, из салона выпрыгнули два амбала и обратили в бегство приставал. Наконец и сам выполз из автомобиля, присел возле девушки без чувств, приподнял ее за плечи. И она приоткрыла очи, застонала (тоже не по сценарию).
– Сати? – произнес он. – Как вы?
– Нормально… – еле выговорила она. – Это вы? Спасибо…
– Кто были эти люди?
– Не знаю… Я шла, а они напали, куда-то потащили… Там моя машина… Помогите дойти до нее…
– Собираетесь сесть за руль? Вы с ума сошли. Сати, дайте ключи от вашей машины… Ребята, помогите перенести девушку в салон.
Сати усадили на заднее сиденье в автомобиль Сорокина, а один из охранников отправился в ее машину. Сорока поинтересовался, куда ее отвезти – домой, разумеется, она назвала адрес. Потом якобы окончательно пришла в себя, стала смеяться над ситуацией – чисто нервная реакция, попросила воды, если есть, а воды не было. И вдруг Сорока пригласил ее в ресторан… водички попить. Ну вот и спекся.
С этого момента они стали тайком встречаться. Нет-нет, только по-дружески! Он же такой интересный человек, так много знает. И слушала Сати хвастливый треп в течение двух часов, восторгалась, ужасалась, умилялась, удивлялась. А Сороку все больше интересовал Мак – чем это редкое чмо привлекло прекрасную, умную, очаровательную девушку, что за секрет у него? Никогда она не отзывалась плохо о своем патроне, тоже восторгалась, если речь заходила о Маковце – какой он хороший и добрый. Сорокину хотелось стать лучше и добрее, но для этого и Сати должна стать благосклонней. Он предложил ей перейти к нему на работу – секретарем-референтом и зарплату на 50 % больше. А она: как можно предать Дмитрия Яновича? Сорокин поражался ее принципам, видел, что Сати влюблена в него, и уже считал ее своей лебединой песней.
Между тем у Маковца дела пошли из рук вон плохо, партнеры кидали его без объяснений, сделки срывались, он платил бешеные штрафы и не мог понять, куда ускакала удача. Жене какая-то сволочь прислала фотографии любовницы, лицо которой заштриховали, и Маковца! Добавился семейный скандал, жена подала на развод, плюс на него завели уголовное дело. Понадобились деньги, он выставил на продажу загородный дворец, но покупатели даже не заглядывали – дорого. Все, он банкрот! Маковец заперся в своем загородном доме, пил и не видел выхода. Поддерживала его одна Сати, ей одной он доверял.
Наконец позвонил покупатель! Но он мог приехать только после восьми вечера, поздновато как-то… Сати пообещала быть с ним в этот момент, вдвоем ничего не страшно. Когда же на территорию усадьбы вошел пожилой человек – высокий, статный, худой, – Маковец с облегчением вздохнул. Он не узнал бывшего патрона и друга, впрочем, и не засматривался на него, у него задача была – показать дом, к тому же еще выпил немного. Очнулся на втором этаже в холле, когда Халилов небрежно бросил:
– Хороший дом отгрохал на мои деньги, мне нравится.
– Что? – дернулся Маковец, хотя еще ничего не понял. – Какие деньги?
– Мои, – сказал Халилов, осматривая дом. – Ты что же, не узнаешь меня? Короткая у тебя, Мак, память. Я бы помнил, если б взорвал твою семью.
Он повернулся лицом к бывшему другу, и тот, глупо вытаращив глаза, шевелил губами, произнося какое-то имя, просто у него пропал голос. Сати подошла к бедняге со спины и положила руку на плечо Маковцу. Халилов удовлетворенно закивал:
