- Меня вызывали по поводу Анны Семеновны, - тихо сказала она.
- А почему меня не вызывали? - взбесился Мишин. - Опять решили обойти на повороте. За кого вы там себя выдали? За кого? Если вы думаете, что должность заместителя заведующего по науке открывает для вас какие-то права, то вы глубоко заблуждаетесь, - он грохнул кулаком по столу и грязный бинт, красиво подпрыгнул и упал на пол. - И чтобы прекратить эти грязные инсинуации по поводу меня и Крыловой, я немедленно звоню в прокуратуру и требую от них объяснений. Немедленно.
Мишин схватился за трубку и обвел безумным страшным взглядом отставного подполковника всех присутствующих в кабинете: "И чтобы тихо мне".
- Кто говорит? Кто со мной говорит? Представьтесь по всей форме! Так а я Мишин, Владимир Сергеевич, непосредственный начальник задержанной. Так. Так. Так, - последнее так прозвучало печально и виновато. Мишин положил трубку и закрыл лицо руками: "Можете быть свободны! Все! Мне надо подумать и принять новые меры"
Виталий Николаевич вздрогнул. Ему стало очень жалко Татьяну Ивановну, которую, к счастью, все же не будут пытать так нудно и унизительно.
- Я же говорила, - процедила удовлетворенная Инна Константиновна. - Я же говорила.
- Да, вы правы, мне давно пора на пенсию. Я перестал что-либо понимать. Я не умею держать руку на пульсе. Я все время лечу мертвых.
Эта фраза показалась Виталию Николаевичу потрясающим эпиграфом к пьесе, и несмотря на пережитые издевательства, он снова проникся уважением к своему талантливому шефу.
- А что случилось? - тихо спросил оправданный по обстоятельствам режиссер.
- Она призналась. Татьяна Ивановна во всем призналась: в двух убийствах и покушении на нашу лаборантку. - Мишин так и не решился открыть лицо. Ему было нестерпимо стыдно и невыносимо горько. Юная дочь от третьего брака не даром называла его "Буратино". Он-то, старый дурак, думал, что в честь любимого газированного напитка, а оказалось, просто потому, что он чурка деревянная. Болван. Проглядеть под своим носом такое! Ни в одни ворота. Быстрее трезвел бы этот Федоров - заявление на стол и бегом отсюда. Бегом. А то от приятных во всех отношения людей можно дождаться чего угодно. И ребенка, надо спасать ребенка переводом в университет. В крайнем случае - пусть лучше останется без высшего образования, чем такое. Ужас.
- Это слишком, - Инна Константиновна прихлопнула узкой ладонью по стеклу и спрыгнула на пол. - Это очень много, этого не может быть.
Виталий Николаевич зачарованно улыбнулся. Ему нравилась женская логика. Он, правда, не всегда мог вникнуть, разобраться в ней по-настоящему, но за красоту и непредсказуемость - уважал, а любоваться предпочел издали.
По словам Инны Константиновны, выходило, что если бы было мало, то могло быть правдой. А раз много - значит ложь. Улыбка, наконец, озарила его измученное лицо.
- Я понимаю, что вам радостно. С вас сняли тяжелый груз подозрений. Но имейте сознательность, - строго сказала Инна. - В одно убийство дорогой подруги я бы верила. Я даже просто в это верила. Бывает. За жизнь люди могут так надоесть друг другу, не захочешь, а придушишь кого-нибудь, не обращая внимания на вздрогнувшего Мишина, Инна Константиновна продолжила. И нечего здесь слюни распускать. Это опять напраслина. Если хотите, то может быть и ещё распрекрасная СГД продолжает. У них связей полно - в прокуратуре тоже могут быть. Запросто. Вот так. - наконец она села, и Владимир Сергеевич подумал, что все-таки сможет передать кафедру в надежные руки.
- И что же делать? - преданно глядя на Инну, спросил он.
- Разбираться! - отрезала она. - А пока брать характеристики, ходатайства, справку из психдиспансера. Это я могу взять на себя. Не сидеть же на месте, честное слово. Это же надо, какой у Танечки размах. Еще бы и убийство Листьева сюда припаяла.
- А зачем она это сделала? - пискнул Виталий Николаевич и был уничтожен залпом сразу двух катюш. Инна Константиновна позволила себе хмыкнуть - слишком часто в этом государстве жертва становится палачом. А это вредно - вредно для здоровья нации, это она уж точно, практически по себе, знала. Тем более медицинский опыт кой-какой имелся - не просто так разносчица лекарств.
Мишин вскочил, огладил руками мундир, чуть сдвинул на затылок фуражку и по-молодецки гаркнул: "Я готов, буду у ректора, без меня никому не расходиться"
- Есть, - улыбнулась Инна Константиновна и внимательно посмотрела на поникшего Виталия Николаевича. - А теперь, миленький, давайте по порядку. Что там у нас с последними кафедральными документами? Как они к вам попали? Ведь теперь вы у нас опять - несчастная мишень - свидетель, видите ли..., Инна Константиновна плотоядно облизнулась. - Ну? Или вы думаете, что я вас буду вечно покрывать.
- Я только хотел продвинуть собственную диссертацию, - пробормотал Виталий Николаевич, стараясь не встречаться с Инной взглядом. - Только это, поверьте.
- Нет, я понимаю, что вам удобно, когда Заболотная взяла все на себя, но будьте же милосердны. Убить Анну, которую, кстати, давно пора было убить - это одно, но Танечку, ещё кого-то... Думаю, что её в прокуратуре били. А если вас, уважаемый, сдать куда следует, то боюсь, вы с Заболотной начнете наперегонки признаваться во всем, в чем и не был виноват. Поэтому давайте, разделим мух и котлеты и наведем здесь порядок. Лучше - жесткий.
Виталий Николаевич уныло посмотрел на свои запястья. Счастье, которое было так возможно, снова отдалилось на неопределенное время и расстояние. Конечно, Татьяну Ивановну было жалко, но помощь ей можно было оставить до завтра. Если только тут нет личного интереса.
- Инна Константиновна, - решился на отчаянный шаг Виталий Николаевич. - А что вас это так задевает и почему вы абсолютно уверенны, или хотите быть уверенной, что Анну убила именно она, Татьяна? - Виталий с удовлетворением заметил, как вспыхнули щеки его обвинительницы, как сверкнули глаза, шея плавно вошла в плечи. Жаль только, что удар был так неподготовлен.
- Мне действительно удобнее так думать. И вам, кстати, тоже.
- Нам удобнее быть союзниками, проникновенно прошептал Виталий Николаевич, пробуя роль Яго - змея - искусителя. - Ведь мы с вами здесь всегда были жертвами? Нас так долго принижали, заставляли молчать и подчиняться, Не дадим же им не одного шанса.
- Что-то подобное я слышала в рекламе от тараканов, - удивилась актерскому мастерству своего визави Инна Константиновна.
- А вы знаете, - вдруг успокоился Виталий, успокоился, чтобы сразу разволноваться по другому поводу. - Вы знаете, знаете, - ах дурацкая привычка - заикаться перед приемными комиссиями, если бы не нервы, Виталий стоял бы себе рядом с Табаковым и мирно давал ему советы, но ... - вы знаете, знаете.
Вот именно потому Инна Константиновна так и не сумела выйти замуж. У неё всегда была вредная работа - слушать, внимательно и доброжелательно не подготовившихся заикающихся студентов, но повторять этот трюк рядом с неуверенным в себе или нализавшимся до срока женихом она уже не могла. После четырех неудачных попыток начать разговор, она просто разворачивалась и уходила. А потому сейчас она строго приказала себе: "Сидеть, молчать, служба", сила воли даже позволила надеть на лицо доброжелательную улыбку. Она не покушалась на Танечку. Точно, - наконец выродил Виталий Николаевич и стер пот со лба. - Мы в тот день уходили с работы вместе. Я, Татьяна Ивановна и Игорек. Я ещё довел их до трамвая и сказал, что собираюсь к ней зайти. И они ответили, что пойдут домой. Так что у Заболотной есть алиби.
- Сын не алиби, но можно попробовать, - согласилась Инна Константиновна и взялась за телефонную трубку. - Мама дома? - сладким голосом пропела она. - А когда? Слушай, а пятого вечером она в гости ходила? Жаль. Ладно, пока.
Этот щеголь явно с кем-то развлекался! Вместо того чтобы мыть ноги её Ирочке! Вместо того чтобы бегом устраиваться на постоянную работу, делать предложение и рожать детей! Он явно развлекается с девицами!!! Подозрительный тип, - выдохнула Инна Константиновна. - И что она в нем нашла?
- Сын ведь, - буркнул Виталий
- Я не об этом. Не помнит он. Говорит, мусор вроде выносила, а в гости - не помнит. Кажется, нет.
- На такси - туда и обратно. Могла успеть под мусор, - вздохнул Виталий, припоминая, что Танечка с кем-то разговаривала на мосту, но с кем - там такое людное место, что пришлось спрятаться на автобусной остановке, а в темноте на такие расстояния взор Виталия Николаевича не распространялся. Вот когда Танечка вдруг перелетела через ограду - да. Видно было хорошо. Потому что неожиданно. Да ни осенью, ни летом в этом отстойнике никто не купался и в него головой никогда не прыгал. - Я "скорую" вызвал и скрылся. Простит ли она мне это? Инна Константиновна утвердительно кивнула, накручивая на палец короткую женскую прядь: "Интересно, кого ещё убила эта припадочная? А знаешь, Виталик, ведь многое сходится. Если она претендовала на кафедру, то вполне могла подставить тебя с протоколами, Надьку - со шприцем, меня тоже... Так что... Пошли-ка за шефом, пока он там окопов не нарыл и по домам. Меньше знаешь, лучше спишь" Инна Константиновна огорчилась и разнервничалась. Только вроде уладилось на кафедре, как загулял почти жених её племянницы. Вот же прорва. И до Таньки ли сейчас - так бы села в тюрьму, мы бы мальчишку быстро на место поставили. А так начнет же биться за него до последней капли крови. Пусть она лучше сидит. Спокойнее без нее.
