Сухоруков тяжело вздохнул.
– Знаете одну русскую народную мудрость: где черт не сладит, туда бабу пошлет. Колобов сам, во-первых, никогда бы не решился на подобное, а во-вторых, ему требовался сообщник, который поможет подставить членов семьи Креницких. С Еленой же Сергеевной их связывают давние теплые отношения. Ведь такую бабу поискать надо… Колобов еще в молодости на нее облизывался – ведь они с Креницким знакомы много лет. Потом уломал, купил – ну не знаю точно. Да и Алена наверняка поняла, что с выбором просчиталась: Колобов в новые времена оказался гораздо более завидным женихом.
– Но он вроде бы женат на шведке, – вспомнила я.
– Женат. Ну и что? Для него это – брак по расчету. А с Аленой они тайно встречаются уже, наверное, лет семь-восемь, а то и десять.
– Ну как же тайно? – хмыкнула Татьяна. – Если вы об этом знаете.
Сухоруков пояснил, что свои отношения Колобов с Еленой Сергеевной никогда не афишировали. Колобов вообще предпочитал все делать тайно. Но Сухоруков старался держать руку на пульсе в том, что касается деловых партнеров и своих сотрудников, и откладывал по крупицам собираемую информацию, чтобы потом, в случае необходимости, ею воспользоваться.
У нас с Татьяной невольно возникли вопросы об отношениях Елены Сергеевны с Серегой и нашим соседом Стасом. Сухоруков ответил, что скорее всего они были частью давно вынашиваемого плана, разработанного Еленой и Колобовым. Ведь Александр Иванович давно трудился курьером, возил бабки за грузы вполне определенного рода.
– А грузы-то как в Россию попадали?! – воскликнула Татьяна. – Он что, потом через финскую и нашу границы героин пер или что вы там ввозите?
– А поставки старой техники со свалок на что? – посмотрел на нас с хитринкой в глазах Сухоруков. – В технике много потайных уголков, в особенности если у тебя есть специалист с руками. Известный вам Сергей Иванович, например. У нас ведь не было ни одного прокола. Раньше партии были небольшими. Старый хитрец придерживался мнения, что лучше сто раз получить по рублю и без риска (или особого риска), чем всю сотню сразу и с большим риском. Поэтому грузы шли маленькие, но часто. Серега оборудовал маленькие тайнички, потом их опорожнял – все сам, не привлекая посторонних.
Но Колобов с Еленой Сергеевной ждали своего звездного часа. Ведь должен был наступить день, когда у «папы» Сухорукова или аппетиты возрастут, или на горизонте появится такая партия, отказаться от которой будет невозможно. И дождались. Они решили, что двух миллионов долларов им хватит на всю оставшуюся жизнь. И начали действовать.
Колобов хитро ввернул сумму в разговор с Редькой. Тесть сговорился с зятьком. Елена по телефону вроде как предупредила Колобова об опасности: гады готовятся прихватить какие-то деньги, которые повезешь ты, дорогой. Она слышала, как они строили планы. Елена должна была знать, что дочь дома и в свою очередь подслушает ее разговор. Колобов с Еленой также предполагали, что Сухоруков начнет расследование, да и не только предполагали, а были в этом уверены. И вот вам, Иван Захарович, еще один камушек в огород Сереги с тестем: это точно они. А Елена Сергеевна, «подслушав» разговор мужа и зятя, хотела предупредить своего давнего любовника, чтобы был вдвойне осторожен.
А в последние дни они показательно разругались. Колобов потребовал у Елены отписать ему унаследованную ею часть акций «Импорт-сервиса». Все оформлял колобовский адвокат. Для посторонних: Елена в обиде на Колобова, он, в свою очередь, тоже не хочет больше иметь с нею дел.
Сереге крупно повезло, что он в Финляндии встретил меня и что я согласилась провести с ним ночь. В противном случае он на самом деле взял бы жену Артура. Артур, кстати, жив-здоров и вернулся к своим обычным занятиям. Просто отсиделся где-то в тихом месте, пока им активно интересовались люди из России.
«Значит, алиби в офисе, о котором говорил Сергей, было липовым».
Для Колобова и в дальнейшем Сухорукова появление Сергея в гостинице должно было быть случайностью. И тут свою роль сыграла я. Случайно встретились – и разместились на ночку. Откуда невинный агнец мог знать про деньги? Увидев в гостинице «прибалта», Сергей понял: тот может стать еще одним козлом отпущения. А так и меня можно подставить – хитрая журналистка не зря просочилась в закрытое заведение именно в эту ночь. А вообще я должна была подтверждать, что мы с Сергеем безвылазно сидели в номере (то есть лежали), наслаждаясь обществом друг друга. Он собирался идти в номер Колобова, когда я засну.
Но тут администратор Любаша неожиданно решила проявить заботу о своем молодом любовнике – и сообщить о прибытии тестя. Вернее, попыталась. Она позвонила нам в номер. Сергей испугался. Он предполагал, что звонит Редька, мало ли что случилось. Он пошел выяснять ситуацию. Сексуально озабоченная Любаша сграбастала его в объятия. Потом состоялась моя встреча с «прибалтом». Серега решил действовать немедленно, пока я выясняю отношения с другими мужчинами. Пистолет Сергею дала Любаша.
Свой большой кейс он постоянно носил не зря: я должна была запомнить, что он все время с ним не расставался – в Финляндии, потом в гостинице. То есть в нем вроде бы изначально было что-то ценное. Да и баксы следовало куда-то прятать. Ведь не мог он выйти из номера с пустыми руками, а вернуться с чемоданчиком? Или свертком? Вдруг я проснусь? Колобов, кстати, всегда останавливался в одном и том же люксе, и Сергей об этом знал, так что представлял, куда идти.
Но Колобов оказался хитрее всех: он приготовил «куклу».
– Так где же деньги?! – воскликнула Татьяна. – Вы их нашли?
– Думаю, их вывезла законная жена Колобова. Шведка, влюбленная в него как кошка. Госпожа Эриксон. Я выяснил: она приезжала в Россию как раз в те дни. Прилетела на самолете, обратно отправилась на пароме.
– То есть вы до них не добрались?!
Сухоруков пояснил, что сейчас его люди находятся в Швеции: туда вылетели «голубки» Колобов и Елена Сергеевна, правда, по отдельности. Сухоруков хотел, чтобы их (или хотя бы Колобова) взяли на месте.
– Так что будем ждать результатов.
– А нам что-нибудь причитается за наши мучения? – спросила Татьяна. – Юлька вон то к шесту прикованная сидела, то негодяи в ее квартиру вламывались… Мои змеи сколько трудились.
Сухоруков рассмеялся.
– Все вы, бабы, одинаковые, – заметил он. – Деньги любите. Я вас пальцем не тронул – уже за это спасибо сказать должны. Хотя за все ваши подвиги… Но я могу у вас кое-что купить. У тебя, Татьяна.
Мы встрепенулись. Сухоруков хотел купить Сару и Барсика, чтобы охраняли его владения.
– Друзей не продают, – заявила Татьяна с гордым видом.
– Иван Захарович, вопрос можно? – Мне в голову вдруг ударила одна мысль.
– Валяй.
– Иван Захарович… – Мысли проносились с катастрофической скоростью.
– Юля, захотела – спрашивай. Ты, насколько мне известно, робостью никогда не страдала.
– Иван Захарович, я не верю, что вы сидели в колобовском сарае, – выдала я. Сухоруков внимательно посмотрел на меня, Татьяна хотела что-то ляпнуть, но сдержалась. Сухоруков же вдруг дико расхохотался, а когда успокоился, попросил пояснить, почему я так решила. Я выдохнула воздух и заговорила:
– Я, может, и не права, но… Вы, Иван Захарович, личность в городе известная. О вас все – или большинство питерцев – хотя бы слышали. Я сама, как криминальный репортер, многократно слышала упоминание ваших клички, фамилии. А уж сколько разговоров идет про ваши инициативы и начинания! Как вы что задумаете – мне несколько человек сообщает. В общем, вы постоянно фигурируете в средствах массовой информации – то в одной связи, то в другой. О вас знают. О вас говорят.
Сухоруков довольно кивнул.
– А кто такие Колобов с Редькой? Мелкие сошки в сравнении с вами. Уровень художественной самодеятельности, не больше.
Иван Захарович хмыкнул, но опять кивнул.
– О них никто не знает, и не потому, что они сидят в глубоком подполье. Я прекрасно понимаю: есть люди, специально избегающие общения с прессой и оберегающие от нас, журналистов, свою личную жизнь, семью, бизнес, что-то еще… Но здесь не тот случай. Я постоянно слежу за ситуацией в городе – это моя работа. Но о Редьке я знала только из-за Сергея: потому что он пошел к нему работать и женился на его дочери. Да и о Колобове, я бы, скорее всего, никогда не услышала. Менты, регулярно сливающие мне информацию, тоже не слышали ни про того, ни про другого. Они средние, даже скорее мелкие бизнесмены. Ну пусть средние, тяготеющие к мелким. Они – птицы низкого полета в сравнении с вами. И они работали на вас. Они – одни из многих, кто работал и работает на вас. Колобов бы не осмелился вас посадить в сарай.
Я замолчала, вопросительно глядя на Сухорукова. Он опять хмыкнул.
– Молодец, Юля, – сказал наконец. – Все так и есть. Они курьеры. И «Импорт-сервис» для меня – курьерская фирма. Только не вздумай меня цитировать! Тираж под нож пущу и вашу редакцию прикрою. Ты же понимаешь, что я могу это сделать?
