– Да вы не беспокойтесь, до вечера мы не умрем с голоду. У нас рагу есть и пакетный суп…
– Боюсь, что я не смогу остаться до вечера.
– Как не можете?
– Я должна уехать.
– Зачем вам уезжать? Вам разве у нас плохо?
– Нет, конечно, но не могу же я злоупотреблять вашим гостеприимством…
– Да что вы такое говорите? – Митрофан так разволновался, что тарелка в его руке задрожала. – Живите, сколько хотите. Вы совершенно нас не стесняете… А если вам плохо в отцовской комнате, я могу уступить вам свою…
– Спасибо, но не нужно… Сегодня вечером я уезжаю. И сейчас я должна начать сборы.
– Куда вы?
– В Чебоксары. Я только что звонила туда… Вы уж извините, я воспользовалась вашим телефоном…
– Что вы там забыли?
– Там есть клиника, в которой оперируют таких, как я…
– Каких «таких»? Вы что, больны?
Она не стала отвечать, лишь грустно улыбнулась и опустила глаза.
– И к чему такая срочность? – не отставал Митрофан. – Почему именно сегодня надо ехать? Разве нельзя отложить?
– Консультация назначена на завтра. Чтобы не опоздать, я должна выехать сегодня вечером…
– Перенесите консультацию.
– Не могу. Доктор на той неделе уезжает в отпуск, а чтобы мне начать готовиться к оперции, нужно, чтобы он меня посмотрел…
– Но как же вы не попрощавшись… Отец расстроится…
– Я позвоню ему с сотового. Только заберу его из «Экзотика». Потом из Чебоксар буду звонить. И письма писать. А через полгода я приеду насовсем… – Она положила свою маленькую ладонь на его красную широкую кисть. – Мы еще увидимся… Обещаю…
Митрофан вырвал свою руку, убрал ее за спину.
– Мне все равно, увидимся мы или нет, – жестко сказал он. – И мне плевать, как часто вы будете звонить. Вы подружка отца, вот с ним и договаривайтесь.
– Хорошо, – чуть слышно прошептала она, поднимаясь с табурета. – Я пошла собираться…
– Надеюсь, моя помощь не нужна?
– Нет, спасибо, я уже собрала вещи…
– Ну и отлично! – Он схватил вилку и стал яростно кромсать яичницу.
Когда она исчезла с тарелки, провалившись, как в пропасть, в желудок Митрофана, из комнаты показалась Марго. В ее руке была большая сумка, привезенная из квартиры Афродиты.
– До свидания, Митрофан Васильевич.
– Прощайте! – сказал он, отвернувшись к окну.
Марго вышла из квартиры – он слышал, как открылась и закрылась дверь.
Через минуту увидел, как она вышла из подъезда, сгибаясь под тяжестью сумки, подошла к ожидающей ее машине, села в нее, даже не обернувшись и не подняв головы, захлопнула дверь…
Машина уже скрылась из виду, а Митрофан все смотрел на улицу, прислонившись горячим лбом к стеклу, пока не затекла шея.
Потом поднялся с табурета, вышел из кухни, проследовал в комнату, плашмя упал на отцовскую кровать и закрыл глаза.
Машина остановилась возле наглухо закрытых ворот «Экзотика». Марго расплатилась с таксистом, выбралась из салона, приняла из рук шофера сумку. Когда автомобиль отъехал, медленно подошла к забору, нажала красную кнопку… Но тут же отдернула палец – она совсем забыла, что Саша находится в другом месте, а больше открыть некому: сигнал слышно только в комнатке охранника.
Марго обошла забор, проследовав к калитке. Пока брела (именно брела, так как тяжелая сумка била по ногам, затрудняя движение) обратила внимание, что на стоянке стоит только «мерин» Мадам. Все ее бросили! От дружного коллектива «Экзотика» не осталось и следа! Даже она, Марго, которая била себя кулаком в грудь и кричала, что не побежит, как крыса с тонущего корабля, драпает… Именно сейчас, когда Мадам больше, чем когда бы то ни было, нужна моральная поддержка, она осталась одна… Как горько ей, наверное, от этого… И как обидно!
«Я останусь с ней, – решила Марго. – Чебоксары подождут! На обследование можно лечь и через месяц!»
Как только она подумала об этом, на душе стало спокойнее, и Марго уже без всякого волнения шагнула к калитке – теперь она не стыдилась смотреть Мадам в глаза – открыла ее, вошла во внутренний дворик. Не оглядываясь по сторонам, прошла по тропке к флигельку. Постучала.
– Кто там еще? – донесся до нее нервный голос хозяйки.
– Это Марго. Впустите меня, пожа…
Дверь резко распахнулась, и Марго увидела в проеме Мадам. Она была ненакрашена, плохо причесана, бледна, однако одета с ног до головы (даже колготки не забыла), как будто куда-то собралась выходить.
– Я не вовремя? – робко спросила Марго.
– Да что ты… – Хозяйка обняла ее, прижала к своей монументальной груди. – Ты всегда вовремя… Я так по тебе соскучилась… – Мадам отстранилась, посмотрела Марго в лицо. – Ты изменилась за это время… В твоем лице появился какой-то трагизм, и теперь тебя не отличишь от Божьей Матери с икон… Ну заходи, нечего на пороге стоять…
Когда Марго попала в прихожую, ей сразу стало ясно, что Мадам не просто собиралась уходить, она собиралась в дальнюю дорогу – у двери стояли сумки и чемоданы.
– Вы уезжаете?
– Да.
– Куда?
– На источники в Кисловодск. – Она взмахом руки позвала Марго в комнату. – Тут все равно делать нечего…
– А «Экзотик»?
– Ты о чем, Маргоша? – Мадам устало опустилась на диван, вытерла пальцами выступивший под носом пот. – Мое детище умерло! «Экзотика» больше не существует!
– Почему же сразу умерло? – попыталась успокоить ее Марго. – Оно просто заболело…
– Нет. Его не реанимируешь… Но это уже не важно…
– Почему?
– Я не хочу больше этим заниматься. Устала. Стала стара. Я ведь уже пенсионерка, и мне пора на заслуженный отдых…
– А как же оставшиеся девочки? Как Далила, Багира, Мамба…
– Они не пропадут – устроятся в другие бордели… А вот ты? Что будешь делать ты? – Она проницательно посмотрела в глаза Марго. – Я вижу, ты решила завязать.
– Да.
– И сделать ту несчастную операцию?
– Завтра у меня встреча с врачом.
– Деньги на операцию есть?
– Лежат в банке. Я год назад открыла специальный счет, чтобы скопить их.
– Молодец, – она по-матерински нежно погладила ее по щеке. – Ты умничка. Надеюсь, у тебя все будет хорошо…
– Обязательно будет. У меня есть квартира, машина, а работу я найду – на крайний случай, устроюсь в школу…
– Да, кстати! – Мадам протянула руку к трельяжу, залезла в его верхний ящик. – Ключи от твоей машины, я так их тебе и не отдала… Держи! – она кинула их Марго. – Заберешь, когда вернешься. А вещи возьми сейчас – они в соседней комнате стоят, я собрала их, хотела завезти тебе на квартиру… – Она привстала, хлопнув себя по коленям. – И будем прощаться!
Марго была ей страшно благодарна. За все, не только за вещи, поэтому, услышав слово «прощаться», скуксилась, часто-часто заморгала, зашмыгала носом.
– Ну чего ты ревешь? – с улыбкой спросила Мадам.
– Я не хочу с вами расставаться… Я так вас полюбила.
– Я тоже тебя люблю. – Хозяйка поцеловала ее в макушку. – И мы не расстаемся навсегда, так что хватит распускать нюни… – Мадам вытерла ее слезы пальчиком. – Не успеешь оглянуться, как мы опять встретимся…
Марго прижалась к ее груди и заревела в голос. Почему-то ей казалось, что они больше никогда не увидятся.
– Нельзя быть такой ревой-коровой, – пожурила ее Мадам. – Тебе предстоит сложнейшая операция, ты должна быть сильной.
– Я буду… Потом.
Мадам достала из кармана платок, наклонилась, чтобы вытереть им нос Марго. Когда она наклонилась вперед, вырез на груди углубился, и из него выскользнула толстая золотая цепочка с несколькими кулонами. Крест, иконка, оберег от сглаза и два ключа, побольше и поменьше, мелькнули перед глазами Марго и опустились на ее колени.
Мадам быстро убрала цепочку обратно под кофту, но даже мгновения оказалось достаточно, чтобы Марго узнала ключи… Один был от потайной двери, второй от банковской ячейки.
В этот миг она поняла все! Мелкие разрозненные кусочки фактов сложились в сплошной узор, образовав картину преступления.
Марго подняла лицо, взглянула в уставшие глаза Мадам и спросила:
– Это вы убили Афу?
Та медленно опустила веки, и из-под коротких белесых ресниц потекли слезы.
– Я так и думала… – прошептала Марго.
– У меня не оставалось выбора… Я не могла ей позволить ограбить моего Мотю.
– Вы позаимствовали у Саши пистолет, ведь так?
– Да.
– А потом, убив Афу, вернули… И чтобы он ничего не заподозрил, начали к нему приставать…
– Пока он отбивался от меня, я незаметно положила пушку на прежнее место.
Мадам встала, достала из шкафчика какие-то таблетки, бросила в рот две штуки, запила минералкой. Затем отставила бутылку, взяла в руки расческу, пригладила волосы. Руки ее мелко подрагивали, но слезы высохли, и лицо стало спокойным.
– Но как вы узнали, что Саша и Афа замыслили ограбить вашего мужа? – спросила Марго, глядя в отражающееся в зеркале лицо Мадам. – Они же так конспирировались…
