Джорджия жалела, что не смогла быть с ним рядом в последнюю ночь, не поговорила с ним обо всем, что произошло, один на один, без босса, но мама как бы между прочим сказала, что главная их забота — Ли. Он получил две пули, тогда как Дэниел… Пусть в него не стреляли, но ему было плохо, и Джорджия это видела. Должно пройти время, прежде чем он привыкнет к тому, что человек, которого он долго ненавидел и много лет пытался убить или засадить за решетку, оказался хорошим парнем.
Патрик и Дэниел закончили допрос, и Джорджия с Линетт поднялись, собираясь уйти.
— Как там Джон? — спросила Джорджия. — Бандиты больше не будут его преследовать?
Патрик сухо усмехнулся:
— После смерти Джейсона Чена и его отца банды, в сущности, уже нет. Нам известно, что бандиты разбежались кто куда. Одни направились на юг, другие обратно в Китай.
— Отлично, — воскликнула Джорджия. — Отличная новость. — Она перевела дух. — А что известно насчет аварии «Пайпера»? Вы уверены, что ничего нельзя сделать?
Дэниел помрачнел, а Патрик шумно вздохнул. Джорджия знала, что им не по душе ее вопросы. Ведь она уже не в первый раз повторяла их.
— Витамины есть витамины, — сказал Патрик. — К тому же у Юмуру железное алиби. Мы все проверили и перепроверили. Бри Хатчисон приготовил самолет сразу после часа и вылетел в два. Получается окно в пятьдесят минут, но в это время Юмуру был с Тилли в лечебном центре. У него нет крыльев и он не умеет летать, следовательно, он никак не мог быть там.
— Тилли обязана ему жизнью, — заметила Джорджия. — Она может покрывать его.
Патрик перевел на нее взгляд:
— Какой у Юмуру мотив?
Дэниел заговорил, и в голосе у него слышалось изнеможение:
— Джорджия, ты не хочешь ничего понимать. Признайся. Ты уверена, что это не был несчастный случай?
— Да. Да!
— Даже Бекки признала — правда, под большим давлением, — что Бри пару раз летал, когда топлива было в обрез…
— Но Ли видел.
— Он мог ошибиться, если учесть обстоятельства. Самолет был сильно задымлен, так?
Патрик поерзал.
— Мы допрашивали всех, кто работает на аэродроме, пока их не начало мутить от одного нашего вида. Господи, что еще мы можем?.. — Патрик умолк, повернувшись к Дэниелу: — Давай к Ли. Получи от него свидетельские показания или что угодно. И извинись за то, что беспокоим беднягу.
У Дэниела был такой вид, будто он проглотил пачку лезвий для бритв. Но он все же выдавил из себя:
— Есть, босс.
Потом Патрик повернулся к Джорджии и широко раскинул руки:
— Это все, что мы можем сделать.
Расстроенная Джорджия не стала настаивать.
Они обменялись рукопожатиями, после чего Линетт с дочерью вышли из участка и на машине Ли поехали в больницу. Джорджия была уверена, что мама пойдет вместе с ней, но та махнула рукой, звякнув браслетами:
— На сей раз, дорогая, иди-ка ты одна. Нечего мне делать в маленькой палате. Я подожду тебя тут.
*
Подходя к палате, Джорджия увидела полицейского, который сидел у двери на пластиковом стуле, скрестив руки на груди, вытянув перед собой длинные, искусанные москитами ноги и уставившись в противоположную стену. На лице у него застыло выражение неодолимой скуки.
— Привет, — сказала Джорджия.
Полицейский поднял голову, потом вскочил со стула. Он на самом деле был очень высоким, но на редкость тощим. Джорджии пришло в голову, что ей достаточно ткнуть пальцем в его грудь, чтобы проткнуть ее насквозь.
— Я пришла навестить Ли Денхэма.
— Кто вы?
Джорджия назвалась, полицейский сверился со своей тетрадкой и почтительно отступил в сторону, пропуская ее внутрь.
Ли спал. В последний раз, когда Джорджия видела его, то есть накануне ночью, он лежал на боку, и лицо у него было серое, искаженное. А сегодня перед ней был человек с нормальным цветом лица, который спокойно спал, укрытый хрустящей белой простыней. От удивления Джорджия застыла на месте.
Этого парня ничем не возьмешь, мысленно воскликнула она. В него стреляли, а у него такой вид, словно ему всего лишь захотелось поспать. Не исключено, что через сутки он встанет и, забросив на спину рюкзак и двухмесячный запас еды, отправится на Этертон Тэйбленд.
— Джорджия?
Она подошла к кровати и посмотрела на него сверху вниз:
— Привет! Как ты?
Глаза у него были ясные и блестящие.
— Кажется, отоспался.
Она невольно усмехнулась.
— А ты?
— Вся в делах.
— Представляю.
— Врачи говорят, что ты скоро поправишься.
— Ага.
— Ах да, я принесла твой мобильник.
Джорджия полезла в сумку, чтобы достать трубку, но Ли поднял руку:
— Не надо. У меня есть другой.
Джорджия хотела было спросить, как ей платить за телефон, но выражение его лица напомнило ей об Эви, и она торопливо проговорила:
— Ладно. Спасибо. — Она помолчала. — Почему у твоей двери полицейский?
— На всякий случай.
— Но ведь Ченов больше нет.
— Мой босс принимает меры предосторожности.
— А… Ну да. — На тумбочке Джорджия увидела кипу замусоленных журналов. — Что ты собираешься делать?
— Уйду в отставку.
Джорджия мигнула:
— Ты выиграл в лотерею или получил неожиданное наследство?
— Мне неплохо заплатили за то, что я долго рисковал. К тому же мой босс умеет быть благодарным. К счастью для меня, австралийское правительство выражает свою благодарность в наличных.
— Не будешь скучать по полицейской работе?
Он поднялся повыше на подушке, показав забинтованную грудь и глубокую рану на лбу, уходившую под густые волосы. Не считая двух пулевых ранений, у него хватало синяков, которые уже начали приобретать эффектный багровый оттенок.
— Нет.
— И чем же ты займешься?
— Я подумывал о том, чтобы отправиться в кругосветное путешествие на паруснике, начав с Карибских островов. Никогда прежде не был там, а неплохо бы поваляться на солнышке.
— Под парусами? — удивилась Джорджия.
— Моторная яхта была нужна мне для престижа. Китайские гангстеры не уважают паруса. — Он поднялся еще выше. — Есть новости об аварии?
Джорджия рассказала ему о непреодолимом скептицизме полицейских и о том, что Дэниел придет снимать с него показания.
— Скажи ему, пусть не беспокоится. Вряд ли ему приятно меня видеть, да и мне это ни к чему. А ты еще хочешь узнать, что случилось на самом деле?
В окне Джорджия видела машину скорой помощи и мужчину в белом халате, который курил в ней.
— Да, хочу. Дэниел сказал, что наведет справки, но потом взорвалась яхта. Сомневаюсь, чтобы он занялся этим теперь. Он тоже ничего не хочет знать. К тому же, возможно, возникнут проблемы со страховой компанией, и мне надо посоветоваться с Бекки…
— Бекки тоже хочет найти виновников, — перебил ее Ли. — Она уже приходила. Милая женщина, ничего не скажешь. — Он нахмурился, отчего шрам на лбу стал еще заметнее. — Ручка есть? А бумага?
Пошарив в сумке, Джорджия подала ему ручку и чек из кафе Мика, на котором Ли что-то написал.
— Позвони по этому номеру. Крис Чеун. Он все сделает. Скажи ему, что это я посоветовал тебе к нему обратиться. Этот Крис любому питбулю даст сто очков вперед. Пока еще он меня ни разу не подвел. Если он ничего не найдет, то я эскимос.
Похоже, этот человек всё и всех знает.
— Как ты с ним познакомился? — не скрывая любопытства, спросила Джорджия.
— Гуанси, — ответил Ли. — Своего рода долг, любезность за любезность.
По спине Джорджии побежали мурашки. Guangxi. Старший суперинтендент Хэррис тоже употребил это слово, когда рассказывал ей, почему яхта Ли называется «Сонтао». Риггс разговаривал с капитаном яхты, который знал о ветре в сосновом лесу, а потом пересказал все, что узнал, своему начальнику, то есть Пауку, и Дэниел тоже ему всё рассказывал.
— Крис Чеун твой должник?
— Еще какой. Знаешь, в Китае всё основывается на гуанси. В Китае без этого шагу не ступишь. Долг можно передать другу или коллеге, даже унаследовать.
Ли объяснил Джорджии, как некоторые семьи копят «долги», чтобы внуки в случае надобности воспользовались ими и призвали на помощь должника пятидесятилетней давности. Так оно было, подумала Джорджия, и так будет еще очень долго.
— Значит, если у меня появятся дети, они станут твоими должниками, так как ты спас мне жизнь?
— Да.
Джорджия взглянула на чек, прежде чем положить его в сумку. Почерк был подобен самому Ли, дерзкий и твердый.
— А какой долг связывает тебя с Крисом Чеуном?
— Это наша с ним тайна.
Честно. Никто не говорит, что о гуанси можно рассказывать направо и налево.
— Вернешься в Сидней?
— Да.
— Я пришлю тебе открытку с Барбадоса.
— Ли…
Она не знала, как сказать о том, что мучило ее.
— Ну же.
