произойти в 19:45?
Вместо ответа на ее вопрос где-то вдалеке что-то громко хлопнуло, сразу завыла сирена.
— Спорим, что именно это, — Долин кивнул в направлении звука, — и должно было произойти?
Послышался шум шагов на лестнице. Алексей повернул голову к дверям и почти сразу заметил парня с рыжей бородой — Долин уже видел его сегодня среди толпы зрителей, проходивших досмотр. Заметив Анну, Самохина и распластавшегося на полу иностранца, который как раз начал приходить в себя и зашевелился, парень сделал шаг назад.
Долин рванул за ним. Самохин, покачиваясь, поднялся и дернулся было вслед.
— Здесь будь! — рявкнул Алексей, на ходу разматывая бинт на поврежденной руке. — За Аню головой отвечаешь!
Он бросился наверх. Слышал, как рыжий бежит пролетом выше, как хлопнула дверь и все стихло — видимо, парень выскочил к трибунам. Долин прибавил скорость. Перескакивая через несколько ступеней, мчался за ним.
Почти добравшись до фойе второго этажа, он заметил тень, скользнувшую пролетом выше.
Вместо того, чтобы выскочить к трибунам, парень дернул дверь и отпустил ее — дверь с грохотом закрылась. Долин прильнул к стене и замер, вслушиваясь в отчетливое теперь дыхание наверху.
Переведя дыхание, Алексей, рванул наверх. В два прыжка заскочил на площадку — рыжий прижался к стене. Завопил:
— Я ничего не сделал! Я все расскажу!
Долин подскочил к нему, схватил за грудки и отбросил к стене:
— Чума в резервуарах?
У рыжего округлились глаза, искривился рот, на бледной коже, покрывшейся красными пятнами от стремительного бега, проступили капельки пота. Долин приподнял парня за полы куртки, прижал к стене:
— Говори!
— Да! — прохрипел тот, схватился за запястье Долина. Повторил жалобно: — Я не виноват.
— Что грохнуло в 19:45?
Парень моргнул:
— Торговый центр. «Бумеранг»…
— Еще будут взрывы?
Рыжий моргнул.
— Интервал какой? Локации?! — орал Долин, продолжая трясти рыжего.
— Тридцать минут! АЗС на Пушкинской набережной, у Моста, на выезде из Энска… Всего семь взрывов в разных частях города… Я больше не знаю!
К Алексею подоспела Анна, последние фразу она уже слышала и, активировав рацию, передавала всем постам. Подойдя к Долину, девушка дотронулась до его плеча:
— Алексей, отпусти его… Задушишь.
— Я не виноват, я все расскажу! — Парень заплакал.
Анна кивнула. Взяв его за руку, ловко нацепила наручники и защелкнула их за спиной парня:
— Конечно, расскажешь…
Рыжий встрепенулся:
— Я скажу, как выйти на Санту… Это зачтется мне. Верно?
Анна и Алексей переглянулись.
Передав рыжего Долину, Анна снова активировала рацию, посмотрела на парня:
— Называй адрес… И если хочешь, чтобы тебе засчитали деятельное раскаяние и сотрудничество со следствием, то даже не думай врать…
Анна глубоко вздохнула. Прикрыв глаза, подставила лицо осеннему ветру, в этом городе такому теплому, что даже не верилось, что где-то уже зарядили дожди и почти наступила зима.
Они стояли на открытой площадке аэропорта в ожидании посадки.
Алексей улыбался рассеянно, поглядывал на окрашенный закатом профиль Анны, растрепавшиеся на ветру волосы, ловил ритм ее дыхания. Хотел и не мог задать вопроса, который мучал его.
Анна сама пришла на помощь, хоть и начала с того, что волновало ее саму:
— Как ты догадался? О резервуарах?
— Все получилось благодаря Ирине и Натану.
Анна кивнула, пояснила:
— Натан Алексиевич пошел на сотрудничество со следствием, дает показания. Как мы и предполагали, оставшись без работы, он взялся за халтурку в составе группы ученых. В его задачи входило вычисление периода активности модифицированной чумной палочки и расчет факторов, влияющих на такую активность. Данные, которые он должен был оценивать, поступали периодически. В одном из файлов он нашел координаты Ирины. Говорит, «зацепились» программой случайно, но думаю, Ирина уже пыталась выйти на связь с кем-то из группы. Когда он понял, что готовится теракт, постарался наладить с ней контакт.
— Я так и подумал, что они работали в паре. Натан должен был передать мне свою часть работы, Ирина — свою. Собственно, для этого она и пробралась в мой коттедж. Я бы вышел из душа, и обнаружил среди привезенных из Новосибирска вещей еще и странный флеш-накопитель, полез бы его проверять и обнаружил данные, которые смог бы прочитать, активировав код Алексиевича.
— Да, ловко перевели бы на тебя «стрелки» по реагированию на угрозу, а сами оказались бы в стороне… А как ты, кстати, догадался? У тебя же не было программы Натана.
— Я успел сделать скрин, когда открывали программу. И передал его моим программерам. Рита вернула флешку…
— Так она все-таки была у нее?!
Долин кивнул:
— Я посмотрел ее и понял, что Натан тоже дал мне подсказку — он упоминал в разговоре про свою разработку. Я еще тогда удивился его навязчивости. В наших кругах такое не принято. Когда я увидел файл на флешке Ирины, то догадался, что нужно применить алгоритм из программы Натана к «Галилео» и прочитать данные с флешки.
— Ты так и сделал?
Долин усмехнулся:
— Ну не я, конечно, я в этом не понимаю… Раиса Викторовна, мой зам по науке и, собственно, бывший директор лабораторий «БиоТеха», когда они еще были госучреждением, все расщелкала. И про активность, и про водную среду подсказала. А когда я оказался на стадионе и увидел конструкцию крыши, то сообразил, что с воздуха, коптерами, распылять водный раствор очень проблематично, гораздо проще внедрить заразу в систему пожаротушения — это единственная водная среда, которая при активации может затронуть каждого зрителя.
Анна кивнула.
— И ты понял, что преступник находится на стадионе, чтобы организовать пожар.
Теперь она смотрела на Алексея с восхищением и интересом, Долин даже засмущался, откашлялся, чтобы как-то справиться с неловкостью.
— Все верно рассчитано. Они заражают людей. Одновременно срабатывают несколько взрывных устройств по городу. Спецслужбы подняты по тревоге, среди населения паника. А зараженные сорок тысяч болельщиков отправляются по домам на общественном транспорте, на поездах, самолетах, разнося заразу. И вот у нас уже не сорок тысяч заболевших, а сто…
Долин посмотрел на девушку с сомнением, подумав, все-таки сказал:
— Мои специалисты говорят, что модификация бактерии была в направлении повышения ее агрессивности. При таком способе заражения — воздушно-капельным путем, мы имели бы сорок тысяч первично зараженных легочной формой чумы, самой агрессивной, с летальностью до 90 %. И это при условии оказании медицинской помощи в первые сутки заболевания.
— Но впервые сутки мы не могли бы ее оказать. Мы бы просто не знали о заражении. Верно?
Долин кивнул:
— На это и был расчет: вернее всего, на исходе вторых суток мы имели бы сорок тысяч трупов. При отсутствии лечения летальность у этой формы чумы достигает 100 %. Но это все сейчас можно проверить — ведь контейнеры с бактерией
