«Кроме тебя некому», –— добавил из своего заточения Горин.
–— Нет! — резко оборвала его Оля. — Не потому что некому, не потому что должен…
–— Шевелись! — Фортуна поторопила нас, и новая ментальная волна приказа оказалась настолько сильна, что Оля не смогла ее выдержать и растворилась в воздухе. Кажется, я закричал. От того, что снова ее потерял, что она так и не сказала самого главного. А потом…
Я поднялся и распрямил спину. Сделал то, чего от меня и ждали, но сделал сам. Наверно, если бы Фортуна отдала прямой приказ со своей новой силой, я бы проиграл, но она предпочла опять погонять меня страхом огня. Но его не было! Совсем. Я снова был собой, где-то в глубине моего сознания Борис разбирал потрескавшуюся стену из красного обожженного кирпича — когда он выберется и сможет сменить меня, последние оковы Фортуны перестанут нас сдерживать!
Я понял, что не успела сказать Оля. Они были правы оба с Борисом. И он, потому что действительно кроме меня больше некому помочь семье и друзьям. И она, когда закричала, что я не должен… Просто это само собой разумеющееся — нести ответственность за тех, кого любишь. И за тех, кто любит тебя. Не потому, что так надо, и не за что-то. Это не долг, не каторга и не лямка. Это то, без чего не способен существовать человек.
Я не должен дышать. Я просто дышу. И я не должен спасать. Я просто спасу. Всех тех, кто мне дорог.
— Пляшите! — внезапно скомандовала менталистка. — Хоп!
Теперь уже подчиняясь ее силе, я изобразил какое-то нелепое па. Она вновь может мне приказывать, но это ненадолго… Борис уже начал напевать что-то про очаг в несуществующем городе, и голос его становился все громче.
— Прекрасно, — между тем, удовлетворенно кивнула Фортуна и перестала изображать балетмейстера. — Теперь ты, — она ткнула пальцем в ожившую Ящерицу, — ползи ко мне.
Эльмира, елозя по полу каблуками, послушно потащилась к Фортуне, размазывая кровавый след. И замерла, доползя к ногам менталистки.
— А теперь умри, — лениво протянула та, и Ящерица, страшно вздохнув, словно у нее разом закончился в легких воздух, скрючилась у ее подошв в позе эмбриона.
Фортуна расхохоталась и, перешагнув ее словно мусор, двинулась в мою сторону.
— Теперь ты… — она вытянула указательный палец, искря изящной перчаткой, но в следующий миг споткнулась и грохнулась на пол, от неожиданности не успев среагировать.
Оказалось, что Ящерица не умерла. Или все-таки сделала это, но потом опять ожила и схватила свою бывшую подругу за ногу, резко рванув на себя и повалив ее.
— Умри! — зарычала Фортуна, пихнув Ящерицу каблуком в лицо. — Сдохни, наконец, тварь!
В последний приказ помимо слов менталистки влилась и немалая доза силы Чинтамани. Кожа Ящерицы покрылась трещинами словно земля во время засухи, но прошла всего пара секунд, и они затянулись. Стало очевидно: еще несколько ударов, и Фортуна все-таки добьется своего. Сама она тоже это поняла, а потому принялась методично бить Ящерицу, словно пытаясь буквально выколотить из нее жизнь.
«Ну и где этот паразит?» — выругался я, прислушиваясь к грохоту кирпичей у себя в голове.
«Сам ты паразит!» — раздался знакомый голос, и призрак Оли, сумевший вернуться, когда Фортуна отвлеклась на Ящерицу, весело рассмеялся.
Не помню, когда я в последний раз так радовался, но появление этой парочки действительно пришлось кстати.
«Привет, ребенок!» — Борис, не мешкая, перехватил контроль и помахал рукой призраку Оли.
Сестренка отзеркалила его жест, а я, осознав, наконец, что они теперь видят друг друга, поймал изумление в глазах всех моих родных. Они о чем-то оживленно переговаривались и показывали пальцами на Олю. Затем мама с Лизой заплакали. Кажется, нам о многом потом предстоит поговорить.
Борис тем временем рванулся в сторону лупящей свою подругу Фортуны. Быстро для человека, но недостаточно быстро, чтобы победить. Прямо во время рывка уже я сам перехватил контроль и перешел в режим ускорения. Почти перешел… Фортуна не должна была успеть, но Чинтамани вывел ее за рамки того, к чему я успел привыкнуть. Ментальный удар врезался мне в солнечное сплетение, сбивая на полпути, однако я все же успел пробежать достаточно, чтобы даже безвольной тушкой долететь до Фортуны и рухнуть на нее сверху.
— Как давно я не щупал женщину! — теперь Борис перехватил управление, возвращая нам обоим контроль над телом, и врезал Фортуне по челюсти.
Нет, только попытался. Фортуна снова показала чудеса ловкости, увернувшись сразу от капитана и Ящерицы, а потом прямо посреди окружившей ее кучи-малы снова вытащила Чинтамани. Артефакт полыхнул силой, и голубовато-зеленое свечение коснулось уже нас троих.
«Сейчас она станет еще сильнее», — только и успел подумать я, после чего тело словно бы пронзило тысячами иголок, через которые заодно пропустили ток. На меня этот Чинтамани тоже подействовал?.. Непонятно. Я сменил замершего от ментального удара Бориса и тут же сам словил еще один. Фортуна воспользовалась моментом и приказала нам отойти подальше, а потом, с силой огрев Ящерицу кулаком по виску, встала на ноги и вытянулась во весь свой небольшой рост.
— У вас ничего не получится, — пропела она. — Смиритесь. Я — всемогуща!
Она подняла руку с артефактом — Чинтамани все это время работал. Свет из него струился словно горный ручей, стекая по ее телу, клубясь на полу и грозясь затопить весь дом. Он прикоснулся ко мне, обвил ноги — в общем, вел себя словно живой.
«Он нас держит?» — осторожно спросил Борис, снова занимая место второго пилота.
«Вроде бы нет, но, когда он рядом, ускориться не получится».
«Тогда дойдем так», — Борис только пожал плечами, и мы, аккуратно прокладывая себе путь в живом свете Чинтамани, начали пробираться к Фортуне.
— Замри! — менталистка привычно попробовала нас остановить, но приказ почему-то не сработал. — Назад! Я сказала, назад!!!
Несколько томительных секунд прошло, прежде чем все осознали, что чары Фортуны ни на кого больше не действуют. С диким ревом окончательно очнувшийся Броненосец вскочил на ноги и помчался на менталистку. Мама расстегнула ремень, которым я скрутил руки Ехидны, папа проделал то же самое с Ночным Мотыльком. Сперва я испугался, что это все зря, что Фортуна на самом деле по-прежнему управляет всеми, но нет. Никто из моей команды не стал ее защищать. Мы все вместе навались на менталистку, включая залитую кровью Ящерицу.
Вот только даже этого неожиданно оказалось недостаточно. Да, нас тоже усилило воздействием артефакта, почему и приказы Фортуны стали бессмысленными. Но сама она и вовсе превратилась в живучее чудовище. Я смог разогнаться и ударить изо всех сил — после такого было бы проще выжить во время столкновения с поездом, но Фортуна даже с места не сдвинулась. Так же плевать ей было на удары Ящерицы, на вбившего в нее кусок стены Броненосца или скромные усилия Ночного Мотылька, которого и вовсе оглушило, стоило ему коснуться обладательницы Чинтамани.
«И как же ее остановить?!» — шептал я про себя, нанося по Фортуне целый град ударов. Как глупо: весь бой пытался ускориться, надеясь, что тогда смогу победить, а в итоге ей все это фиолетово.
«Она еще и копирует вас», — у Горина было больше времени, чтобы смотреть по сторонам, и он первый заметил, как вслед за Ночным Мотыльком порез на щеке вывел из игры Ехидну, удар в грудь вырубил Броненосца.
«Значит, и со мной она…» — я не успел договорить, потому что в этот момент Фортуна начала двигаться с той же самой скоростью, что и я сам. Выглядела менталистка при этом жутко: кожа сияла будто выкрашенная ярко-синей краской, глаза превратились в выпученные изумрудные бельма, из каждой поры шел желтый дым. Чинтамани не только сделал ее сильнее, но и изменил.
— Как видишь, я могу быть быстрой. Я могу быть ядовитой, могу бить как паровой молот и рассчитать, где ты находишься, — Фортуна наслаждалась ситуацией, а я понял, что она действительно собрала наши силы. Да, Чинтамани немного помог нам, но, прежде всего, усилил свою хозяйку. Вон она даже на расстоянии смогла забрать талант еще и у Кулибина.
