окно во втором этаже. За стеклом мелькнул темный силуэт. Толик!
Я полетела вверх по лестнице.
– Ну что, как? – спросил он с порога, не дав мне войти.
– Пока никак, – призналась я.
– Но хоть какие-то зацепки есть? – В его голосе послышалось волнение.
– И зацепок нет. – Я опустила глаза, чтобы не видеть его лица.
– Не может быть! – произнес Толик жестко. – Значит, ты плохо старалась.
– Я старалась, честное слово! Я и дальше буду стараться, только не сердись.
– Заходи уже, – коротко приказал он, – торчишь в дверях! Думаешь, у нас так много времени?
– Не думаю. – Я повесила на вешалку ветровку, подошла к Толику и прижалась щекой к его груди.
Он брезгливо поморщился.
– Пахнет от тебя какой-то дрянью.
– Это от него. Он что-то сосет все время, драже какие-то.
– Иди ты со своим драже! – Толик с досадой махнул рукой и ушел в комнату.
Из кухни выглянула бабка.
– Чего стоишь, как клуша? Я варенье варю, абрикосовое, ступай помогать.
Я на цыпочках выбралась из прихожей. На плите клокотал огромный медный таз. По кухне струился райский аромат.
– Держи. – Старуха сунула мне в руку ложку. – Мешай. Вот так. – Она сделала несколько колдовских пассов над тазом. – Поняла? Я пойду «Поле чудес» посмотрю.
Я тупо уставилась на оранжево-белую пену, то и дело вздымающуюся и опадающую в тазу. Погрузила в нее ложку, принялась водить ею по кругу.
С каждой минутой мной все больше овладевало отчаянье. Оно было сродни тому, которое испытывала я давно, когда мать отправляла меня на улицу и наказывала не возвращаться без поллитровки. Тогда я до смерти боялась ее побоев, а сейчас – того, что Толик выгонит меня вон.
Уж лучше бы он ударил меня, даже избил до полусмерти, но не заставлял убеждать Сергея подписать контракт. Это невозможно, у меня нет никаких шансов!
Послышался отдаленный звонок телефона и голос Толика, взявшего трубку.
– Да, – произнес он раздраженно. – Да, я помню. Что значит – хочет, но не может? Ах, ему мешают? Ну я-то что могу сделать? Куда можно деть этого недоумка – киллеров нанять? Вот то-то, что не хотелось бы. Ладно, чао, завтра поговорим.
Трубка с грохотом полетела на рычаг. Толик возник на пороге. Лицо его было перекошено от гнева.
– Послезавтра мы могли бы уже заключить договор, если бы не твой упрямый осел! Его компаньон готов сделать это за его спиной, но тот названивает ему с утра до вечера, не дает шагу ступить самостоятельно. Хоть бы отправить этого идиота на недельку куда подальше. Попроси его, пусть свозит тебя на Канары. Я серьезно.
– Я попробую, – тихо сказала я.
Знала наперед, что из этой затеи ровным счетом ничего не выйдет. Если Сергей так не хотел выпускать дела из поля своего зрения, то и покинуть Москву в разгар нежелательных ему переговоров он бы тоже не рискнул.
– Попробуй, – проговорил Толик, принюхиваясь к шедшему от таза сладкому запаху. – Если завтра что-нибудь не предпримешь, можешь топать в свою общагу. – Он приблизился к плите и, отобрав у меня ложку, снял с варенья беловатую пенку. – Ни черта не умеешь, даже варенье варить.
9
– Как родители? – спросил Сергей, когда назавтра утром я снова стояла на пороге его квартиры.
– Нормально.
– А я подумал, вы повздорили по телефону. Вид у тебя какой-то мрачный.
– Нет, ничего, просто голова немного болит.
– У меня тоже, – признался Сергей. – Да и сердце что-то прихватило. По телевизору объявили, что сегодня магнитная буря. Тем, у кого слабые сосуды, нужно соблюдать покой и поменьше двигаться.
– А у тебя слабые сосуды? – поинтересовалась я.
– Есть немного. – Он смущенно улыбнулся и, вытащив из кармана рубашки блестящую упаковку с таблетками, продемонстрировал ее мне. – Вот, валидолом питаюсь. Помогает.
– Попробовать можно?
– А ты никогда не пробовала? – удивился Сергей и, вытащив из упаковки большую плоскую белую таблетку, протянул мне. – На. Только не жуй и не глотай. Ее надо класть под язык и сосать.
Я сделала так, как он сказал, и тут же ощутила во рту противный ментоловый аромат. Вот чем все время от него пахло, а я-то думала, что Сергей злоупотребляет конфетами.
– Пойдем в спальню, – попросил Сергей. – Я страшно соскучился.
Я лежала в его объятиях и думала, как уговорить его слетать со мной на Канары. Или куда-нибудь еще, но подальше от столицы. Сказать, что никогда не была на курортах? Сергей не поверит, ведь он знает, что мой отец – богач и денег у нас куры не клюют.
Притвориться, что мечтаю провести недельку в полном уединении? Он скажет, что уединиться можно и здесь, в квартире. В обоих случаях настаивать нельзя, иначе Сергей заподозрит неладное, и тогда конец всему.
Он вдруг резко отстранился от меня, откинулся на подушку, губы его искривились.
– Что с тобой? – испуганно проговорила я.
– Все то же, – произнес Сергей с усилием, – мотор барахлит, будь он неладен. Какая досада, именно тогда, когда рядом ты… – Он, не договорив, умолк и прикрыл глаза. Я слышала его дыхание, частое и шумное, словно после быстрого бега.
– Может, вызвать врача?
– Не надо. – Сергей махнул рукой. – Пройдет. Не может не пройти, я хочу любить тебя, хочу, чтобы ты уходила от меня без сил. Вот, уже лучше. – Он потянулся ко мне губами.
«Старый болван, – с презрением подумала я, – тебе бы в больнице лежать под капельницей, а не с девчонкой в койке барахтаться».
Сергей уже навалился на меня всем своим массивным, крепким телом.
– Девочка моя, сладкая, рыбка…
Жуткая мысль вдруг мелькнула у меня в голове. Что, если Сергей исчезнет из дому, но не на Канары, а гораздо, гораздо ближе? Ведь он сам копает себе яму, нужно лишь не мешать ему, а, наоборот, помочь окончательно потерять голову.
Я застонала громко и страстно. Запрокинула лицо, обвила руками его шею. Сергей засмеялся, хрипло и радостно. Он ликовал, чувствуя себя суперменом, сексуальным гигантом. Глупый, наивный карась, слопавший червяка.
Он брал меня снова и снова, раз за разом, мучился от одышки, кидал в рот новую таблетку валидола, но не желал угомониться. Руки и ноги мои были сплошь в синяках от его железных пальцев, губы саднило, однако я покорно и гибко повторяла движения его тела и шептала, шептала слова восторга…
Ему стало плохо в семь часов вечера. Он лежал как рыба, выброшенная на берег из воды, рот его был открыт, подушка пропахла ментолом.
Я вызвала «Скорую». Молодая врачиха измерила давление и принялась звонить по телефону в реанимацию ближайшей больницы.
– Что с ним? – спросила я сквозь
