— Может быть, тебе и одежда нужна будет? — продолжила ерничать женщина.
— Кстати, о ней речь шла, когда он, — я мотнула головой в сторону того же мужчины, — угрожал Кристоферу.
— Та одежда предназначена для других целей. На улицу ты вряд ли в ней пойдешь, — ответила Инесс, улыбнувшись.
— А ты, я смотрю, знаешь об этом не понаслышке, — из двух готовых сорваться с языка фраз я выбрала эту, опустив замечание, что кто-то изрядно напился.
— А ты, я смотрю, выспалась и совсем страх потеряла, — и она очень быстро оказалась возле меня и, схватив меня за многострадальные волосы одной рукой, другой прижала складной ножичек к горлу.
Я нервно сглотнула, когда кожи коснулся тонкий холодный металл.
— Инна, — требовательно сказал Александр.
— Посуди сам, Саша. Она нам не нужна. Пока у Криса есть задание, пока он уверен в том, что она дышит, он будет делать все, что мы ему скажем.
— По-твоему, Крис похож на героя-любовника в сияющих доспехах, который придет всех спасать и мстить за свою даму сердца? — тихо спросила я. — Он персонаж совсем из другого романа. Скорее всего, он из тех, кто в итоге всех кидает и уходит в закат в одиночку. Ты же умная женщина, Инна, — я сглотнула. — Он не придет за мной.
— Что ты там лепечешь? — нажим лезвия усилился, царапая кожу.
Острая боль — и по шее заструилась тонкая щекочущая струйка крови.
— Инна! — крикнул Александр, и Сергею пришлось оттаскивать женщину от меня. — Что ты имеешь в виду? У нас ключи.
— Как же ты бываешь туп. Думаешь, Крис сделал один экземпляр? — я удивленно посмотрела на него. — Ты лично отправил его за своей наградой. Не думаю, что у Марка окажется статуэтка, или им придется возиться с выплавкой третьего ключа. Наверняка прямо сейчас Крис открывает ячейку, что-нибудь наливая в бокал.
— Пусть это будет цианид. Что ты несешь? Я убила его семью, — нахмурилась Инна.
— И что? Думаешь, он станет мстить? — усмехнулась я.
— Конечно. Ты плохо его знаешь. Он очень трепетно относился к своей младшей сестренке, чей образ ты так удачно скопировала.
— Это ты плохо его знаешь. Он будет мстить, — кивнула я. — Но открыто — никогда. Ты, может быть, даже не догадаешься, что за люди пришли за тобой.
— То есть он трус? — удивилась Инна.
— Нет. Просто разумный человек.
— А как же ты? — спросил Александр.
— А что я? С каких пор принято рисковать жизнью ради женщины, которая просто раздвинула ноги. Вам казалось, что у вас был козырь, но Крис играл в шахматы.
Они замолчали. Или обдумывая мои слова, или понимая всю нелепость своего положения. Может быть, они не хотели мне верить. А я сама хотела? Меня грела мысль о том, что Крис не вернется за мной? После всего, что мы прошли вместе с ним? После того, что в этом мире называется дружбой. Глупым подобием, правда, но все-таки дружбы. Хотелось ли мне верить в то, что он отдаст меня на растерзание волкам?
Как бы то ни было, то, во что хочется верить, и то, что есть на самом деле, — разные вещи.
Когда я призналась себе в том, что люблю Кристофера, боль перестала быть тупой. Комок, душивший меня, взорвался и тысячами маленьких осколков вонзился в сердце. Я испытала такую боль, которую не испытывала никогда в жизни. Физические раны и то, что происходило со мной несколько часов назад на пляже и в руках Александра, казалось нелепой мелочью и просто злой шуткой. Боль вырастала по экспоненте. Я слышала, что у нее есть такое свойство — увеличиваться в геометрической прогрессии. Если бы я могла, я бы кричала. Но этот крик был настолько глубоко внутри, что наружу смогли прорваться только слезы, которые столько лет душили меня. К тому же я была не одна, для того чтобы дать волю чувствам.
Я знала, что нам с Кристофером никогда не быть вместе. Помимо того, что мы слишком разные для серьезных отношений, было еще множество веских причин. Ему нужны подружки на одну ночь, а я устала от временных связей. Я знала, кого я хочу видеть рядом, но это было невозможно. И дело в данном случае была в каждом из нас. Кристофер слишком долго был моим другом. Он слишком долго был мечтой. А я ему просто была не нужна.
— Она верит тому, что говорит, — задумчиво сказала Инна.
Я быстро смахнула слезы с глаз.
— Сергей, дай ей поесть. И вообще, посади за стол, — быстро распорядился Александр.
****
Когда мы прилетели, в лицо ударил морозный воздух родного города. А если учесть, что на мне были только юбка и майка, то не стоит говорить о том, что я замерзла в два счета. Топать босыми ногами по асфальту — малоприятное удовольствие, а по холодному асфальту, припорошенному колючим снегом, — тем более. До машины идти, скорее всего, несколько сотен метров. За это время можно заработать цистит, простуду и застудить почки. И наверняка, как только стану согреваться, мои пальцы на ногах схватит судорога, а руки начнет ломить.
Мне снова завязали глаза, и я мысленно поторопила тот момент, когда мы сядем в машину. Спустя некоторое время мне уже было все равно, куда мы идем и куда меня повезут, только бы спрятаться в тепло, потому что от холода меня уже начинало трясти.
Наконец мы подошли к машине, мою голову пригнули и запихнули в салон.
По телу пробежал спасительный озноб — так бывает, когда ты оказываешься в тепле после морозной прогулки.
Как я и предполагала, пальцы на руках заныли, и я успокаивала себя только тем, что это сейчас пройдет. Я сжимала кулаки, трясла кистями, чтобы чуть-чуть облегчить боль, но она все не проходила.
Машина чуть осела, дверцы хлопнули, и мы поехали.
«Ну и что, никто не видел странно одетой девушки в сопровождении явных мордоворотов, которую вели с ЗАВЯЗАННЫМИ глазами по улицам столицы? Никому не пришло в голову, что что-то не так?» — с досадой думала я, пытаясь отвлечься.
Боль стала отпускать и вскоре прошла совсем. Я с радостью пошевелила пальцами.
Наконец мы приехали, меня вывели из машины, провели в подъезд, подняли на лифте на какой-то этаж и сняли повязку с глаз. Мы находились в небольшой однокомнатной квартире. В ней было мало мебели, и, судя по тому, что я увидела из окна, наше новое место обитания было напротив офиса «Максикриса». Я так и не поняла, ради чего мне нужно было завязывать глаза.
Отсюда хорошо просматривались вход и окна офиса, выходящие на эту сторону. Как я понимала, надсмотрщиков интересовал мой кабинет. Через него нечетко можно было увидеть и офис директора компании: только тень человека, если бы кто-то находился там, потому что стекла между нашими комнатками были матовыми.
Наручники с меня так и не сняли.
— Располагайся, — предложил Александр, театрально предложив мне пройти.
— Если ты не против, мне бы хотелось потеплее одеться, — я заметила, что зуб на зуб все же не попадал.
— Тебе интересны мои желания? — удивился он, зацепившись лишь за первую часть фразы.
— Нет, — коротко ответила я.
Александр коснулся рукой моего подбородка и большим пальцем провел по синяку на скуле.
Я замерла.
В его глазах появились нехорошие желания.
— Александр Евгеньевич, — к нам подошел один из людей Александра.
— Евгеньевич, — не могла не удивиться я такому обращению.
— Что такое? — спросил Александр, повернув голову, но моего подбородка так и не выпустил.
— В офисе обнаружен человек.
— Занять позиции! — приказал он. — Вот видишь, а ты говорила, что Кристофер умен, — торжественно произнес мой бывший директор.
Я ничего не сказала, хотя прекрасно понимала, что этим человеком не может быть и, более того, никогда не будет Кристофер.
— Пойдем? — Александр снова перевел взгляд на меня. — Ты должна видеть мое фиаско.
— Триумф, — Инесс залепила ему пощечину. — Ты когда научишься правильно выражаться, придурок? Выучит красивые словечки, а что они значат, не посмотрит, — она раздосадованно, с явной толикой презрения хмыкнула и вышла из квартиры.
— Она тебя намеревается кинуть, — сказала я.
— Ты обо мне беспокоишься? — Александр плотоядно посмотрел на меня, улыбаясь.
— Говорю очевидные вещи, — безразлично сказала я. — Если ты намерен тащить меня с собой в офис, то будь добр, хотя бы обувь дай.
— Там всего-то пара шагов, — и он выволок меня из квартиры.
Снова морозный воздух принял меня в свои объятия. Кожа тут же обветрилась еще больше, а пальцы на руках опять сковал нещадный мороз. Мое дыхание перехватило от пронизывающе-холодных порывов ветра. Я невольно сжалась.
— Скотина ты все-таки, — буркнула я.
— Идем, идем, тебе понравится.
Мы перебежали на другую сторону дороги, и Александр, как хозяин положения, вошел в парадный вход офисного здания, таща за собой свой якобы козырь — меня.
Мы поднялись на третий этаж на лифте, миновали пустой стол секретаря-референта, и мужчина остановился у входа в коридор.
