— Ты хотел меня видеть? Что случилось?
— Я хотел поговорить о Наташе. Знаете, я заметил любопытную деталь. Ей совершенно нельзя нервничать и огорчаться, у нее сразу же мозги отказывают.
— Да ну? Это любопытно. Давай-ка поподробнее.
— После того как вы утром нас прервали, я стал вести себя более сухо и сдержанно, и девочку это так расстроило, что она стала работать заметно хуже. Зато когда я после обеда ее немного приласкал и назвал красавицей, она снова показала блестящие результаты. Не стану от вас скрывать, она решает даже те задачи, которые мне самому не под силу, а я считаюсь самым сильным студентом на курсе. Не хочу хвастаться, но когда я весной сдал свою курсовую работу, мой научный руководитель сказал, что это написано на уровне хорошей кандидатской диссертации.
— И ты хочешь сказать, что девчонка соображает на таком же уровне? недоверчиво переспросил Василий.
— Даже на более высоком. Но только когда она спокойна и всем довольна. Стоит ей расстроиться, рассердиться или разнервничаться, как у нее ничего не получается. Вы знали, что у нее такие особенности?
— Не знал. Но хорошо, что ты мне сказал, теперь буду знать. Это очень важно. Это все, о чем ты хотел поговорить со мной?
— Ну... — Мирон растерялся, он не ожидал, что Василий так быстро постарается свернуть разговор. — Я хотел, чтобы вы подумали о том, как ее не расстраивать, если хотите, чтобы она показывала хорошие результаты. Ее нельзя обижать и злить.
— Разве я ее обижаю? По-моему, этим как раз ты у нас занимаешься, — нехорошо усмехнулся Василий. — Или у тебя что-то конкретное?
— Да, — твердо сказал Мирон, решившись. — Вам надо заменить медсестру.
— Ты говоришь о Наде?
— О ней. Она злая, и девочка это чувствует. Каждый раз, когда ваша Надя входит в комнату, Наташа напрягается и нервничает. Да и я, честно признаться, тоже. Она очень неприятная особа, крайне неприятная. Когда Наташа нуждается в ее помощи, она старается справляться сама и терпеть, сколько может, только бы не звать Надю. До добра это не доведет. Например, сегодня Наташа неловко повернулась и опрокинула на себя чашку с горячим чаем. Ей нужно было сменить одежду, но мне она не могла позволить этого сделать, она ведь уже взрослая девушка, а не маленький ребенок. А Надю звать ей не хотелось. И она маялась в мокрых брюках, терпела, пока мы не кончили заниматься и я не ушел. Это не дело, Василий Игнатьевич, так нельзя. Это выводит Наташу из душевного равновесия. И потом, она могла ошпариться, она же кипяток пролила, ожог нужно было смазать какой-нибудь лечебной мазью, а она терпела.
— Чушь, — отрезал Василий. — Чушь и блажь. Она еще будет командовать, какой персонал мне подбирать. Надя — хорошая, опытная медсестра, но самое главное — она абсолютно надежна. Надежная Надежда, — усмехнулся он. — Мне некем ее заменить. Вот и возьми на себя эту работу, убеди девчонку, что она не должна обращать внимания на ерунду. Забота медсестры это физическое здоровье больного, а не его душевное состояние, и со своими прямыми обязанностями Надежда справляется превосходно, а большего мы не имеем права от нее требовать. И никто не имеет. В том числе и Наташа, каким бы гениальным вундеркиндом она ни была. Нам всем не нравится, когда нас не любят, конечно, мы предпочитаем иметь дело с людьми, которые хорошо к нам относятся, но в жизни, увы, возможность выбирать, с кем общаться, дается далеко не всегда. И если наша девочка этого не понимает, ей надо объяснить. Пусть учится жить в мире взрослых. В мире взрослых. Что ж, пожалуй, сейчас благоприятный момент для того, чтобы завести разговор о том мире взрослых, в который должна попасть Наташа.
— Василий Игнатьевич, а это правда, что кто-то хочет нанять Наташу на работу?
Василий резко остановился и повернулся к Мирону всем корпусом.
— Ты с милицией имел когда-нибудь дело?
— Нет, — удивленно ответил Мирон. — Только когда паспорт получал. А что?
— Знаешь, какая любимая фраза у милиционеров?
— Не знаю.
— «Вопросы здесь задаем мы. А вы только на них отвечаете». Не приходилось слышать?
— Ну разве что в кино, — вымученно улыбнулся Мирон, понимая, что его раз и навсегда поставили на место.
— Теперь можешь считать, что и в жизни услышал. И запомни, Мирон или как там тебя зовут на самом деле: твоя единственная работа здесь — заниматься с девочкой наукой. Любой шаг в сторону — и ты покойник. Любое лишнее слово, лишний жест или самый незначительный вопрос, выходящий за рамки твоей работы, — это и будет тот самый шаг в сторону. А чтобы тебе было понятнее, скажу еще кое-что. Твой отец очень мне обязан. Не деньгами — делом своей жизни и самой своей жизнью. Поэтому, если я останусь недоволен твоим поведением, твой отец первый пустит в тебя пулю, за честь сочтет. Так что не надейся, что он тебя защитит. Все, разговор окончен, давай возвращаться.
И в этот момент Асланбек-Мирон понял, что он — не жилец. У него не было четких и логичных аргументов, он совершенно не понимал, что здесь происходит, но он интуитивно чувствовал, что ему позволяют топтать грешную землю только до тех пор, пока нужно заниматься с Наташей. Потому что выпускать его отсюда нельзя. Он не является для них своим, он не член их организации, и если его допустили к тайне местонахождения Наташи, то разгласить эту тайну впоследствии ему никто не позволит. А сделать это можно только одним способом. И отец, как выяснилось, его в этом деле не защитит. Так что будет Мирон вести себя «правильно» или нет — конец один, разница только в том, раньше он наступит или позже. Поэтому его единственная надежда — безнадежно больная девочка Наташа Терехина. Только в ней его спасение. Надо сделать все для того, чтобы ее нашли раньше, чем закончатся занятия и Мирон перестанет быть нужным этой банде.
Асланбек-Мирон правильно разобрался в особенностях мышления девушки. Потенциально мощный интеллект сочетался с полным отсутствием жизненного опыта и необыкновенной доверчивостью, что позволяло Наташе принимать на веру даже самую нелепую ложь. Лежа на больничной койке, она наряду с учебниками прочитала такое количество любовных романов, что реальную жизнь представляла себе именно так, как в них написано. Существуют Золушки и Добрые Феи, существуют Прекрасные Принцы, необыкновенные случайности и благородные бескорыстные богачи. Конечно, это не означало, что Наташа верила в волшебные превращения тыквы в карету, а крыс — в кучеров, она слишком хорошо знала физику и химию, но в возможность волшебных перемен в судьбе верила. И то упорство, та целеустремленность, с которыми она постигала школьные науки, были вызваны именно этой ее слепой верой в возможность чуда. Чудо обязательно произойдет, но оно не приходит к тем, кто сидит сложа руки и ничего не делает. Многочисленные истории про Золушек двадцатого века красноречиво говорили о том, что счастье и удача приходят только к тем, кто упорно трудится, трудится круглые сутки, не щадя себя, не давая себе ни малейшей поблажки. Наташа Терехина трудилась. Поэтому то, что произошло сейчас, не казалось ей абсолютно невероятным. Ее способности заметили и хотят взять на работу, несмотря на болезнь и обездвиженность. Что ж, именно к этому она и стремилась, вчитываясь в тексты учебников и пособий, решая задачи по физике, химии и математике, превозмогая боль в спине и ногах, борясь с приступами отчаяния при мысли о том, что никогда больше не будет жить, как все. К тринадцати годам она справилась с курсом школьной математики, еще года полтора позанималась элементарной математикой углубленно, а с пятнадцати лет посвятила себя высшей математике, понимая, что болезнь диктует свои условия. Вообще-то химия и биология, например, нравились Наташе куда больше, но девушка отдавала себе отчет, что химик, как и физик, и биолог, не может работать вне лабораторий, без приборов и реактивов, лежа в больнице. А математик может, причем в некоторых случаях даже без компьютера обходится.
Похищение не особенно напугало Наташу, тем более что никто ее здесь не обижал и ничем не угрожал, наоборот, Василий был ласков и даже позаботился о том, чтобы Ирка не волновалась и не сходила с ума от страха за пропавшую сестру. А про Мирона и говорить нечего. На второй день, правда, он довел Наташу до слез своей сухостью и холодностью, но потом это прошло и больше уже не повторялось. Вокруг этого красивого парня сконцентрировались все ее мысли, он был живым олицетворением того, о чем она читала в романах. И поскольку в этих самых романах молодые богатые красавцы частенько влюблялись в тяжело больных девушек, сумев оценить их ум, волю и душевные качества, то ежедневное многочасовое общение с Мироном было наполнено для Наташи радостным волнением и мечтами, которые отнюдь не казались ей бесплодными и безосновательными.
Во время занятий она часто ловила на себе взгляд Мирона, и ей казалось, что он хочет что-то сказать, но не решается. Истолковывалось это совершенно однозначно, и сердечко девушки начинало колотиться быстро и радостно. Она очень хотела, чтобы Мирон не разочаровался в ней, поэтому стремилась показать себя в самом лучшем свете, вдохновенно занимаясь с ним математикой и физикой и не жалуясь ни на боли, ни на усталость. Каждая его похвала звучала для нее неземной музыкой, а уж если он упоминал о том, что она красивая, то у Наташи крылья вырастали.
