Глава 25
Ночь распростерла свои черные крылья над спящим городом. В квартире царил все тот же бардак, который я и не подумал убирать, оставив это до лучших времен. Свет был везде выключен, и квартира была погружена в тишину и полумрак. В начале второго часа ночи в замке неслышно повернулся ключ, и дверь осторожно раскрылась.
Человек, появившийся в проеме, прикрыл её за собой, но запирать не стал. Осторожно, словно тать в ночи, он прокрался в маленькую комнату, стараясь не наступать на валяющиеся на полу предметы. Одет он был во все черное и потому не сильно выделялся на темном фоне. Нависнув над широкой кроватью, где бугром вздыбилось одеяло, а на светлом фоне подушки темнели волосы, он грустно вздохнул и протянул руку. Когда человек дотронулся до краешка одеяла, позади него чуть слышно скрипнул паркет.
— Дурак ты, Коленька! — Я отделился от стены, показавшись из проема между шифоньером и дверью. — Хотя я и приглашал тебя в гости, это совсем не значит, что нужно было приходить сегодняшней же ночью. И не трогай мой муляж, а то всё испортишь.
В руке я сжимал пистолет, который успел незаметно прихватить из мертвых рук милицейского полковника, покидая негостеприимную хибару. Новиков растерянно замер с протянутой рукой. Было заметно даже в темноте, как у него безвольно опустились плечи.
— На кой хрен ты приперся?! — вполголоса стал возмущаться я. — Своих дел нет, что ли, раз за чужие берешься? Я совсем не тебя поджидаю. Так что не порть мне праздник и отойди от кровати. Я жду в гости вашего крота и моего убийцу.
Он послушно отодвинулся от кровати и прилип спиной к стене.
— А почему ты думаешь, что это не я пришел тебя убивать, а будет кто-то ещё? Откуда такая уверенность?
— Я же не до конца мозги пропил, кое-что оставил в заначке, — принялся разъяснять ему, как малому ребенку. — Если бы ты шел убивать меня, то хотя бы пистолет в руке сжимал, готовый к неожиданностям. И на нем глушитель был бы навернут. Но в твоих руках его не наблюдается. Вот и колись, дружок, на кой тебя сюда заслали. И кто это сделал?
Новиков вздохнул и признался:
— Послал меня Степанов. Возникла реальная опасность, что тот крот, о котором ты нам говорил, постарается тебя ликвидировать, избавляясь от свидетелей. И было решено не рисковать, прикрыть тебя с тылу. Так сказать, незаметно организовать засаду. Ты нужен живой, пока у тебя кассета. А потом наша контора потеряет к тебе всякий интерес. Останешься в живых — значит, будешь и дальше спокойно коптить небо.
— И без вас управился бы. Ты думаешь, ментовский полковник и вправду что-то шепнул мне на ушко? Тогда ты дважды дурной Советского Союза. Обычный блеф, рассчитанный на то, чтобы ваш крот занервничал и постарался меня убрать. А сделать это ему нужно именно нынешней ночью, пока я не пообщался с вашими на трезвую и спокойную голову и пока дискета находится у меня. Но самое интересное в его задумке то, что он собирается и тебя прихлопнуть.
Новиков прикусил в раздумье нижнюю губу.
— Это ещё зачем?
— Все элементарно, как пирог с капустой. Ты и есть тот крот, о котором я говорил. Поэтому ты меня и пристрелил. А он всего лишь немного опоздал, и ему ничего не оставалось, как убить тебя. Ведь в твоих руках красовался пистолет, и столкнулись вы нос к носу. Красивая комбинация, не правда ли? И из-под удара выходит, и от опасного свидетеля избавляется. А если повезет, то, может, и дискету найдет. До утра времени достаточно.
— Лихо задумано, если это правда. В фантазии тебе не откажешь, Филин. — Новиков горько усмехнулся. — И что будем делать?
— Жить, Коленька, жить. Но сперва разыграем маленькую интермедию. Зажигай в обеих комнатах свет и шебурши в большой, словно в спешке закидываешь вещи в сумку. Только будь спиной к двери.
Я кинул ему в руки солидных размеров баул.
— А ты что будешь делать? — Николай поймал сумку и включил свет в маленькой комнате.
— Знаешь, что-то живот схватило. — Я сморщился недовольно. — Пойду-ка я в туалет покурить.
Новиков выскользнул в большую комнату и стал бестолково шарахаться там из угла в угол, наполняя баул первыми попавшимися вещами. А я, прикрыв дверь в спальню, скрылся в темном туалете, оставив его незапертым.
Минут через пять послышались осторожные шаги и мягкий щелчок взводимого курка. Я выждал ещё несколько секунд и резко открыл дверь туалета. Сделав шаг наружу, я поднял пистолет на уровень поясницы вновь прибывшего гостя и громко сказал ему в спину:
— Брось пушку, майор! Окончен бал…
Он как раз поднимал её, наметив первой жертвой Новикова. Николай прыгнул в сторону и скрылся за боковой спинкой дивана. Из глушителя вырвалось пламя, и пуля испортила мне мягкую мебель. И тут же оглушительно рявкнул мой "стечкин". Схватившись за правое плечо, Степанов выронил свою волыну на пол и заскрежетал зубами от боли и досады. Я помог ему удобно устроиться на полу, одним ударом сбив его с ног. А пушку отпихнул подальше. Она улетела в гостиную, где её и поднял Новиков.
— … потухли свечи, — я деловито прицелился в голову майора, но, передумав, засунул ствол за пояс брюк. — Колёк, вызывай своих. Пускай приезжают и забирают эту мразь, пока он мне весь паркет не изгадил.
Майор зло сверкал на меня глазищами и, наверное, попытался бы задушить голыми руками. Вот только не было у него такой возможности.
Новиков взялся за трубку телефонного аппарата.
— И Ксюшку пускай захватят с собой, — дополнил я, вытаскивая из кармана сигарету. — Хватит ей на казенных харчах сидеть. Если уж ей там так понравилось, то как только стукнет восемнадцать, самолично отведу на сборный пункт. Пущай в армию забирают. А пока рановато, малявка она ещё.
Приехали они быстро, не прошло и получаса, словно только и ждали звонка. Майора уволокли двое крепких и суровых парней, нацепив ему на запястья браслеты. И даже не удосужились перевязать, с чем я был полностью солидарен. Сам терпеть не могу предателей.
Мы с Новиковым спустились вниз на лифте за ними следом. Около подъезда нас поджидал полковник Пахутин, прогуливаясь около "Волги" и нервно покуривая. Стоило мне появиться на открытом пространстве, как дверка машины стремительно распахнулась, и из неё выскочила Оксанка. Подбежав, она повисла у меня на шее, ликующе улыбаясь, и чмокнула в небритую щеку.
— Я так соскучилась по тебе, — прошептала она мне в ухо горячим ветерком. — Больше ни на шаг не отпущу.
— Обожди, Ксюха! — Я с трудом оторвал её от себя, но она тут же ухватила меня под руку, тесно прижавшись сбоку. — Пойдем с будущим генералом пообщаемся.
Мы приблизились к Пахутину, и я протянул ему очередную дискету, достав её из внутреннего кармана.
— Владей, полковник. Торжественно вручаю тебе копию знаменитой дискеты. Авось в хозяйстве сгодится.
Он, улыбаясь, взял её. Но, услышав последние слова, непонимающе нахмурился.
— Почему копию? А где же оригинал?
Я скромно улыбнулся и, неопределенно пожав плечами, ответил своей не удавшейся в прошлый раз шуткой:
— Где, где? В ФСБ.
И, закурив, продолжил уже серьезным тоном:
— Когда она будет в разных ведомствах, то я надеюсь, вы постараетесь помешать друг другу ее украсть. И, значит, деньги отправятся на какое-нибудь стоящее дело. А о деталях ваши боссы на самом верху договорятся. У меня же мания преследования…
И я крепко пожал руку Новикову, а затем и Пахутину, прощаясь.
— Нам пора в люльку, детское время давно кончилось. Так что бывайте здоровы. Будет желание — заходите в гости.
А затем, обняв девчонку за плечи, с чувством выполненного долга направился к лифту.
— До свидания, Филин, — сказал мне в след полковник. — И береги дочку. Она у тебя самая лучшая.
— Я знаю, полковник, — не останавливаясь, ответил я. — Только это не дочка, а невеста.
Ксюшка ошеломленно и в то же время лукаво вскинула ввысь пушистые ресницы и искоса, снизу вверх посмотрела на мою довольную физиономию. Губы её изогнулись в счастливой и радостной улыбке, а в нежно-серых глазах блеснули ослепительно яркие алмазы слезинок. Наверное, от переизбытка чувств.
— Но если зазнаешься — выгоню к чертовой матери, малявка! — строго сказал я и втолкнул её в кабину лифта. — Ясно?! По десять раз предупреждать не стану.
Она кивнула головой, плотно сжав губы и едва сдерживая смех. На щеках у нее заиграли симпатичные ямочки.
г. Нижний Новгород.
