Впрочем, этот «мальчик» тоже не так прост, как старается показаться, и он тоже пытается им манипулировать.
— Вы профукаете этот кредит, как профукали предыдущий, как профукали сотни миллиардов своих собственных денег, — раздраженно произнес Джонсон. Он чувствовал себя загнанным в угол. Чтобы принять решение со спокойной совестью, он должен отталкиваться от объективных фактов, а не зависеть от чьих-то просьб!
— У вас не экономика, а дыра, через которую деньги Фонда уйдут на Каймановы острова, а оттуда — в карманы ваших наркобаронов и промышленных олигархов!
— Этому можно помешать, — сказал Макс, раскрывая «дипломат» и доставая оттуда пластиковую папку с документами.
— Что это?
— Это та самая дыра. Огромная зияющая прореха в экономике многострадальной России… «Консорциум». Через свои банки он получал предыдущие кредиты и распоряжался ими именно так, как вы сказали. Здесь номера их счетов в оффшорных зонах, тайные «проводки», даже сделки с иракским режимом…
— Вот как! — раздражение Джонсона улетучилось так же внезапно, как возникло.
Он пролистал бумаги раз, потом ещё раз, уткнулся взглядом в какую-то страницу и заинтересованно хмыкнул.
— Неужели это подлинные документы? Но как их удалось достать? Это же ключ от домашнего шкафа со скелетом внутри!
— Подлинность проверяется очень просто. Финансисту вашего ранга достаточно сделать лишь пару звонков, чтобы узнать, как обстоит дело. И ещё пару звонков — чтобы счета «Консорциума» были заморожены раз и навсегда, а зияющая дыра перестала существовать!
Наступила пауза. Все слова сказаны, настало время думать и решать. Макс понимал, что решение будет принято именно сейчас. Через полминуты, через секунду. Он невольно следил за руками Джонсона: если он вернет папку, это будет равнозначно отказу. Но эксперт не торопился её возвращать; он снова пробежал глазами по страницам, затем взглянул на часы.
— Как вы можете доказать, что не являетесь частным лицом, отстаивающим только свои интересы? — неожиданно спросил эксперт.
Что ж, разумная предосторожность. Только к ней обычно прибегают не финансисты. И способы подверждения полномочий разработаны тоже не финансистами.
— У вас, кажется, есть спутниковая антенна? Назовите любую фразу и завтра её произнесет диктор во время вечерних новостей на первом российском канале.
— «Москва играет не по правилам», — криво усмехнулся Джонсон.
— Что ж, — пожал плечами Макс. — Нормально.
— Ничего нормального тут нет, — вздохнул финансист и закрыл окно. По двору шел охранник в клетчатой фланелевой рубахе и жилете со множеством карманов. На поводке он держал бодро рвущегося вперед стаффорда.
— Итак, завтра в восемнадцать по московскому времени, — подвел итог Макс. — Выпуск длится пятнадцать — двадцать минут.
— Хорошо, — Джонсон бросил прозрачную папку на стол и церемонно наклонил голову. Руку на прощанье он не протянул.
* * *
В зале всего два посетителя — арабы или афганцы, оба застыли рядом с Максом, почти не шевелятся. Перед ними стенд с японскими телевизорами.
На экране слева — циферблат с дергающейся минутной стрелкой. На экране справа — две блондинки остервенело сдирают с себя одежду под бравурную музыку. Посередине чопорный английский диктор излагает местные новости. Арабы смотрят на блондинок. Макс смотрит на циферблат.
Этот небольшой магазин, затерянный в переулках торговой части Лондона, оказался единственным местом, где — кроме российского посольства, пожалуй, — имелась спутниковая антенна, принимающая телепередачи из России.
Адрес подсказал Худой. Вчера в Бинго-Бонго человек с тремя подбородками, как обычно, выпил дюжину пива под бифштекс с кровью и рассказ о встрече с Джонсоном, внимательно выслушал про условную фразу, кивнул.
— Сегодня и передадим заявку. Раньше с такими вещами проблем не было. Думаю — и сейчас не будет. А этот тип, оказывается, ушлая рыбина…
— Время есть, хочу проведать отца, — поделился Макс. — И с матерью повидаться…
Худой поперхнулся пивом.
— Не вздумай! — строго сказал он, прокашлявшись и вытирая слезящиеся глаза. — Всю операцию сорвешь на фиг! Зачем гусей дразнить?!
Макс не понял, в чем состоит риск, но спорить не стал.
— За нами следят, — сообщил он, чем окончательно испортил резиденту аппетит. — Слон заметил подозрительную машину, да и я трижды засек какого-то парня: у гостиницы, на парковке, в кафе…
— Сюда шел, хорошо проверялся? — озабоченно спросил толстяк.
— Чисто, сто процентов! — успокоил Макс.
— Может показалось? У страха глаза велики… В любом случае, получишь подтверждение — сразу в самолет! А их уже сегодня можешь отправить…
Минутная стрелка достигла, наконец, цифры двенадцать, проиграла знакомая мелодия, на экране появилось знакомое лицо Алены Копировой. Сейчас и музыка и лицо казались Максу родными.
— Вчера в хирургической клинике скончался двадцатисемилетний Ричард Смит, раненный три дня назад в ресторане «Шотландский распутник», — сообщил лондонский диктор и внимание Макса переключилось на него. — Смит дважды привлекался к суду за насильственные посягательства, но в этот раз ему не повезло — он нарвался на американских «зеленых беретов» и был убит табуреткой…
На экране появилась фотография сраженного Спецом парня.
— Переговоры о захоронении атомных отходов, отработанных на германских АЭС, ведут российский Минатом и концерн «Сименс», — тем временем говорила Копирова, стреляя глазами в камеру. — Подозрение у наблюдателей вызывает бросовая цена, которую предложила за свои услуги российская сторона: всего 1000 долларов за килограмм…
— Смотри, почему у неё соски лиловые? — шепотом спросил один араб второго. Блондинки на соседнем экране успели избавиться от тугих лифчиков и, сосредоточенно вращая бедрами, оттягивали узкие трусики.
— Не знаю. Может, специально подкрашивают, — сглотнув, тихо ответил второй посетитель. Потом оба замолчали. На родине за подобное бесстыдство их запороли бы палками до полусмерти. А тут можно любоваться совершенно безнаказанно. Так чего зря болтать?
— …Хотя покойный и не являлся образцом добропорядочного гражданина, хотелось бы напомнить господам из-за океана, что в гостях принято вести себя более сдержанно, обращаясь в подобных случаях за помощью в полицию. Кстати, полиция приступила к розыску лихих американцев…
— …Новости из-за рубежа. Вашингтон. Здесь продолжается заседание Совета учредителей Международного валютного Фонда. Пока неясно, как оно скажется на судьбе 8-миллиардного кредита для России, переговоры о котором возобновятся через неделю…
Макс внимательно слушал, но кодовая фраза так и не была произнесена. Копирова перешла к новостям культуры. Макс посмотрел на часы: двадцать пять минут шестого. Что они там себе думают? Нервы напряглись, как гитарные струны, похолодело под ложечкой.
Рядом раздавалось тяжелое сопение. На соседнем экране камера следила за пальцем с красным наманикюренным ногтем, который путешествовал по укромным закоулкам женского тела, оставляя за собой блестящий влажный след. Арабы намертво прилепились к экрану, активно шурудя в собственных карманах. Хозяин магазинчика, тоже, судя по всему, выходец с Востока, одобрительно скалил за прилавком свои белые зубы.
— … После небольшой рекламной паузы Николай Костенко познакомит вас с новостями спорта, — Алена Копирова улыбнулась на прощанье и исчезла.
Гитарные струны тонко задрожали, душу наполняла тревожная мелодия. Что случилось?! Худой не смог вовремя предупредить Центр? Не подчинилось ставшее независимым телевидение? Или из стопки «шпаргалок» на дикторском столе выпала какая-то бумажка?..
Черт бы вас всех побрал! Если Джонсон не получит подтверждения, вчерашний удачно начатый контакт, можно считать, пошел насмарку. Второго уже не будет — Джонсон наверняка заподозрит, что Макс работает на Ми-5 или ЦРУ. Все летело в преисподнюю!
Арабы рядом с Максом покачивались в сладострастном трансе. Блондинки входили в раж — под рев гитар они обмазывали друг дружку какой-то прозрачной желеобразной массой, и тут же слизывали её длинными, острыми и даже на вид горячими языками.
— Здорово, правда? — спросил хозяин, повернув к Максу смуглое лицо. Он был уверен, что Макс тоже пришел сюда поглазеть на этих третьесортных шлюх.
— Здорово, — буркнул Карданов, едва не засветив ему в заросшую волосами переносицу. Он стоял, как парализованный и не знал, что делать. Ответственнейшая операция проваливалась, и не по его вине!
— …шестикратная олимпийская чемпионка по лыжам москвичка Любовь Нефедова, несмотря на трехлетнюю дисквалификацию за применение допинговых средств, снова приступила к тренировкам в составе национальной сборной. Медицинский комитет Международной федерации считает, что Москва играет не по правилам и несанкционированные тренировки Егоровой наносят удар всему спорту…
