– Какие инструменты есть в машине? – спросил у Сергея Рыков.
– Ты что, намерен взломать дверь? Статья номер…
– Кончай пустой базар, – осадил его Рыков. – Вдруг она в доме.
– Думаешь, ей амба? – не решился назвать вещи своими именами Дима. – Тьфу, тьфу, тьфу! Не дай бог!
– Пока я ничего не думаю, – хмуро произнес Рыков. – Следует осмотреть дом, потом делать выводы.
– Ну, есть обычный набор автолюбителя, – сказал Сергей. – Как припаяют нам за проникновение в чужой дом…
– А отстрелить замок? – сообразил Дима.
– Бесполезно, зря пули потратим. Идем к машине, инструменты посмотрим. – Рыков первый направился к ограде, которую следовало снова преодолеть.
На стоянке перебирали имеющиеся инструменты, но сейфовую дверь ими не вскроешь. Подъехали Миша и Долли. У Михаила тоже имелся набор инструментов, но и они не помогут проникнуть в дом.
– А решетки перепилить? – предложил Михаил. – Потом разбить окно.
– Чем, пальцем пилить будем? – заметил Дима. – Надо съездить в управу, достать автоген. Эту броню только автоген возьмет.
– И где собираешься добыть автоген среди ночи? – съехидничал Миша.
– Милиция добудет даже ночью, – заверил Дима.
Долли слушала переговоры с открытым ртом, переводя удивленные глаза на всех по очереди. Неожиданно ее прорвало:
– Граждане мужчины! Вы что?! Стоите и спокойно рассуждаете! Куда делась Нина, я вас спрашиваю? Не понимаю, как можно ничего не делать, а только языком лялякать! Лично мне ясно: с ней что-то случилось. Что хотите делайте, хоть взрывайте дом, а войдите туда! И немедленно! Я хочу знать, там Нина или не там.
– Долли, это не так просто, как кажется, – сказал Рыков. – Дверь действительно крепкая, решетки тоже. Надо поехать в город и достать хоть пилу, хоть автоген – без разницы. Дима…
– Тсс! – вдруг поднял палец Сергей. Все прислушались, но ничего не услышали. – Мотор… Звук мотора… Не слышите? Сюда едет…
Вскоре послышался отчетливый звук мотора, который приближался со стороны города. Сергей кинулся к машине, бросив на ходу:
– Поостережемся. Михаил, загаси фары!
– Да кто нас тут заметит? – Но Миша все же двинул к авто.
– Гаси! – шикнул Сергей. – В темноте свет виден далеко.
Они находились недалеко от дороги, так что имели возможность пронаблюдать за автомобилем, который проехал к дачам. Все пятеро переглянулись. И не надо было задавать вопрос: кому и зачем понадобилось приезжать сюда глубокой ночью, наверняка дело спешное, но у кого? Не сговариваясь, все, даже Долли, рванули следом. Автомобиль остановился у ворот Печерниных, но, когда пять человек достигли расстояния видимости, машина уже въехала во двор. Это был не джип, не «Форд», но иномарка.
– Нина в доме, только… – и Рыков не договорил.
– Что вы хотели сказать? – глубоко и часто вдыхая, спросила Долли – от быстрого бега у нее сбилось дыхание. – Что – «только»? Знаете, если с Ниной что-нибудь случится, я вас сама… прикончу.
– Замолчи, Долли! – тихо оборвал ее Миша. – Я думаю, Нина жива, иначе он не приехал бы так скоро.
– Кто он? – не унималась она. – Я спрашиваю, кто он? Имею я право знать?
Ей не ответили, потому что никто не знал, кто приехал на дачу. Все смотрели на дом, Долли тоже перевела взгляд на махину за оградой. Неожиданно у нее зашевелились волосы, словно они догадались первыми: если Нина жива, ее приехали убить, если мертва – избавиться от трупа.
– Вы что же, так и будете стоять?! – взорвалась она. – А еще мужики! Тьфу!
Нина очнулась. Первое, что услышала, – это завывание ветра. Ее окружала жуткая темнота, как в гробу. Нина лежала на спине, холод пробирал до костей. Трудно было дышать, будто кто-то навалился на нее, но кто давил на грудь и тело – не понять. Раскалывалась голова. Во рту было сухо, что-то мешало. Никак не удавалось вздохнуть полной грудью, запах затхлости и пыли забивал нос. Нина попробовала пошевелиться – не получилось. Можно подумать, ее спеленали. Свободной была лишь голова, ею и пошевелила, но тут же в голове появилась нестерпимая боль, отчего участилось сердцебиение, подкатила тошнота. И не вдохнуть! Нина переждала приступ, одновременно сознание вернулось полностью. Она сглотнула – что-то мешало во рту… Тряпка! У нее во рту тряпка! Нина попыталась вытолкнуть ее языком, не удалось. После этого задумалась: а где она находится? Что с ней случилось? Сознание вернулось, но память не желала возвращаться.
Тишина. Гробовая тишина. Только ветер бьется где-то снаружи. Судя по всему, поблизости нет людей. А почему так темно? Вдруг ударило: ослепла! Такая темень окружает только слепых. Захотелось срочно ощупать глаза, лицо. Нина сделала еще попытку высвободиться, заработала руками, телом, ногами… Да она же связана! Веревки впились в тело, причиняли боль, видимо, Нина давно так лежит, кровь застоялась. В отчаянии замычала, зовя на помощь. Да где она находится?! Не в гробу же, в самом-то деле! Стало страшно. Нина закрыла глаза и говорила себе мысленно: «Спокойно, без паники. Я связана. Сейчас полежу немножко и попробую освободиться».
Лежала, пока не восстановилось дыхание. Затем Нина сжала и разжала пальцы. Руки связаны впереди и привязаны к телу. Кто же постарался так связать ее? Ничего не восстанавливалось в памяти, ничего. В следующий миг она определила, что накрыта чем-то мягким, плотным и толстым. Надо хотя бы выползти. Нина поработала плечами, согнула ноги в коленях. Кроссовки уперлись тоже в мягкое, и на коленях мягкая тяжесть. Нина приложила массу усилий, чтобы сдвинуться с места, отталкивалась ступнями и работала всем телом. Сдвинулась! Голова очутилась на свободе, стало свободней дышать. Нина огляделась. Темно. Тем не менее различила, что находится в комнате, загроможденной какими-то предметами. Какое счастье – она не ослепла! Видимо, здесь есть окно, через него в комнату доходит свет. Голову поднять не удалось, чтобы оглядеться, – вновь подкатила тошнота. Почему-то страшно ныла голова, болело тело. Нина отдыхала, набираясь сил, чтобы предпринять новую попытку освободиться от тяжести, укрывавшей тело…
Внезапно между порывами ветра она различила шаги. Нина замерла, слушая неторопливые шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Да, это шаги человека, который поднимается по лестнице, – размеренные, тяжелые, а деревянные ступеньки скрипят. Кто-то идет к ней? Кто? Человек, который ее связал? Значит, Нина наверху? Но где, в каком месте? И почему ее связали? Шаги слышались все отчетливей, значит, он сейчас войдет. Он? Он?!
И тут вернулась память. Дача. Застолье. Славка. Камера. Кассета!!! Нина вспомнила, что смотрела кассету в мансарде…
Шаги остановились совсем близко. Звук вставляемого ключа отозвался в каждом нерве. Почти бесшумно открылась дверь, Нина ощутила кожей, что она открылась, хотя не видела этого. Теперь стало ясно: пришли за ней, пришли, чтобы убить…
Долли так рвалась на дачу, что пришлось Мише попридержать ее силой и остаться у ворот, с ними остался и Сергей. Рыков с Димой проникли на территорию дачи, теперь это сделать было нетрудно, так как ворота остались открыты. Окна первого этажа осветились. Но Рыкова и Диму ждало разочарование – дверь дома была закрыта изнутри. Они скользили вокруг, ища лазейку, более тщательно осматривая окна. Дима подал знак Рыкову, обращая его внимание на одно окно. Анатолий Трофимович приподнялся на цыпочки, чтобы получше разглядеть комнату, но заметил только мужские ноги, которые поднимались по лестнице. Вдруг рядом с ними очутилась Долли:
– Дайте мне пистолет! Я сама пойду…
Рыков грубо схватил ее за локоть и потащил к воротам, шипя:
– Заткнись, чертова баба! – Выбравшись за ворота, он напустился на Мишу и Сергея: – Я что приказывал? Не могли вдвоем удержать одну бабу?
– Да пошел ты! – вырвала локоть Долли.
– Ага, попробуй, удержи ее, – хмыкнул Сергей. – Она же, как бронетранспортер прет вперед! Никакой силой не удержишь.
– Чуть все не испортила! – едва не врезал ей Рыков.
– Тихо, тихо! – поднял вверх руки Миша. – Давайте мирно… Что там?
– Бесшумно не войдем, – махнул рукой Дима. – И с шумом не войдем.
– Если Нина жива, нам нельзя шуметь ни при каких обстоятельствах, – сказал Рыков. – Мы должны проникнуть в дом тихо.
– Как ты проникнешь? Это невозможно, – сказал Дима.
– Неужели ничего нельзя сделать? – взвыла Долли. – Придумайте что-нибудь, умоляю! А хотите, я постучусь? Скажу, что соседка, что мне… нужен лук. Я варю…
– В два ночи ты варишь суп! – хмыкнул Сергей. – Убедительно.
– Тогда следует взорвать вход! – прорычала Долли.
– У нас нет гранат, – спокойно сказал Рыков, ибо ее состояние и бредовые идеи вполне были оправданны: она стремилась спасти подругу.
– Да что же это! – воскликнула она. – Вы органы, а оружия у вас нет! Одни пукалки какие-то! Черт знает что! Я Нинке говорила, что на мужиков сейчас надеяться нельзя! Не послушалась меня! Ой, мамочка, что же там с ней сделали…
