– Что бы ни случилось, молчи, Славка. Ни звука! Если пролезешь в дом и вдруг услышишь, как кто-то идет, сразу прячься. Замок ты легко откроешь. Там два рычага, по очереди сначала опустишь вниз, потом отведешь в сторону по желобку. Понял?
– Да что я, первый раз? – пожал плечами Слава. – На кухне и форточка меньше.
– Мы на тебя надеемся.
Наступил самый опасный момент. Сергей вновь встал под окном, на него помогли взобраться Славе. Тот ловко уцепился за прутья, свободно поставил одну ногу на внешний выступ окна, вторую на нижнюю перекладину решетки. Рыков приказал Диме:
– Готовь ствол. Следи за лестницей из окна рядом, оттуда ее хорошо видно. Появится – стреляй по ногам.
– Вот будет хохма, если Нины там нет, – проворчал Дима.
– Ее нигде нет, – сказал Рыков. – Значит, должна быть здесь.
Дима рванул к указанному окну. В это время Славка довольно свободно протиснул между прутьев нижнюю часть туловища. На Сергея вскарабкался Миша…
– Я только перережу веревки, – сказал он, увидев, в какой ужас пришла Нина.
Несколько секунд спустя она почувствовала, как кровь побежала по жилам. Как ни странно, освобождение от веревок принесло дополнительную боль. Нина застонала, в этот момент она забыла, что находится наедине с убийцей. У нее остались связанными руки и ноги у щиколоток, но все же стало значительно легче телу. Он вернулся в кресло, тихо забормотал:
– Думаешь, убить легко? Это трудно. И страшно. Потом страшно, когда проходит ярость и ты понимаешь, что натворил. А назад дороги уже нет. Собственно, мне не оставили выбора. Ты тоже не оставила выбора.
Нина догадалась, что этого человека бесполезно просить не убивать ее, можно лишь попытаться оттянуть время. Она не хотела верить, что все забыли о ней. Надежда, черт ее возьми, умирает последней. Она судорожно ощупала грудь связанными у запястий руками, он сказал:
– «Жучок» ищешь? Я обыскал тебя и снял его, потом испортил и выбросил в реку. И телефон твой раздавил и выбросил в реку.
Время! Оттянуть время. Впрочем, он сам тянет по непонятным причинам.
– Значит, господин К. это…
– Я, – откликнулся он.
В его «я» не прозвучало торжества закоренелого маньяка, который гордится совершенными преступлениями, напротив, он произнес это с оттенком сожаления.
– Вот, значит, кто взломал замок в кафе, украл дневник Валентины, – с трудом говорила Нина. Действие коньяка закончилось быстро, ее снова мучила головная боль. – Вот кто звонил следователю… поэтому назвал только мое имя…
– Я все время следил за тобой. Когда увидел тебя в доме с Глебом, я получил в руки шанс сделать убийцей тебя. И позвонил следователю. Мне повезло – ты потеряла клипсу, узнал я об этом чуть позже твоего ареста. В том, что ты будешь помогать Глебу, я не сомневался, поэтому, когда тебя выпустили, я наблюдал за тобой в окно. Тогда и увидел, как ты и твоя подруга заинтересованно что-то читаете. Видишь ли, у человека в моем положении обостряется чутье, появляется дар предвидения. Я даже не думал, что мне надо спастись от обвинений, все происходило само собой, помимо меня. То есть я бессознательно делал то, что говорило мне мое чутье. Так вот тогда, глядя, как вы читаете какие-то бумаги, я понял: мне надо их забрать. И я забрал. Ночью. Прочел и ужаснулся. Безусловно, я догадался, кто автор. Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы эти записи прочел Глеб.
– Я понимаю, – проговорила Нина, меняя позу. Наконец-то тело отошло от веревок, приятно покалывало.
– Ни черта ты не понимаешь, – внезапно разозлился он и резво вскочил с кресла. Нина сжалась, боясь сделать лишнее движение, тем самым привести его в ярость, а он ходил по мансарде. – Чего тебе не хватало? Что ты вынюхивала?
– Я думала, что убил Глеб и что мне грозит опасность, – оправдалась она.
– Мне казалось, ты умнее, – презрительно бросил он. – Глеб слабый человек, уж ты-то должна была распознать его суть. Сильного человека Валентина не утащила бы, а такие, как Глеб, как раз и попадались к ней в сети. Не смотри на меня… осуждающе. Я тоже слаб. Но сильнее Глеба.
– А Роберт? – тянула время Нина, хотя ее ничто не интересовало, она без его объяснений многое поняла. – Как выследил Роберта?
– Какая разница? Ну, если ты так хочешь, скажу. Ты меня вывела на него. Я не упускал тебя из виду, забросил дела. Крался за тобой в парке и слышал слово в слово ваш диалог. Когда вы переговорили, я пошел за ним, выяснил, где он живет. А вот чего не ожидал, так это встретить тебя с твоей подругой в доме Глеба. Я искал компрометирующие кассеты, но не находил. Я не понял из дневника, где они лежат. Ты их нашла, а я отнял.
– Да, одеколон…
– Что – одеколон?
– В доме я уловила запах одеколона, которым пользуется Глеб. Я подумала…
– …что он убил свою жену, Леонида и Роберта, – закончил он. – Но это сделал я. Как оказалось, я напрасно на тебя напал. На кассетах, что я отнял, не было меня. Клянусь, тогда я не собирался убивать тебя, только Роберта. Я ведь уже знал, что он должен продать тебе кассету с убийством, вот и караулил его на этаже. Он пришел часов в восемь, открыл дверь, я втолкнул его, и… он отдал мне кассету, но это уже ничего не меняло, по-другому я поступить не мог. Я подбросил улики и ушел. Мне казалось, ты успокоишься, когда узнаешь, что убийца Роберт. Но ты не успокоилась. Опять же, я бы об этом не знал до сих пор, но ты совершила одну большую ошибку.
– Какую? – подхватила она.
– Это мальчик, Нина. Славка.
Мальчик держался за шею Миши, который стоял на плечах Сергея, уже стонущего от тяжести. Слава лежал боком на перекладине форточки, ноги и половина корпуса были уже в доме. Осталось совсем немного, однако грудь застряла между прутьями решетки. Пройдет грудь, пройдет и голова. Миша помогал мальчику, проталкивая его одной рукой:
– Так, еще немного… Теперь хватайся за прутья… Ну же, подвигай плечами… осталось чуть-чуть…
– Не могу, – кряхтел Слава. – Никак…
– А ты выдохни. Нам вон и дождь помогает. Какому телу легче проскользнуть, ты знаешь, Славка?
– Не-е-ет, – простонал тот.
– Мокрому! Ну, еще разок… Молодец! Ай, как хорошо… Теперь осталась одна голова. Уж она-то пройдет. Осторожно поворачивайся на живот… держись крепче. Не разбей ногами стекло… Не бойся, я держу тебя. Рыков! – тихонько позвал того Миша. Мальчик замер, его голова находилась снаружи, все остальное в доме и за решетками. – Готовься, Рыков! Натягивай веревку… Слава, теперь голову…
Мальчику не понадобились советы, как протиснуть голову. Он ловко водил ею, проскальзывая между прутьями. В таком деле уши лишние, но их же не оторвешь! Сначала Слава, аккуратно ворочая головой, высвободил одно ухо, затем другое. Повозился, протискивая височную часть. Миша перестал ему помогать, боясь поранить его голову. Но вот наконец и она прошла довольно легко, мальчик был на той стороне. Слава болтал ногами, нащупывая подоконник. Рыков тянул страховочную веревку, которой обвязали ребенка, тем самым держал его на весу.
– Стоишь? – шепотом спросил Миша.
– Стою, – откликнулся он изнутри дома.
Миша подал знак Рыкову, чтобы тот отпустил страховку. В окно они видели, как мальчик смотал веревку, дабы не тратить время на освобождение от нее, и на цыпочках побежал к двери. Все, кроме Димы, державшего лестницу под прицелом, ринулись за угол на веранду. Раздалось два щелчка, Рыков и Миша вошли в дом, за ними Сергей и Дима, вытащив пистолеты.
– Слава, беги к тете Долли, – торопливо сказал Рыков, мальчик послушно убежал. – Теперь идем… Ни вдоха… Проверяем все комнаты…
Нина вытаращила глаза:
– Что-что? Мальчик? Почему?
– Это мальчик из детского дома. Я был там с шефским визитом и видел Славу в роли паука, нам показывали «Муху-Цокотуху». Признаться, я не верил в существование ребенка, да и Глеб утверждал, будто совместных детей у вас нет. Тем временем обстоятельства сложились удачно: убийцу нашли, дело закрыли. Но ты… тебе мало было приключений, понадобилось доказывать, что у тебя есть сын. На этот раз я готов был поверить тебе, а не Глебу. Да-да, было такое. Но стоило увидеть фотографии мальчика, я понял, что ты лжешь. В твоей лжи я усмотрел новые козни, потому и настаивал привезти ребенка на дачу. И когда его увидел перед собой, уже не сомневался, что это мальчик из детского дома. Ты опасная штучка, Нина. Удовлетвори мое любопытство, кто тебе помогал? Сама ты не могла выдрать мальчика из детдома, прилепить «жучок», значит, кто-то помогал.
Вот почему он тянул. Ему надо знать сообщников Нины.
– Никто. Это мой ребенок. И Глеба. (Вдруг у него дрогнет рука?) Да, я держала его в детском доме. Вы же не знаете, как я жила. Глеб бросил меня, не было денег…
– Не распыляйся попусту, я сделаю анализы. Если это мой внук, можешь не беспокоиться о нем. Скажи одно: с кем ты в сговоре? Нина, пойми, тебе все равно никто не поможет. Кассету с убийством я забрал у Роберта и уничтожил. И ту кассету, на которой ты видела меня с Валентиной в постели, тоже уничтожил. На меня ничего нет, ничего. Мне просто интересно, что ты еще придумала? Скажу больше, я восторгаюсь тобой, Нина.
