– Ваша честь, – сказал он, – я бы хотел попросить пятнадцатиминутный перерыв, чтобы посовещаться со своим следователем.
– Ни в коем случае, мистер Форсайт, – ответила Лего. – Он сейчас выступает в роли свидетеля. Что-нибудь еще?
– Меня здесь просто разводят, ваша честь. Это…
– Кто именно разводит: мистер Холлер или ваш собственный следователь?
Форсайт онемел.
– Возвращайтесь на свои места, джентльмены. Мистер Холлер, продолжайте допрос.
Я вернулся к кафедре. А Форсайт сел и уставился прямо перед собой, готовясь к тому, что будет дальше.
– Вы сказали, что агент Марко попросил вас проконтролировать это дело? – спросил я Лэнкфорда.
– Да, – ответил он.
– Зачем?
– Он хотел быть в курсе того, как проходит расследование убийства Глории Дейтон.
– Так он ее знал?
– По его словам, когда-то давно она была его информатором.
Я сделал пометку в блокноте, вычеркивая один из вопросов, которые хотел поднять во время дачи показаний Лэнкфордом. И бросил взгляд на скамью присяжных. Все двенадцать, плюс два дублера, смотрели, не отрывая глаз. Как и я.
Я сделал ставку на Лэнкфорда, а не на Марко, как на более слабое звено преступной группы. Он видел видеозапись из дома Стергоса и, конечно, знал о том, что сам был тем мужчиной в шляпе. Лэнкфорд понимал, что единственный способ выпутаться из этой ситуации – осторожно пробраться сквозь дачу показаний, да так, чтобы его не поймали на лжесвидетельствовании и он сам себя не оговорил. Непростое дельце.
– Давайте вернемся немного назад, – предложил я. – Вам знакома видеозапись с камер наблюдения в отеле «Беверли-Уилшир», где показана Глория Дейтон в вечер убийства?
Лэнкфорд закрыл глаза, потом открыл и произнес:
– Да, знакома.
– Я говорю про видеозапись, которую впервые продемонстрировали присяжным вчера.
– Да, я понял.
– Когда вы впервые увидели ту запись?
– Примерно два месяца назад. Точную дату не помню.
– Вчера Виктор Хенсли, начальник охраны отеля, во время дачи свидетельских показаний сказал, что на записи видно, что за Глорией Дейтон следили, когда она покидала отель. У вас сложилось какое-либо мнение на этот счет?
Форсайт запротестовал, заявив, что я задаю наводящий вопрос, ответ на который находится вне компетенции Лэнкфорда. Судья протест отклонила, и я повторил свой вопрос:
– Как вы считаете, за Глорией Дейтон следили в ночь ее убийства?
– Да, следили, – ответил Лэнкфорд.
– Почему вы так считаете?
– Потому что за ней следил я.
Вслед за этим признанием наступила, наверное, самая впечатляющая по силе тишина, которую я когда-либо слышал в зале суда.
– Вы хотите сказать, что мужчина в шляпе на видеозаписи – это вы?
– Да. Я – тот мужчина в шляпе.
Вслед за этим я вычеркнул еще один пункт, а в зале снова повисла гулкая тишина.
Этим заявлением Лэнкфорд, возможно, и облегчил свою душу, но пока он еще не сознался ни в чем, что можно было квалифицировать как преступление. Однако продолжал молить меня глазами, и я окончательно убедился, что мы пришли к какому-то молчаливому соглашению. Очевидно, дело было в видеозаписи. Лэнкфорд не хотел, чтобы я ее показывал; он хотел все рассказать как свидетель.
И я готов был пойти на такую сделку.
– Почему вы следили за Глорией Дейтон?
– Меня попросили ее найти, узнать, где она живет.
– Агент Марко?
– Да.
– Он вам сказал зачем?
– Нет. Во всяком случае, тогда.
– Что же он вам сказал?
Форсайт вновь запротестовал, заявив, что я хочу услышать свидетельские показания с чужих слов. Судья позволила мне продолжить, и я попросил Лэнкфорда ответить на мой вопрос.
– Он просто сказал, что нужно ее найти. Сказал, что она – стукач, уехала из города много лет назад, сейчас вернулась, но он не может ее разыскать, – видимо, она живет под другим именем.
– То есть он вам поручил ее найти.
– Да.
– И когда это было?
– В прошлом ноябре. За неделю до того, как ее убили.
– Как вы нашли Глорию Дейтон?
– Рико дал мне ее фотографию.
– А кто такой Рико?
– Рико – это Марко. Это его прозвище, так как он работал над делами о вымогательстве.
– Там, где крутились рэкетиры и коррумпированные организации? РИКО?
– Именно.
– И что это была за фотография?
– Рико отправил фото на мой телефон. Сделал снимок в ночь, когда ее завербовал. Фотка старая, снята, наверное, лет восемь или девять назад. Он арестовал Глорию, но предложил не заводить дело, если она станет ему доносить.
– У вас сохранилась эта фотография?
– Нет, я ее стер.
– Когда?
– Когда услышал, что Дейтон убили.
После такого ответа я немного выдержал время. Для пущего эффекта.
– Вы нашли Глорию Дейтон по фотографии?
– Да. Я начал просматривать местные сайты, предлагающие эскорт-услуги, и, хотя она поменяла прическу, нашел ее под именем Жизель.
– Что вы предприняли потом?
– Телефоны и адреса девочек из эскорта нельзя узнать просто так. На странице Жизель упоминалось, что она работает как «Красотка для избранных» в «Беверли-Уилшир». Я попросил Рико – то есть Марко – провести меня в номер с помощью одного из секретных имен.
– Секретных имен? Вы говорите про имена для работы под прикрытием?
– Да, для работы под прикрытием.
– А что это было за имя, не припомните?
– Рональд Уэлдон.
Я знал, что это можно будет проверить с помощью Хенсли и записей отеля, если позже мне понадобится подтвердить историю Лэнкфорда. Внезапно, благодаря показаниям Лэнкфорда, дело приобрело совсем иной оборот.
– Итак, что произошло потом?
– Марко дал мне ключ. Номер находился на девятом этаже. Когда я открывал дверь, к номеру напротив подкатил тележку посыльный.
– То есть похоже, что люди выезжали?
– Да.
– Что вы сделали?
– Я вошел в свой номер и стал наблюдать через глазок. В номере была пара. Сначала вышел посыльный с багажом, а потом вышли и они сами. Дверь не захлопнули. И я прошел через коридор в их номер.
– Что вы там делали?
– Для начала осмотрелся. Мне повезло – в мусорной корзине лежало несколько конвертов. Похоже, в них рассылали поздравления на свадьбу. Там было написано: Дэниелу и Линде, мистеру и миссис Прайс. Очевидно, мужчину звали Дэниел Прайс. Я назвал это имя и номер комнаты, чтобы договориться с Жизель Деллинджер о встрече.
– А зачем вы так сложно все обставили?
– Во-первых, я знаю, что отследить можно все. Все что угодно. И я не хотел, чтобы на меня вышли. К тому же когда я работал в полиции, то имел дело с отделом нравов. И знаю, как проститутки и сутенеры дурачат правоохранительные органы. Тот, кто стоял за Жизель, должен был перезвонить мне в отель. Так они подтверждают – во всяком случае, надеются подтвердить, – что я не из полиции. Увидев незапертую дверь номера напротив, я подумал, что этот вариант лучше. Никто никогда не выйдет на меня. Или на Марко.
Таким ответом Лэнкфорд пересек черту между неумышленным правонарушением и сознательным сговором. Будь он моим клиентом, я бы его тут же прервал. Но у меня был свой клиент. И его требовалось оправдать. Поэтому я поднажал:
– Следовательно, вы знали, что произойдет с Жизель Деллинджер той ночью?
– Нет, не знал. Я просто принимал меры предосторожности.
Я внимательно изучал Лэнкфорда, пытаясь понять, то ли он искусно скрывает свою собственную вину в убийстве, то ли говорит правду.
– Получается, вы назначили ей вечером свидание, а потом ждали ее в фойе, правильно?
– Да.
– Прикрываясь от камер шляпой?
– Да.
– А затем проследили ее до дома на Франклин-авеню?
– Да, проследил.
Тут вмешалась судья. Она обратилась к присяжным:
– Дамы и господа, сейчас мы сделаем небольшой перерыв. Прошу вас пройти в комнату присяжных. И пожалуйста, не расходитесь. Адвокатов и свидетеля я прошу остаться на местах.
Я знал, что будет дальше. Судья не могла просто сидеть и смотреть, не предупредив Лэнкфорда об опасности. Как только двери в комнату присяжных закрылись, она развернулась к моему свидетелю.
– Мистер Лэнкфорд, вы привели с собой адвоката?
– Нет, не привел, – спокойно ответил Лэнкфорд.
– Если хотите, я прерву дачу показаний, чтобы вы могли проконсультироваться с адвокатом.
– Спасибо, ваша честь, не нужно. Я намерен дать показания. Я не совершал никакого преступления.
– Вы уверены?
Этот вопрос можно было понять двояко. Был ли Лэнкфорд уверен, что ему не нужен адвокат, или был ли он уверен, что не совершал преступления?
– Я намерен дать показания.
Какое-то время судья, словно оценивая, пристально разглядывала свидетеля. Потом отвернулась и знаком подозвала пристава. Что-то ему прошептала, и тот незамедлительно прошел к свидетельской трибуне и встал рядом с Лэнкфордом, положив руку на свой пистолет.
– Мистер Лэнкфорд, встаньте, пожалуйста.
Лэнкфорд в недоумении встал. Посмотрел на пристава, затем на судью.
