– За нами две тачки, – сообщил Бомбей. – Ой, чувствует мое нежное сердце, что нам устроят кровавую баню.
– Дядя Костя, жми! – скомандовала Малика.
Чемерегес только того и ждал, понесся, как выпущенная торпеда. Очевидно, водитель джипа не сразу среагировал, потому что безнадежно отстал, но вот и он полетел вдогонку.
– Жми, дядя Костя, жми, – оглядываясь назад, подгоняла его Малика. – Сейчас будет поворот… Остановишься после второго поворота…
Князев ходил из угла в угол, изредка рычал на манер разъяренного льва. Климу передалась нервозность друга, хотя, куда и зачем уехали эти четверо, никто не мог сказать, отсюда вопрос: чего психовать? Но Клим все же нервничал. Сверху спустился заспанный Захарчук, которого не разбудили, а ведь очередная ночь должна проходить под сигналом «тревога». Охранники заступили на пост и вели наблюдение из окон, в гостиной никого из них не было. Посмотрев на Князева и Клима, Захарчук опасливо спросил:
– Вы чего такие?.. Что стряслось?
– Малика, Бомбей, Тетрис и Чемергес уехали, – ответствовал Клим, косясь на Князева. – Никому ничего не сказали.
– Ну и что? – Захарчук не придал значения сообщению. – Малика, наверное, решила проведать сестру и мужа…
Князев вперился в него тяжелым взглядом, отчего тот недоуменно пожал плечами, мол, у меня больше версий нет, и поскреб щеку пальцами. Клим высказал то, что не сказал Князев:
– Малика знает, что Гриб охотится на нее. Если не Гриб, так его подонки. Договорились же, без нужды ни шагу отсюда. Я на завод мотаюсь под охраной, там в туалет лишний раз не выхожу. Не знаю, может, мы зря паникуем…
– У них было что-нибудь в руках? – вдруг спросил Князев.
– По баулу, – ответил Клим, намеренно не сказав о бронежилетах.
– Они забрали оружие… – понял Павел и снова заметался по комнате. – Глупо. Гриб положит всех. Глупо.
– А ты, Пал Палыч, позвони им… – дал совет Захарчук, но тут же попятился от ора Князева:
– Звонил! Не отвечают!
– Давайте милицию поднимем на уши, Чупахе сообщим? – Захарчук оказался самым находчивым.
Князев кинулся к телефонному аппарату на столе, схватил трубку… Подумал и кинул ее на место:
– А они как будут искать их?
– На джипе есть номер, сообщат всем постам, – сказал Захарчук.
Князева удовлетворил ответ, он взял трубку.
– Не звони, – пресек звонок Клим, Павел Павлович непонимающе поднял брови. – Паша, за автоматы не погладят по головке даже наши друзья из ментовки, а скорее их засадят. Малику тоже. Это только в киношках прощают и отпускают.
Князев бросил трубку:
– Что же нам делать?
Никто не знал.
Джип затормозил, Маля скомандовала, выбираясь:
– Всем в посадки!
Чемергес заглушил мотор, выпрыгнул и помчался за Бомбеем:
– И мне дайте чего-нибудь…
– Чего тебе дать? – резво взбираясь на пригорок, прохрипел Бомбей, ему было тяжелее всех – он тащил сумку.
– Пушку. Я тоже буду…
– Заткнись! – гаркнул Бомбей. Увидев вдали мелькающие среди деревьев фары, он цапнул Чемергеса за шиворот и увлек за собой. В кустах пнул его, прошипев: – Ложись, придурок, и головы не поднимай!
Малика знала, где остановиться, – кущи были непролазные, за ними деревья, а впереди – овражек. Такой же лесок был и с другой стороны, и в какой стороне засела группа Малики, Грибу не удастся определить. Монтана устроилась возле Бомбея, который расстегнул сумку и выкладывал на землю бомбы собственного изготовления. Тут же присел и Тетрис, нечаянно наступив на руку Чемергесу, тот тихо взвыл:
– По мне не топчись, едрить твою в качель!
– Еще один стон, и я тебя сам замочу, – наклонился к нему Бомбей.
Фары осветили джип с распахнутыми дверцами, внедорожник Гриба остановился, но оттуда никто не вышел. Подъехала еще одна иномарка, завизжав тормозами, встала. Джип Гриба чуть сдал назад и, очутившись рядом с иномаркой, затормозил.
– Совещаются, – сказал шепотом Бомбей. – Очко-то не железное.
Поскольку три машины остались с включенными фарами, света было достаточно, хоть и приходилось напрягать зрение. Из иномарки вышли двое, неспешно двинулись к покинутому джипу…
– У них по стволу, – заметил Тетрис.
– Не живется людям спокойно, – вглядываясь в дорогу, бубнил Бомбей. – Почему некоторые утверждают, что пуля достанется не им?
– Мы тоже так думаем, – шепнул Тетрис.
– Имеем право, у нас положение выигрышное…
– Тс-с, назад идут, – шикнула Малика.
– Чего ждем? – спросил Бомбей. – Их пора закидать бомбами.
– Пусть первыми начнут, – сказала она.
– Ты упрямая, как сто ослов.
Ночную тишину разрезал крик Гриба:
– Монтана! Ты же здесь! Выходи, поговорим!
– Не вздумай! – предупредительно схватил ее за руку Бомбей.
Гриб высунулся из джипа и, стоя на подножке, орал:
– Монтана! Смотри, у меня ствола нет. – Он поднял руки, потряс ими, словно цыган на эстраде перед пляской. – Давай мирно потолкуем, а?
– Гляди-ка, не робеет, – зло сплюнул Бомбей. – Знает тебя, дуру. Ай, как руки чешутся снять его…
– Не надо, – сказала Маля.
А Гриб спрыгнул с подножки, вальяжно прошел к носу джипа, в общем, выставил себя, как на витрине, демонстрируя доверие и бесстрашие. Но он не был ни доверчивым, ни смелым, подлым – да.
– Ну хочешь, мои отойдут? – Гриб сделал повелительный жест, и две машины отъехали метров на пятьдесят, он остался в одиночестве неподалеку от брошенного ими джипа. – Выходи, Монтана! Я один.
И развел лапы в стороны, поворачиваясь вокруг оси.
Маля сунула нож в рукав лезвием вниз, автомат повесила на плечо.
– Не делай этого! – яростно зашипел Бомбей.
– Держи его на мушке и будь на стреме, – прошептала Малика. – Хочу знать, кто заказал Князева.
– Так он тебе и скажет, – процедил Бомбей.
– Скажет, – заверила Маля. – Потому что думает, он хитрее.
– Я, конечно, не знаю, может, любовь и сильная штука, но она делает людей идиотами. Малика, не ходи туда…
Она отползла от них, Бомбей наклонился к Чемергесу:
– По сигналу будешь поджигать запал.
– Чем, чем поджигать? – залопотал тот.
– Зажигалкой, бля! – Бомбей потряс перед его носом раскрытой пятерней, словно только и мечтал задавить тугодума. – Подожжешь и отдашь Тетрису.
Автомат он повесил на шею, достал пистолет, прицелился в Гриба, но пот заливал глаза, Бомбей утер рукавом лицо, снова прицелился. Вопреки приказу не высовываться, Чемергес вытянул шею, глядя на автомобили Гриба. Привычка у него была такая – смотреть, что там сзади, чисто водительская привычка. Прицелился в Гриба и Тетрис, но он был спокоен хотя бы внешне…
– Монтана, я безоружный… – произнес Гриб.
– Не ори, – сказала она негромко, выходя из кустов, однако остановилась, не доходя до овражка нескольких шагов.
Он не сразу увидел ее, а когда заметил, прошел вдоль дороги по направлению к ней, остановился у обочины:
– Ближе подойди, не бойся.
– Сено к лошади не ходит.
Гриб сделал еще несколько шагов, очутился на обочине у края оврага:
– Теперь ты, не орать же нам во всю ивановскую.
Она поколебалась, но подошла ближе:
– Учти, ты на мушке, Гриб.
– Ты тоже, – добродушно улыбнулся он. – В машине снайпер. Так что резких движений лучше не делать, между прочим, нас восемь, а вас четверо, перевес на моей стороне. Но я хочу мира. Князев жив, так?
– Не понимаю, о чем ты, – усмехнулась она.
– Малика… – Он вспомнил наконец ее имя! – Зачем тебе это нужно? Забыла, чем обязана мне?
– Я? Тебе? – жестко сказала она. – Ты воспользовался моим бедственным положением и отчаянием. Ты обманул меня, разыграв друга и влюбленного. Разве я могла подумать, что имею дело с высшей бандитской мастью? Я верила тебе, думала, что нашла опору и защиту, а ты куда меня загнал?
– Сама просила подкинуть работенку. Бабки просто так никто не дает.
– И ты подкинул. Подослал якобы приятеля, тот дал задание, и оба надули меня, заплатив десятую часть. Ну, это еще терпимо. А кто потом меня шантажировал, что сдаст милиции и нас с сестрой и мамой посадят? Не ты ли? После тебя я ни на одного мужчину смотреть не могла. Но ты не оставил меня в покое, приказал завалить Князева, а потом решил прикончить. Я тебе ничем не обязана.
В это время Чемергес толкнул Бомбея.
– Отвали! – дернулся тот.
– Так это… они…
– Отвали, я сказал!
– Ты чего, Чемергес? – спросил Тетрис.
– С тылу заходят… эти, что из машин вывалили.
– Тетрис, разворот на сто восемьдесят! – приказал Бомбей. – Я держу Гриба. Стреляй на шорох. Ну, кобели недоделанные…
Гриб поднял руки:
– Стоп, Малика. Я позволил тебе отойти от дел, заняться матерью, оцени это. А твоя мнительность – ошибка. Договоримся так: отдаешь мне Князева, получаешь пятьдесят тонн и сваливаешь из города вместе со своей сестричкой и плесенью.
– А ты мне слей заказчика Князева.
