Она постучала пальцем по изображению подружки невесты, Вайолет Доусон.
Слово взял Алан Маркби:
— Как и Мередит, я не могу что-либо утверждать с уверенностью; могу лишь предположить, что тогда произошло. Вы позволите, бригадир?
Все ждали, что ответит Лоренс Смитон. Тот не спеша собрал фотографии со стола и сложил их в конверт. Конверт сунул в карман куртки и, встретив вопросительный взгляд Маркби, кивнул:
— Валяйте! Вываливайте все на свет божий! Пусть все разъяснится раз и навсегда.
Голос у старика был усталый, но решительный.
Многозначительно покосившись на старого друга, сэр Бэзил уютно устроился в кресле с бутылочкой сливового вина под рукой. Роль стороннего наблюдателя вполне его устраивала.
— Итак, вот как все, по-моему, было, — начал Алан. — После свадьбы Маркус и Оливия Смитон написали завещания, по которым все имущество отходило тому из супругов, который переживет другого. Документы простые, недвусмысленные, составленные в трудное время, с минимумом экивоков. Они хотели обеспечить друг друга на тот случай, если кто-то из них погибнет. К сожалению, одного из них, Маркуса, убили всего через несколько месяцев, и Оливия овдовела. Однако одна она не осталась. С самого начала в доме у Смитонов поселилась Вайолет Доусон, школьная подруга Оливии. Может быть, такое положение было немного необычно для молодоженов, но не забывайте, шла война. У многих людей разбомбили дома, и они перебрались к родным или друзьям. Кроме того, многое в те дни распределяли по карточкам; совместное житье оправдывало себя с точки зрения практичности.
Маркби повернулся к Лоренсу:
— Бригадир, бывает, мужчин и женщин влечет друг к другу не только чисто физически; если это вас утешит, я уверен, что Оливия любила вашего брата, хотя у нее и была другая сексуальная ориентация. Сообщали, что она очень горевала, узнав о гибели мужа. Мы не знаем, почему она тогда не составила другое завещание. Может, была подавлена горем. А может, потому, что ближе к концу войны такое завещание уже не казалось срочным делом. Не забывайте, она тогда была еще молодой женщиной. Беренс, ее поверенный, в последние годы искал везде, но никакого другого завещания не нашел. Потом, пятнадцать лет назад, к нему приехала женщина, которая назвалась Оливией Смитон, и попросила составить завещание, о котором мы все знаем. Какой можно сделать вывод? Маловероятно, чтобы Оливия после гибели мужа составила еще одно завещание, заменившее собой первое, военное. В период между гибелью мужа и последней волей, составленной Беренсом, Оливия или особа, выдававшая себя за нее, жила без завещания. Вот что очень важно!
Маркби замолчал для вящего эффекта.
— Давайте дальше! — торопила его Уинн.
— Возможно, настоящая Оливия Смитон не составила другое завещание в том числе и потому, что им с Вайолет Доусон пришлось переехать во Францию. Возможно, Оливия не хотела писать завещание во Франции. Есть существенные различия в законах двух стран, касающихся завещаний. Оливия не хотела рисковать. У Вайолет своих денег не было, но все их расходы оплачивала Оливия, и подруги жили вполне безбедно. До того как поселиться у Оливии, Вайолет вела жалкое существование: была платной компаньонкой у нескольких несимпатичных богатых старух. Никакой другой профессии у нее не было… Прожив несколько лет за границей, Оливия и Вайолет решили вернуться в Англию. Отправились в путь, но попали в ужасную аварию с трагическим концом. Французское следствие установило, что за рулем сидела Вайолет. Я в этом сомневаюсь. Судя по тому, что нам известно об Оливии, трудно поверить, что она смирилась бы с ролью пассажирки. Вдобавок, в свете последующих событий, есть все основания полагать, что Вайолет вообще не умела водить машину. По-моему, в тот роковой миг за рулем сидела Оливия, а Вайолет ехала пассажиркой. Машина превратилась в груду обломков, та, что находилась за рулем, погибла, и все были в замешательстве. В те времена о ремнях безопасности еще не слышали. Скорее всего, труп убрали с места происшествия. Может быть, пассажирка, Вайолет, сама оттащила тело Оливии подальше, надеясь оказать ей первую помощь. А может, она боялась взрыва и не сразу сообразила, что ее подруга погибла… Прибыв на место происшествия, французские полицейские обнаружили двух женщин на обочине: одна мертва, другая на грани истерики. Как только выжившая немного успокоилась, ее попросили назвать свое имя и имя мертвой женщины и пожелали узнать, кто сидел за рулем. Хотя Вайолет Доусон по-прежнему пребывала в шоковом состоянии, у нее хватило времени сообразить, что после смерти Оливии ей вновь придется влачить жалкое существование. Вероятно, по возвращении в Англию Оливия собиралась написать завещание в пользу Вайолет, но достоверно мы ничего сказать не можем. Вайолет помнила, что сохранилось единственное завещание, составленное в войну. По тому устаревшему завещанию все имущество Оливии в случае ее смерти доставалось Маркусу.
В подобных обстоятельствах, если человек умирает без завещания, имеющего законную силу, не состоял на момент смерти в браке и у него не было детей, делаются все усилия, чтобы разыскать его кровных родственников, и имущество покойного делится между ними в установленном порядке. Если кровных родственников найти не удается и никто не предъявляет свои права на имущество покойного, оно отходит государству.
Вайолет не была кровной родственницей и полагала, что не имеет никаких прав на наследство. Кроме того, ей было известно, что кровных родственников у Оливии нет. Вот почему она решила: если она скажет французским полицейским, что она Оливия Смитон, а погибшая — Вайолет Доусон, она никого не лишит наследства обманом.
Не забывайте, прошло много лет. Обе женщины достигли зрелого возраста и в молодости считались красавицами. Поскольку они много лет прожили вместе, они, возможно, приобрели какие-то общие черты, сделались похожими друг на друга, носили похожие платья и стриглись одинаково, у них появились одинаковые жесты и выражения. Они стали похожи друг на друга, как сестры. Почти наверняка у погибшей Оливии, которая сидела за рулем, лицо было изуродовано. Вайолет оказалось совсем нетрудно выдать себя за нее.
Однако, вернувшись в Англию, она не посмела жить в Лондоне, где могла случайно натолкнуться на старых знакомых. Не могла она и вернуться в свой родной городок, где пожилые люди еще помнили юную Вайолет Доусон. Она выбрала нейтральную территорию, уединенную деревушку Парслоу-Сент-Джон. Деревушка понравилась ей еще и тем, что «Грачи», дом, который она купила, напоминал дом ее детства. Если помните, Вайолет была дочерью сельского священника. На фотографии, которую владелица сожгла на глазах у Джанин, был изображен большой дом рядом с церковью. Несомненно, то был дом священника, в котором выросла Вайолет, единственное напоминание о ее прошлой жизни! И даже самое последнее звено, соединявшее ее с прошлым, она безжалостно уничтожила, как ранее все остальное, после того как неожиданно получила письмо от бывшего деверя Оливии Лоренса Смитона. Можно только гадать, какие чувства испытала Вайолет, распечатав конверт! Недоверие, изумление, страх, гнев… И над всем возобладал ужас. Помня, как пылко Лоренс Смитон ненавидел Оливию, Вайолет и в мыслях не держала, что когда-нибудь он захочет повидаться с бывшей невесткой! Смитон предлагал ей встретиться и помириться. Он тоже… простите меня, бригадир… состарился и хотел наладить отношения.
Маркби сделал паузу в своем монологе и отпил вина.
— «Солнце да не зайдет во гневе вашем…»[15] — процитировал Лоренс. — Это, кажется, из Библии, да? Мне не хотелось, чтобы мы с Оливией умерли врагами. Казалось, что так не должно быть. Маркус бы этого не одобрил.
— Вот именно! Однако ваше предложение ужаснуло Вайолет. Она никак не могла с вами встретиться! Вы, бригадир, сразу же все поняли бы, раскусили ее обман. Вы и ваша супруга отлично знали и Оливию, и Вайолет… Вайолет-Оливия позвонила Беренсу и потребовала, чтобы тот передал от ее имени, что она не желает иметь с Лоренсом ничего общего.
Маркби печально улыбнулся:
— Знаете, ведь обман мог легко сойти ей с рук! Никто ничего не должен был знать. Ее выдали две вещи. Во-первых, в молодости Оливия была известной личностью, пусть ее известность и была несколько скандальной. Поэтому ее удостоили некролога в прессе, и обстоятельства ее жизни расследовала опытная журналистка.
Маркби кивнул в сторону Уинн; та милостиво приняла его похвалу.
— Журналистка немедленно почувствовала, что дело нечисто. Она не знала, что именно не так, но инстинкт, рожденный опытом, подсказывал ей: перед ней сенсационный материал! Уинн решила, что все дело в обстоятельствах смерти Оливии, в роковом несчастном случае, когда старушка упала с лестницы. Но по-моему, тогда произошел типичный несчастный случай — как записано в протоколе дознания, она споткнулась из-за рваной тапки. Преступление, а именно введение в заблуждение и кража, было совершено много лет назад! И все-таки больше, чем что-либо другое, Вайолет выдал пони.
