— Убили, а не ограбили, — поправил следователь. — И убили его вы.
— Я его ещё не убивал! — вырвалось у Ворошилова.
— Что значит ещё?
— Я хотел сказать, что…
Вдруг Вячеслав понял, что ничего сказать не может.
— Вы хотели сказать, что в тот вечер сидели в гостях у Николая Семёнова и выпивали с ним, — продолжил за Ворошилова следователь.
Вячеслав хотел возразить, но сыщик прервал его.
— Зачем отпираться? Жена убитого и, кстати, ваша любовница показала, что накрывала вам на стол.
— Вот сучка! — вырвалось у Ворошилова.
— Мотивчик для убийства у вас тоже был, — продолжал Малышев. — Это измена вашей жены с Семёновым.
— Да никакой измены не было!
— На месте преступления были обнаружены трусы вашей жены.
— Так это же я их и подбросил! Специально! — бил себя в грудь кулаком Ворошилов.
— Значит, в квартире убитого вы всё-таки были.
Ворошилов, молча, опустил голову.
— Вот и правильно, — успокаивал его следователь. — Хватит выкручиваться. Тем более в квартире наверняка всё в ваших отпечатках.
— Да я был в квартире, — признался Ворошилов. — Я пришёл специально, чтобы подбросить трусы.
— Для чего?
— Чтобы устроить скандал. Я трусы взял из дома из корзины с грязным бельём.
— И для убедительности испачкали их спермой убитого?
— Какой спермой?
— Вы что не знаете, что такое сперма?
В это время в кабинет вошёл человек в белом халате.
— Позвольте снять с вас отпечатки, — попросил следователь.
Человек в белом халате снял с Ворошилова отпечатки и ушёл. Вячеслава в сопровождении конвоя отвели в туалет вымыть руки. Когда он вернулся в кабинет, следователь с кем-то разговаривал по телефону.
— …Да? Его отпечатки?
Увидев вошедшего Ворошилова, Малышев прекратил разговор и повесил трубку.
— С лаборатории звонили, — объяснил следователь Ворошилову. — Ваши пальчики уже обработали. Вся квартира в ваших пальчиках, теперь это факт.
— Я же признался, что был там.
Однако следователь будто не слышал его.
— Не понимаю, зачем тщательно вытирать отпечатки с рукоятки ножа, если в квартире их полно.
— Какого ножа? Что вы на меня вешаете?
— Вот этого!
Следователь открыл сейф и достал орудие убийства.
— Здесь и не может быть никаких отпечатков, потому, что я не убивал!
— А вот здесь! — следователь вытащил из сейфа другой нож и показал подследственному.
В глазах у Ворошилова всё закружилось, и он упал в обморок.
* * *
Однажды, придя к Сапожникову, Шурик стал свидетелем одного телефонного разговора. В соседней комнате разговаривала Катерина. И хотя её Шурик не видел её, громкий голос женщины был слышен совершенно отчётливо.
— Прекрасно! — громко восторгалась она кому-то. — Великолепные сюжеты! Бомж убит, Семёнов убит, Ворошилов арестован. Милиции осталось выяснить о происхождении отпечатков пальцев на фонарике и можно ставить точку.
О чём шёл разговор дальше, Шурик плохо понимал. Ясно было одно: милиция практически раскрыла все преступления. Чтобы закончить дело им оставалось только арестовать его вместе с приятелем. И тогда — пощады не жди. Они не только повесят на тебя этого бомжа, но все свои нераскрытые дела. А всё из-за этого идиота Юрика с его фонариком. Ведь на этом фонарике не только его отпечатки.
Катя зашла в гостиную и улыбнулась Шурику.
— Добрый день, — пропела она ангельским голоском. — ты что-нибудь принёс?
Шурик хотел ответить, но трясущиеся губы не давали этого сделать. Вместо того, чтобы поздороваться с хозяйкой, он еле-еле выговорил:
— Кто, кто это?
— О чём вы Шурик?
— С кем вы только что разговаривали по телефону?
— С корреспондентом. А в чём дело?
В нормальной обстановке любой человек скорее всего обиделся бы если ему начали задавать такие нетактичные вопросы, но обстановку трудно было назвать нормальной. Бледное лицо Шурика с трясущимися губами с надеждой и мольбой смотрело на Катю, будто только она способна была помиловать приговорённого кем-то к смертной казни бывшего комсомольского активиста.
— Каким корреспондентом?
— Корреспондент криминальной хроники, — удивлённо пояснила хозяйка. — Также, как и вы, он снабжает меня сюжетами. Только вы снабжаете эротическими сюжетами, а он криминальными.
— Он как-то связан с милицией? — робко спросил Шурик.
— Да он практически не вылезает оттуда. А почему вас так это интересует?
— Нет, нет, меня это совсем не интересует.
— Вы мне сегодня что-нибудь принесли?
— Да, то есть нет, — ответил Шурик.
— Какой-то вы сегодня странный.
— Да, я сегодня чувствую себя неважно.
— Зачем же вы тогда пришли? — удивилась Катя.
— Я обещал, вот и пришёл.
— Вы обещали? Кому? Мне?
— Разве я не обещал?
Катя отрицательно помотала головой.
— Я тогда пойду? — спросил Шурик.
— Идите.
Катя непонимающе пожала плечами, усмехнулась в спину уходящего гостя и закрыла за ним дверь.
Ноги Шурика, помимо воли хозяина, сами несли его к приятелю. Шаг постепенно ускорялся и почти перешёл на бег. В голове прокручивались сцены последних событий, но какое бы событие не возникало в мозгу, оканчивалось оно всегда трупом бомжа на городской свалке. Зачем он связался с этим шантажом? Сидел бы дома, да строчил эротические рассказы… Он попытался представить другой разворот событий: вот он сидит и описывает плотские утехи своих героев. Чистый рабочий стол, белые листы бумаги — знай себе работай.
Шурик мысленно взялся за перо, но солнечный зайчик мешал работе. Он посмотрел в сторону зайчика. Яркий луч, отразившись от круглой никелированной поверхности, бил прямо в глаза. «Это же фонарик! — узнал предмет Шурик».
— Это я тебе его принёс, — услышал он неприятный голос.
Шурик обернулся и увидел покойника с городской свалки.
— Возьми, ты обронил его, когда убегал.
— Отстаньте от меня! Это не моё!
— Ты, что, мужик, белены объелся? — раздался другой голос.
Шурик остановился и оглянулся. Сзади него стоял маленький мальчик, которому мужчина крепкого телосложения протягивал мячик. Но мальчик не брал, а с испугом смотрел на Шурика.
— Возьми, возьми, — говорил мужчина. — Не бойся дядя просто пьяный.
Мужчина поднял глаза на Шурика и зло рявкнул.
— Ты что детей пугаешь, козёл? А ну проваливай отсюда!
Шурик снова продолжил свой путь.
— Ты опять его забыл! — звучал в голове голос бомжа. — Там же твои пальчики, забери, а то на тебя всё повесят.
От этого голоса невозможно было никуда скрыться. Он доставал свою жертву отовсюду. Шурик уже не мог смотреть на дорогу, он бежал, сбивая прохожих на своём пути. Те шарахались от него, не забыв при этом обложить Шурика отборной бранью. Однако, вместо брани Шурик слышал только одну фразу:
— Пальчики-то на фонарике твои!
Когда несчастный Шурик прибежал к своему приятелю, то его состояние было на гране помешательства.
— Это ты, сволочь, фонарик потерял! — набросился на него Шурик.
— Какой к чёрту фонарик? У тебя всё в порядке?
— Господи, зачем я связался с тобой!? Сидел бы дома, да писал бы свои рассказы. Это ты предложил заняться шантажом!
— Во-первых, не я, а ты, а во-вторых Что случилось?
— Колька Семёнов убит, Ворошилова арестовали!
— Что? — не поверил своим ушам Юрик.
— То, что слышал.
— Откуда ты это знаешь?
— Я своими ушами всё слышал.
— Да, что ты слышал, чёрт побери?
Шурик сбивчего попытался пересказать товарищу о своём визите к Катерине.
— Ну и что ты так разволновался? — спокойно спросил Юрик. Мы то здесь причём?
— Ты что не понимаешь? Милиция ищет кто оставил отпечатки пальцев на фонарике, который ты там забыл.
— Я его там не забывал.
— Как не забывал?
— А вот так. Я, как и все нормальные люди, выкинул старый фонарик в мусоропровод, а как он оттуда попал на городскую свалку, меня совершенно не волнует.
— А то, что Семёнов убит, а Ворошилов арестован, тебя тоже не волнует?
— А почему меня должно это волновать?
— Подключи свои мозги! — закричал на приятеля Шурик. — Мы же им письма писали и предлагали купить у нас компромат, а после этого и бомж и Николай оказались убитыми.
— Не мы писали, а ты писал, — поправил приятеля Юрик.
— Что?! — ты хочешь сказать. Что за всё буду отдуваться я?
— А кто же? Лично я никого не шантажировал. Я сидел и писал главы романа. А ты носил кассеты Катерине. А теперь сопоставь: менты находят на месте происшествия фонарик с твоими отпечатками, в квартирах Семёнова и Ворошилова при обысках обнаруживают письма, написанные твоей рукой и с твоими пальчиками. Остаётся найти кассеты, которые ты отдал Катерине и дело можно передавать в суд.
