– Я надеюсь, что вы, Юля, не побежите к своим знакомым по обе стороны закона…
– Не побегу. Это ваши дела, и мне они до лампочки. Тем более что, как я понимаю, у Ивана Захаровича к вашему пирамидостроителю нет претензий. Иначе я об этом уже знала бы. Только ответьте, пожалуйста, на один вопрос: пирамида с бюджетными деньгами создавалась при вашем непосредственном участии?
– При опосредованном, – улыбнулся Ковальчук.
Тут появились Светка с Сергеем. Татаринов так и прижимал полотенце к макушке.
– Что это за раненый воин? – спросил Александр Евстафьевич.
– Ваш дочь огрела меня напольной вазой, – любезно сообщил Серега. Теперь он Светку закладывает? Вот ведь негодяй!
– Раз огрела – значит, заслужил. Короче! Что ты хочешь? Что готов предложить взамен?
Сергей вкратце поведал Ковальчуку историю исчезнувших десяти килограммов героина и высказал предположение, что если они не проданы – а скорее всего не проданы, – то лежат в банковских ячейках, принадлежавших бывшему партнеру его тестя или бывшей теще Татаринова, Елене Сергеевне. Серега готов отдать Ковальчуку пятьдесят процентов, если тот поможет ему с выездом за границу, оформлением новых документов, а также профинансирует поиски. Серега на данный момент гол как сокол. Даже квартиру свою не может продать.
– Ну, доверенность задним числом всегда можно состряпать, – заметил депутат.
– На вас? – прошипел Серега.
– Зачем же? Вон, на Юлю, например. Это ни у кого не вызовет вопросов.
– Если она ее сейчас будет продавать, то вызовет!
– И продажу задним числом оформим.
– Тогда я найду другого спонсора!
– Ладно, дам тебе денег, но объясни: как ты думаешь добраться до ячеек?
– Вы отработаете свои пятьдесят процентов, – ухмыльнулся Серега.
– Каким образом? – по-деловому спросил Ковальчук. Татьяна, Светка и я слушали очень внимательно.
– В нашем городе много талантливых адвокатов, в частности работающих по вопросам наследства. Уж вы-то кого-то из них наверняка знаете или сможете найти подходы. Они же вытаскивают вклады убиенных бизнесменов и банкиров из западных банков? Потом по городу легенды ходят об адвокатах-кудесниках. Вот пусть и сделают меня наследником Колобова и Елены Сергеевны.
– У Елены, между прочим, осталась дочь, твоя бывшая жена, – напомнила я.
– Она знает, где у мамочки имелись вклады? – посмотрел на меня Серега. – Доченька, к сожалению – или счастью? – не унаследовала и сотой части мамочкиных мозгов. Но могла же мамочка оставить завещание? На меня?
– Западники к этим делам подходят очень строго… – задумчиво произнес Ковальчук. – А если завещание оставлено в западном банке? В смысле: «ячейку, в случае моей смерти, может вскрыть только моя дочь». Тогда что? И как быть с Колобовым, партнером твоего тестя? Тебя ему в родственники уж никак не запишешь.
– Почему? – искренне удивился Сергей. – Незаконнорожденный сын! Переделать мне метрику. Свидетельство об усыновлении купить. Кстати, а почему бы мне не стать незаконнорожденным сыном Елены и Колобова? Мамочка была юной девушкой, родители вынудили ее оставить меня в роддоме, а потом меня усыновили мои настоящие родители…
Мы с Татьяной переглянулись. Слышали бы это Анна Павловна с Иваном Сергеевичем… Чего только люди не предпринимают из-за денег! И как все-таки работают мозги у наших проходимцев! Ну разве какой-нибудь иностранец придумал бы такую схему?
– Я сам не могу сейчас заниматься этими документами, – продолжал Сергей. – Как вам известно, я – вне закона. И если меня поймают, то теперь впаяют лет двадцать, если вообще не пожизненное. А гнить за решеткой я не намерен! Я хочу наслаждаться жизнью на свободе, лучше – за границей. Пятидесяти процентов хватит для начальной раскрутки, ну а там уж я устроюсь. Я не пропаду ни в одной стране. А уж этих буржуев дуть – раз плюнуть! Наши-то люди, в принципе, могут подложить подлянку, а на Западе… – Серега пренебрежительно махнул рукой. – Им же в голову не приходит, что бензин можно водой разбавлять, бананы из пакета вынимать перед взвешиванием и так далее. И это только те, кого поймали. А кого не поймали? Да буржуи просто боятся признаться, какие убытки они понесли от наших! Рассказать о своем идиотизме всему миру.
– Я все понял, – сказал Ковальчук. – Я тебе делаю все нужные документы, ты едешь за грузом. Если он, конечно, лежит там. А если нет?
– Если есть банковская ячейка, в ней что-то хранится, – невозмутимо заметил Сергей.
– Тоже пятьдесят на пятьдесят?
– Да.
– И я, конечно, буду присутствовать при вскрытии. Вместе с адвокатом.
– Не допустят. В западном банке подобная массовость не приветствуется. Но вы встретите меня в холле, и мы вместе поедем по указанному вами адресу.
Ковальчук задумался. Заявил: этот вопрос он еще обмозгует. Благо, что время есть. Сереге он, естественно, не доверял. Как может один проходимец доверять другому? Ведь только в России могла родиться поговорка: в честной борьбе побеждает жулик. А Серега с Ковальчуком стоили друг друга.
Потом Александр Евстафьевич бросил взгляд на нас с Татьяной и объявил Сереге, что они должны поделиться с «девочками».
– Что? – взревел Серега. – Да с какой стати?!
– Дурак ты, – спокойно заметил Ковальчук. – Если хочешь дружить с людьми, с ними надо делиться. Правильно я говорю, Юля?
Я кивнула.
– Вот Юля меня сразу поняла. Ведь если мы не поделимся, другие это сделают, правда? А я потом Юленьке еще материальчик для репортажей подкину.
– Про адвокатов и про выцарапывание наследства, – подсказала я.
– Они, конечно, в рекламе не нуждаются, но, думаю, не откажут. Всегда же приятно похвастать своими достижениями? И приятно ведь будет русскому человеку послушать, как нагрели всяких там американцев, считающих себя пупами земли, или швейцарцев, или фрицев? Кстати, барон-то наш еще в «Крестах»?
Я опять кивнула.
Ковальчук заявил Сергею, что нам с Татьяной следует отстегнуть по пять процентов. Каждый – со своей доли. Тут встряла Светка.
– Тебе-то чего не хватает? – рявкнул на нее Ковальчук. – Вот я помру – все твое будет! Но на твоем месте я бы отца холил и нежил, чтобы отец побольше заработал на твое будущее и будущее твоего сына. Ты-то только тратить мастерица! Мужика подоить – и то нормально не умеешь. Что ты в этом нашла? – он кивнул на Серегу. – Живет в нашем доме, жрет нашу еду, вазу об его башку разбила… Он хоть здесь пол моет? Хоть один раз убрался в доме? А все твои предыдущие? Между прочим, бомжей среди них не было. Ну кроме этого, конечно, – Ковальчук кивнул на Сергея. Татаринов хотел было возмутиться, но Ковальчук так на него зыркнул, что Серега предпочел промолчать.
А Александр Евстафьевич перечислял хахалей Светки и упущенные ею возможности. Что бы папа поимел с каждого из них, будь он сам молодой девушкой!
– Так это ж все твои партнеры, папа, – робко напомнила Светка.
– Конечно. Не зря ж ты с ними спала? Не отпускать же их просто так? Ты не использовала – я использовал. Учись, пока отец жив!
Мы с Татьяной успевали только переглядываться. Вот ведь депутат, вот ведь борец с коррупцией! Ну и хватка!
– Значит, так, Сережа, – объявил Ковальчук, подводя итог беседы. – Твоими документами я займусь. Но нужны фотографии. Я предлагаю…
– Должны быть в моей квартире. Юля, – повернулся ко мне Сергей. – Будь добра, за пять процентов…
– Съезжу, – кивнула я.
– Далее, – снова взял инициативу в свои руки Ковальчук. – Желательны образцы подписи и почерка – и твоей Елены Сергеевны, и партнера тестя. Где их можно взять?
– Юль, – вновь посмотрел на меня Сергей, – ты к моей жене можешь наведаться? Вы же знакомы, кажется? Придумаешь повод.
– Придумаю, – сказала я.
Или модель Марианну попросить? Я ведь во время нашей последней встречи забыла спросить о Серегиной жене, ее соседке, хотя и собиралась. Уж больно сильное впечатление на меня произвела коллекция моделей одежды, созданных «павианом». Но в любом случае, наверное, лучше самой съездить. Зачем подключать лишних людей? Да и адвоката туда подослать можно. Как раз от бывшей Серегиной жены бумажку получить – доверенность на представление ее интересов. Например, в адвокатскую контору пришел запрос из западного банка, просят найти наследников. Навешает адвокат какую-нибудь лапшу девушке на уши? Ладно, это вопрос решаемый.
– По заграницам ты будешь шляться не один, – объявил Ковальчук. – А с моим представителем.
– Это со мной? – встряла Светка.
– Еще чего, – хмыкнул Александр Евстафьевич. – Ты, Света, против этого хитрого жука не потянешь. – И Ковальчук громко крикнул: – Николай Всеволодович! Выходи!
«Домовой» появился на пороге, раскланялся, извинился перед Александром Евстафьевичем за то, что ему пришлось воспользоваться его старой одеждой, а то у пирамидостроителя был всего один выходной костюм, не хотелось в нем сидеть под лестницами. Ковальчук лишь махнул рукой. Светка с Серегой сидели, открыв рты.
