Он мне нужен. Что-нибудь, чтобы притупить, перекрыть этот поток эмоций, эту острую боль. Я думаю: «Черт, я теперь богата», а потом: «Представьте, как можно меня не хотеть, когда я настолько богата. Он, наверное, совсем меня не хочет». И это вызывает у меня сильную грусть и ощущение бессмысленности.
– Я сделаю так, чтобы Эви Кларк выгнали, – говорю я Скарлетт. Я ожидаю, что она кивнет, но нет, она просто кладет руку мне на предплечье, острожно, мягко. Так как это первое проявление ее несогласия с чем-либо, что я предлагала с того момента, как мы подружились, ее заботливый жест становится только более значимым. Мне хочется плакать.
– Пойдем посмотрим, что еще есть на этой вечеринке, а? – непринужденно предлагает она.
Я пытаюсь. Я пытаюсь просто насладиться вечеринкой. Ну, то есть она феноменальная, я была в таком предвкушении, работая над ней с папой и Сарой, мне хочется, чтобы только она имела значение, но я не могу перестать думать о Ридли. Я постоянно ощущаю его присутствие. Он сейчас находится ближе всего ко мне за четыре последние недели. Я думала, это будет приятно, но это пытка. Как и говорила мама. Она говорила, что мальчики запрограммированы терять интерес, но это неправда и я ненавижу ее за это обобщение. Моя боль особая и абсолютная. Никому не понять. Я постоянно прикладываю руку к животу, к комку клеток, которые угрожают разрушить мне жизнь. Которые могут сделать мою жизнь потрясающей. Я не знаю. Скарлетт замечает.
– Ты в порядке? У тебя живот болит? Тебя тошнит?
– Немного, – признаю я. Она решает, что это от алкоголя. Лучше так, чем если она заподозрит настоящую причину.
Я ненамеренно двигаюсь в том же направлении, что и он, пока мы исследуем вечеринку. Когда он идет кататься на колесе обозрения, я становлюсь в очередь; когда он ест у будки с тушеной свининой, я совсем рядом у соседней, отщипываю сладкую вату. Потеря понимания, легкости и близости между нами катастрофическая, непостижимая. Эви Кларк занимает положенное мне место, пристроившись под его рукой, она разделяет с ним шутки, его напиток, его пространство. Я смотрю на него, думая обо всех местах, где мы занимались этим, обо всех частях моего тела, к которым он прикасался. Все внутри меня переворачивается.
– Тебе надо перестать за ним следить, – стонет Скарлетт. – Пойдем потанцуем.
Я смотрю на нее – или, по крайней мере, пытаюсь. Коктейли намного приятнее шотов водки. Они сладкие и с фруктовыми вкусами. Их легко пить.
Алкоголь прекрасен, и он мой друг, потому что с ним вещи не имеют для меня значения. Может, они важны человеку, которым я была – или буду завтра, – но прямо сейчас все не имеет значения. Я парю.
Алкоголь ужасен. Я выпила слишком много. Я болезненно зажата между отчаянием и вожделением. Я сейчас обожаю Скарлетт, потому что она правда старается быть настоящей лучшей подругой – не просто лучшей подругой кого-то богатого, – но я проигнорирую ее.
– Я пока не хочу танцевать.
Танцпол находится в другом направлении от Ридли.
– Тогда как насчет воды? Нам всем нужно попить воды. Нелла, Лив, сходите. Я останусь с ней.
Потом случается чудо. Ридли отходит от Эви Кларк и направляется прямо ко мне! Он смотрит на меня так, словно вокруг нет трех сотен других людей. Я слышу, как Скарлетт тихо присвистывает и Лив смеется, но потом они отступают. Исчезают. Пуф. И все. Вместе со звуком и другими чувствами. Есть только он, идущий ко мне, смотрящий мне в глаза. Он остался уверенным в себе, но это потому, что он не знает того, что знаю я. Он считает себя парнем, готовящимся к выпускным экзаменам, подготовительным курсам, университету, будущему. Он не знает того, что знаю я, и эта мысль на мгновение меня приободряет – может, у меня больше власти.
– Приветик.
– Привет.
– Отличная вечеринка.
– Спасибо, – я благодарю его автоматически, потому что по такому сценарию действовала сегодня раз пятьдесят. Он не отвесил мне комплимент с таким же энтузиазмом, как некоторые – на самом деле, в нем, возможно, даже слышались саркастические нотки, но, может, и нет. Водка и коктейли делают слова людей размытыми. Их лица не остаются на месте.
Ридли поглядывает на других окружающих нас людей: Скарлетт, Лив, Неллу и троих-четверых его друзей. Лив и Нелла не пошли за водой. Никто никуда не идет, все смотрят на нас. Они даже не утруждаются притворяться, что разговаривают между собой. Это довольно круто, словно мы Ким Кардашьян и Канье, но это и ужасно, ведь я знаю, что Ридли проявит себя не с лучшей стороны перед другими. Лучшую сторону он показывал наедине со мной, когда валял дурака, подбрасывая Maltesers в воздух и ловя их ртом или забрасывал мяч и останавливался поцеловать меня каждый раз, когда попадал десять раз подряд (что случалось часто, потому что он очень хорош в спорте). Я допиваю свой коктейль, потому что не знаю, что еще делать.
– Ты теперь пьешь? – Ридли звучит удивленно, но довольно.
– Жизнь меняется, – говорю я, пожимая плечами. Это, типа, противоположность правде. Потому что да, я теперь пью, и да, моя семья стала миллионерами, и да, наши родители перестали общаться, и да, он сфотографировал меня без штанов, пока я писала.
Но я люблю его. Это не изменилось и это единственное, что имеет значение.
– Сколько ты выпила? – спрашивает он.
– Недостаточно, – отвечаю я со смехом. Снова, скорее всего, противоположность правде. Но это звучит круто, будто мы в фильме или вроде того. Нелла поднимает руку и щелчком пальцев зовет официанта. Другие смеются, и один из друзей Ридли говорит:
– Ты это серьезно только что сделала?
– Моей подруге нужен напиток, – пожимает плечами Нелла. Она обиженно надувает губы, и мы снова смеемся. Появляется парень с подносом и позволяет всем нам взять по коктейлю, хоть и выглядит неуверенным.
– Вам всем есть восемнадцать, да?
– Это ее вечеринка, – говорит Лив, указывая на меня. Не совсем отвечая на вопрос, но также и давая очень определенный ответ. Мы чокаемся и выпиваем. Парни шутят, что коктейли для «чертовых девчонок», и спрашивают, где они могут достать пиво.
– Там есть бар, – говорю я, указывая на одну из палаток.
– Бесплатный, – добавляет Скарлетт. Все парни мгновенно улетучиваются. Я задерживаю дыхание. Все, кроме Ридли. Он остается. И я снова дышу. Он выбрал меня, а не палатку с бесплатным пивом. Это серьезно. Он оглядывается через плечо на оставленную им Эви Кларк. Она все еще ждет
