— Знаете его? — громко спросил Лакстон, перекрикивая завывания ветра и шорох листьев.
— Да. — Желтый луч света плясал на лице раненого, окруженного своеобразным венком из веток и зеленых листьев. «Зеленый человек», — невольно подумал Маркби, и его пробила суеверная дрожь. И тут он вспомнил, кто перед ним. — Я несколько лет его не видел, но я его знаю. Это Джейми Уинтроп!
Услышав свое имя, раненый открыл глаза и застонал. Потом взгляд его остановился на склонившимся над ним Маркби, и губы его разжались.
— Алан?..
— Все хорошо, Джейми, — ответил Маркби, хотя сердце у него вдруг сдавило, как обручами.
— Ты ведь не отправишь меня… в тюрьму… — Голос раненого был еле слышен на фоне грозы, но тем не менее говорил он ясно. — В детстве… помнишь… мы играли в сыщиков и воров… здесь, на этом самом лугу…
— Помню, Джейми, — с грустью сказал Маркби. — Но я вырос и стал настоящим сыщиком и потому, старина, я арестую тебя по-настоящему!
Прошло немало времени, прежде чем они добрались до самой фермы. При помощи подъемника приподняли упавшее дерево, и санитары вытащили раненого Джейми Уинтропа. На его счастье, он к тому времени потерял сознание. Маркби и Лакстон, промокшие до нитки и давно переставшие обращать внимание на сырость и холод, снова сели в машину Маркби. Один из констеблей задним ходом отогнал БМВ, и все, наконец, смогли заехать во двор Серой фермы. Во дворе никого не было, но на кухне горел свет.
— Что здесь происходит? — Лакстон показал на выломанную перегородку, которая валялась в луже посреди двора. Подойдя поближе, он пнул перегородку ногой. — Гроза тут ни при чем, в доске огромная дыра!
Из второй машины высыпали констебли. Кинолог открыл заднюю дверцу фургона и выпустил пса. И тут, словно по сигналу, начался бедлам. Вдруг и без предупреждения из мрака на них вылетело нечто с красными глазами и блестящими, острыми как бритва клыками. Неведомое существо утробно рычало.
— Вот так штука! — ахнул Лакстон.
Для колли тот день выдался неудачным. Пес промок, замерз и долго пробыл один. Ему не удалось помочь хозяину справиться с пони, да еще приходилось уклоняться от клыков и копыт. А потом его пнул человек, у которого оказалось плохое настроение. И все же пес был на своей территории и почуял незваного гостя. Колли решил спасать свою честь. Пес-ищейка, дружелюбный лабрадор, не мог тягаться с овчаркой, но он не был и трусом и приготовился к бою, который тут же и разгорелся.
Предоставив констеблям разнимать дерущихся псов, Маркби побежал к дому, не обращая внимания на дождь. Он распахнул дверь кухни — и замер на пороге, словно громом пораженный.
Обитатели дома сидели вокруг стола и пили чай. Старшие Уинтропы казались совершенно невозмутимыми; Алвин выглядел мрачным и подавленным. У бледной Джессики было решительное выражение лица. А рядом с Джессикой сидела… Мередит. Мередит?! Маркби даже поморгал, отгоняя наваждение. Неужели в самом деле она? Мередит чуть смущенно улыбнулась ему:
— Здравствуй, Алан.
Уинтропы хором поздоровались с ним — как-то заторможенно, как заспанные прихожане утром в церкви. Потом миссис Уинтроп встала и спокойно взяла еще одну кружку.
— Алвин. — Маркби понимал, что он что-то говорит, но не был уверен, что голос, который он слышит, в самом деле принадлежит ему. — Отзови, пожалуйста, своего пса. Он пытается загрызть полицейскую собаку.
— Хорошо, сейчас. — Алвин как будто очнулся из своего забытья, встал и неуклюжей походкой вышел в сумерки. Вскоре со двора послышался свист.
— Вы его арестовали? — тихо и холодно спросила Джессика.
— Да. Он ранен, и его отвезли в больницу. — Маркби замолчал и принялся краем глаза наблюдать за миссис Уинтроп. Впервые за все время он заметил на ее широком лице признаки беспокойства. Неожиданно для самого себя Маркби принялся ее утешать: — Фельдшер считает, что все не так страшно, как кажется. — Миссис Уинтроп немного обмякла. — Скорее всего, у него сломано несколько ребер, — продолжал Маркби и в довершение пояснил: — Молнией разбило старый дуб. Дерево рухнуло прямо на него.
— Давно собирался спилить проклятое дерево, — мрачно проговорил старик Уинтроп. — Да все руки не доходили.
— Там, во дворе, еще много ваших? — деловито осведомилась миссис Уинтроп. — Надо поставить новый чайник. Джесс, зажги-ка огонь.
— Да, мама. — Девушка встала.
— По-моему, не стоит, — возразил Маркби. — Мы на службе, приехали с обыском…
— Не нужно, — спокойно возразила миссис Уинтроп. — Мы-то знаем, зачем вы пожаловали.
— Оно лежит на сеновале, — вмешалась Мередит. — Спрятано в мешках с молочным порошком под маркой ЕЭС.
— Вот как? — еле слышно переспросил Маркби.
— Да. Я там немного намусорила. Вскрыла мешки своей пилочкой для ногтей. Мне очень жаль, что так вышло.
— Тебе жаль?! — Старший инспектор, наконец, опомнился и закричал: — Что ты вообще здесь делаешь? Тебе положено было сидеть на ферме Уитчетт!
— Наверное, — задумчиво произнес отец Голланд, — в наши дни мое служение в чем-то сродни работе служб социальной помощи. Мне бывает приятно, когда удается помочь ближнему. Но я всякий раз испытываю шок, когда выясняется, какие темные дела творились, можно сказать, под самым нашим носом. Кто бы мог подумать, что на Серой ферме творится неладное? Я уже не говорю о таком серьезном преступлении, как торговля наркотиками!
— Уинтропы не торговали наркотиками, — возразила Мередит. — По крайней мере, те, что живут на Серой ферме. Они просто разрешили Джейми хранить у себя его товар.
— По-моему, Джеймс Уинтроп, — с жаром произнес Маркби, — самый низкий человек из всех, кого я знаю. Подлый и бессердечный, он сбывал наркотики чужими руками. Он всячески заботился о том, чтобы самому никогда не иметь дела с товаром. Использовал своих же ближайших родственников, играя на их слабости и общем невежестве! Он прекрасно понимал, как им тяжело и что им приходится переживать всякий раз, как он их подставляет! Время от времени, когда Джейми привозил сюда на хранение очередную партию, он подбрасывал старикам пару сотен, и те так радовались! Видите ли, они почти не видят живых денег. Доли с прибылей они не получали. Джейми все забирал себе. Но иногда совал им пачку двадцаток — от щедрот своих. Последнее может сыграть в их пользу на суде.
— Тридцать сребреников, — кивнул отец Голланд. — Что ж, смею надеяться, в свое время я напишу на эту тему пару проповедей. Кстати, а что сейчас, до суда, творится на Серой ферме?
— Старики Уинтропы отпущены под залог. Суд учел все смягчающие обстоятельства, а также то, что кому-то надо ходить за овцами и так далее. И потом, старики все равно никуда не убегут. Куда им деваться? Алвин содержится под стражей по обвинению в убийстве. Без него родителям приходится туго, но, насколько мне известно, молодой Дентон приезжает на Серую ферму каждый вечер и по выходным, а днем старикам помогает один пожилой сосед. Ну а что будет дальше… кто знает?
— Бедный Алвин, — вздохнула Мередит. — Мне он нравился.
— И мне тоже. Но, прежде чем начнешь его жалеть, вспомни о человеке, которого он похоронил заживо! — сухо напомнил ей Маркби.
— Плохо… — Отец Голланд покачал головой. — Как по-вашему, он понимал, что его жертва жива?
— Кто знает?
— А по-моему, он этого не сознавал! — Мередит упорно продолжала защищать Алвина. — Судя по его словам, он ни о чем не догадывался. И потом, не забывайте, он пытался спрятать улику, которая обличила бы его мать в убийстве. Он думал, что Элси убила француза.
— Так ли? — Маркби с сомнением покачал головой. — Ну да, знаю, именно так он говорит сейчас! Может быть, он даже убедил себя в том, что так оно и было. Но кто знает, о чем он думал тогда и понимал ли, что Роше не умер? Психическое состояние Алвина, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Как бы там ни было, он уже много лет не рассуждал здраво!
Алвин — просто ходячий нервный срыв, вот кто! Но, с другой стороны, кто из нас может назвать себя абсолютно нормальным человеком? Перечитайте правило Макнатена![6] По-моему, Алвин вменяем и прекрасно сознавал, что делает. Разумеется, он ничего не предпринимал, чтобы проверить состояние Роше и убедиться в том, что тот умер; он сам так говорит. А как было на самом деле? Допустим, он заметил, что Роше подает признаки жизни и, если его доставить в больницу, он может быть спасен. Выздоровев, француз обязательно расскажет, что прячут обитатели Серой фермы… Возможно, Мередит, ты скажешь: у Алвина имелся серьезный повод желать Роше смерти. Если залить человека цементным раствором, можно почти наверняка утверждать: он не выживет. Конечно, это всего лишь мои домыслы. Я ничего не знаю, как и ты. Выносить вердикт предстоит судье и присяжным! Но если тебе непременно надо кого-то жалеть, может, вспомнишь о несчастном Роше? Или полицейские не в счет? У Роше, наверное, есть родители, братья, сестры, может быть, подружка… По-моему, он тоже заслуживает жалости.
