Эдуард Фикер - Современный чехословацкий детектив [Антология. 1982 г.]

— Ты… Алло! Ты слышишь? — кричала она.

— Да слышу, — проговорил он досадливо. — Я думаю. Может, попал в аварию… Или удар его хватил. Со злости.

— Так ведь тогда пойми же…

— Ну прошу тебя, — перебил он ее. — Давай не будем сходить с ума. Съезди туда и все выясни.

— А ты не хочешь поехать со мной?

— Не могу. Я здесь один. Если что, позвони. Я приеду. Понимаешь? Если что-нибудь найдется в квартире, понимаешь? Тогда приеду.

Она вздохнула.

— Ну, я не знаю…

— Поезжай обязательно.

— А я думала, если бы ты…

— Позвони. Тут недалеко, сяду на автобус и приеду.

— Ладно, — неохотно согласилась она. — Я позвоню. Прощай.

— Погоди! — спохватился он. — Погоди! Звони обязательно. Я приеду, если что найдется в квартире.

В гостиничном номере было светло, прибрано и довольно чисто. Под пепельницей лежал лист из небезызвестного черного блокнота поручика Беранека. На нем печатными буквами написано: «Явись к своим офицерам, капитан!»

Он переоделся и сунул записку в карман. Достал из шкафа плащ и замшевую шляпу необычной формы, какую, наверно, мог бы носить и Робин Гуд. Перекинув плащ через руку и не надевая шляпы, сбежал по ступеням, вышел во двор, завел мотор и вопреки всем правилам на полной скорости выехал со двора.

К нему тотчас поспешил через площадь молодой милиционер.

Михал Экснер направился в сторону Мезиборжи.

Взглянул в зеркальце — милиционер стоял посреди мостовой, мешая движению транспорта.

Капитан Экснер приветливо махнул ему рукой.

Потом он выехал с площади и неторопливо свернул в аллею, прекрасную аллею старых каштанов, гордость города и украшение местной природы.

— Собственно, у него есть время, — хмуро сказал надпоручик Влчек, собираясь выйти из кабинета поручика Шлайнера. — Если учесть, что с квартирой мы провозимся до утра. Как минимум. Так что время пока есть. К тому же подозреваемый задержан… Ну, я пойду, товарищ надпоручик, — обратился он к Чарде.

И исчез.

Поручик Беранек размышлял над своим черным блокнотом, считая на пальцах:

— Суббота… ночь, воскресенье, понедельник… вторник… В воскресенье людей в парке небось полно, а?

— Полно, — согласился Шлайнер; он стоял у окна, провожая взглядом тощего Влчека, который шагал через площадь к замку. Надпоручик в штатском — в болтающемся вылинявшем полотняном пиджачке цвета хаки, показался Шлайнеру страшно одиноким. — Этот грот на опушке леса… Траву скосили, и гулять по лугам неинтересно. Одни дети туда ходят. — Он вздохнул. — К счастью, они видели не все. Только ноги. И решили, что кто-то напился и спит там. В «Лесовне» по воскресеньям и по субботам вечером танцульки…

— В «Лесовне»? Это где?

— Да ресторанчик за парком. Для туристов и приезжих. «Лесовна». Оттуда все возвращаются в город, разумеется, через парк.

— Все?

Поручик Шлайнер подошел к карте своего участка, висевшей на стене.

— Вот здесь «Лесовна». Приезжие автомобилисты возвращаются на шоссе триста двадцать пять «Мезиборжи — Добра — Вахберк» через Опольну в Добру. Только с этого шоссе и можно добраться до «Лесовны» на машине. Раньше, в молодости, мы ездили на велосипедах по лесным дорогам. А теперь некоторые дороги трактора привели в негодность, другие закрыты. Искать надо здесь либо здесь…

Беранек сел за письменный стол напротив карты, пододвинул стул и стал чертить в своем блокноте примитивный план-набросок в весьма произвольном масштабе. С одной стороны обширные окрестности английского парка, включая Добру и Вахберк, а с другой — «Лесовна» и Опольна с прилегающими окрестностями. Он спросил еще, где именно было найдено тело потерпевшего, и поставил на своем примитивном плане крестик.

— Хотите взглянуть на место происшествия, товарищ поручик? — осведомился Чарда.

— Каковы результаты вашего осмотра?

Чарда беспомощно пожал плечами:

— Никаких следов. Была гроза, дважды прошел дождь. Этот грот… весь загажен.

— Мальчишки хулиганят, — сказал Шлайнер.

Поручик Беранек почесал за ухом.

— Я бы все же… Если вы не возражаете, я бы все же прошелся по парку. Если товарищ поручик Шлайнер будет так любезен и проводит меня…

— Что ж, пожалуйста, — согласился Чарда. — И я пойду с вами. Все равно от меня здесь никакого толку, — добавил он откровенно.

Старый прапорщик скучал. К тому же ему хотелось спать. А поскольку было совершенно исключено, что кто-то войдет в кабинет без предупреждения, он снял ботинки, отодвинул кресло и, опершись о подлокотники, с трудом поднял ноги и водрузил их на стол. Не то чтоб он спал на дежурстве. Просто дремал, прикрыв глаза. Скорее расслабился, отдыхал, но не дрых. Сквозь закрытые веки он ощущал, как колеблются тени деревьев.

Прапорщик сосредоточился на отдыхе и не услышал, что в дверь постучали. Потом дверь тихо открылась и закрылась, по комнате пронесся легкий ветерок, — но он и этого не заметил. Кто-то потряс его за плечо.

— Товарищ, — послышался тихий голос, — товарищ прапорщик…

У прапорщика перехватило дыхание — он хотел заговорить, но ничего не получалось.

— Товарищ прапорщик, вы только не пугайтесь, — продолжал голос. — Ничего не случилось.

Прапорщик открыл глаза и заморгал.

— Спокойно, — говорил тихий голос. — Ничего в самом деле не случилось.

Прапорщик оглянулся, проглотил слюну, протер глаза и — тотчас же сбросил ноги со стола.

— Ну, знаете!

— Только не волнуйтесь, товарищ прапорщик. Это ни к чему, — серьезно увещевал пришелец, даже не думая смеяться.

— Кто вас пустил сюда? — Прапорщик под столом пытался всунуть ноги в ботинки. — Кто вас пустил сюда? Как вы сюда попали?

— Через главный вход, — скромно ответил молодой человек. — Я капитан Экснер, товарищ прапорщик. Вот мое удостоверение.

Прапорщик уставился на фотографию. Схватил очки.

— Покажите. — Он застегивал рубашку, вылезая из кресла. — Товарищ капитан…

— Господи, товарищ прапорщик, — засмеялся Михал Экснер. — Мы ведь немного знакомы. И встречались не так давно. Убийство Кремпы и прочее… А как доктор Бажант, чем он занимается?

— Одни только дорожные происшествия, товарищ капитан. Большей частью под влиянием алкоголя. Так-то вот. Простите. Но товарища надпоручика тут нет… Ах да! Вы же из-за Рамбоусека приехали! Черт подери! Они все на месте, расследуют. С раннего утра, товарищ капитан. А сюда только привезли подозреваемого. Его очень ловко забрал поручик Шлайнер. Он начальник участка в Опольне… — Прапорщик вновь надел очки и заглянул в бумаги на столе: — Йозеф Коларж, лесоруб, ранее судимый…

— Хорошо, а что дальше?

— Дальше ничего. А что может быть? Подозреваемый Коларж сидит под арестом. Буйствовал. Вы поедете в Опольну или сначала выпьете кофе?

— Мне бы стаканчик воды из-под крана, товарищ прапорщик.

— Скромное желание. Хотя у нас все равно ничего другого для питья нет. А потом?

— С вашего позволения я бы хотел поговорить с этим Коларжем. Совсем недолго. Я уже кое-что знаю об этом убийстве…

— Понимаю, товарищ капитан!

Прапорщик вымыл стакан из толстого стекла (в таких продается горчица), подождал, пока из крана немного стечет вода, наполнил стакан и подал Экснеру.

— Если это вас устроит…

— Вполне. Еще стаканчик, не в службу, а в дружбу.

— Ну и жажда у вас. Хотя, в общем-то, день жаркий… Знаете, этот Коларж — кряжистый малый, неладно скроен, да крепко сшит.

— Так я взгляну на него?

Прапорщик вытянулся в струнку:

— Есть, товарищ капитан!

Рефлекс, выработанный в исправительном заведении, действовал безотказно: как только прапорщик и капитан Экснер вошли в помещение, где Йозеф Коларж — пока еще не заключенный, а только задержанный — ожидал решения своей судьбы, он тотчас вскочил и стал по стойке «смирно».

— Вот, это и есть Коларж, товарищ капитан, — сказал прапорщик.

Экснер усмехнулся.

— Наверно, пан Коларж, а? — произнес он и подал невысокому парню руку. — Моя фамилия Экснер. Присядем?

Он легко нажал на плечо Коларжа (плечо было жилистое и крепкое, и Экснер подумал: да, с этой ловкой сильной обезьяной явно не соскучишься), усадил его на стул, сам удобно расположился на низкой койке, прислонился к стене и вытянул ноги.

— Вы нам больше не нужны, товарищ прапорщик, — сказал он. — Вот если б нам теперь принесли что-нибудь попить. Пожалуй, и кофеек был бы кстати. Вы не против? — обратился он к Коларжу. — Кофейку, а? Значит, два кофе, товарищ, и какой-нибудь воды. Спасибо. — Когда прапорщик вышел, Экснер с облегчением заметил: — Ну вот. Теперь нам не помешают, и мы кое-что выясним.

Коларж явно не разделял ни хорошего настроения, ни вообще той спокойной атмосферы, которая в эту минуту окружала капитана Экснера; он тревожно моргал своими на удивление маленькими глазками и весь напрягся, пытаясь сосредоточиться. На лице у него было написано: не клюну я на твой крючок, не старайся зря.