— Так ты серьезно предлагаешь мне стать вашим компаньоном?
— Я не предлагаю, а всего лишь не исключаю такой возможности, — поправил его Виктор.
— Ты меня заинтриговал своим предприятием. Если не возражаешь, давай поедем туда завтра.
— А дела вашего производства не пострадают? — напомнил Виктор.
— Несколько дней обойдутся и без меня.
— Я на тот случай, если вы захотите вступить к нам в долю.
— Проблем не будет, — беспечно махнул рукой Глузман. — Не все умники уехали в Израиль, поэтому свято место пустым не будет.
Виктору беспечный, играющий под своего парня Глузман нравился, а поэтому он согласился ехать с ним.
— Я согласен смотаться с вами туда на нашем «КамАЗе», только вы не забудьте насчет замены мне.
— Ты меня обижаешь, — улыбнулся Глузман, — объявление на шофера уже сегодня будет в газете.
Съездив в поселок Розовый и облазив его как заправский ревизор, Глузман воочию убедился, что кислородный цех является заводом в миниатюре.
Расширение его без увеличения штата служащих и ИТР, а только за счет штата рабочих увеличит выработку кислорода в два раза с соответствующими выработке дивидендами, которые и сейчас были впечатляющими.
Виктор только показывал Глузману предприятие, знакомил с документами, ничего не хваля и не критикуя, давая своему руководителю возможность самому решать и делать окончательный вывод.
— Вам не приходится искать клиентов. Они сами бомбят своими заявками.
Услышав его мнение, Лапа, сидевший у телефона, пошутил:
— От их постоянных звонков у телефона так накаляется трубка, что невозможно брать голой рукой.
— Да я вижу и слышу, — согласился с ним Глузман.
— Промышленность, как и люди, не может жить без кислорода, — высокопарно произнес Лапа запомнившееся изречение, произнесенное как-то раз инженером в его присутствии.
Судя по тому взгляду, какой Глузман бросил на него, Остап Харитонович произвел на него впечатление, и его слова дошли до цели.
— Неплохо вы тут развернулись, никто вам не мешает, да и от города недалеко.
Вернувшись домой из незапланированной командировки, Глузман, расставаясь с Виктором, сказал:
— Ваше производство мне понравилось, но сейчас я тебе своего решения насчет компаньонства не скажу.
Мне надо поразмыслить да и решиться, а на это надо время.
— Хозяин барин, давай думай, но только учти, если тебе дорогу перебежит более расторопный другой Глузман или еще кто, ты уж на меня не обижайся. Строительство второй очереди предприятия, ты видел, идет полным ходом, и замораживать его нам не резон.
— Договорились, — согласился Глузман, — но что поделаешь со мной, если я, все хорошо не обдумав, не могу сейчас говорить о своем решении.
Виктор, имея огромную задолженность перед платной зубопротезной поликлиникой, не имел возможности приобретать на свое имя ценности, недвижимость, так как судоисполнитель в любое время имел право наложить арест на такие приобретения в счет возмещения ущерба.
Работая на малом предприятии под управлением Глузмана, Виктор видел, какие мизерные суммы идут из его зарплаты в счет возмещения ущерба, и вряд ли он при таких темпах погашения возместит его до конца своей жизни.
Если бы он думал продолжать совершать преступления, то такая задолженность его не волновала бы, так как жизнь на колесах не дала бы возможности думать о завтрашнем дне, который мог в любое время прерваться отсидкой у хозяина, а смерть снимала зависшую задолженность.
Ощущение зависимости и подконтрольности и невозможность уклониться от нее побудили Виктора в свой последний приезд в Москву продать часть своего золотого запаса через Душмана известному ему барыге.
С учетом многократного подорожания золота он лишился малой его части, но и с ней ему было жалко расставаться. Маячившие перспективы и имеющиеся возможности перетянули чашу весов именно в пользу такого решения.
Приехав домой, он через бухгалтерию предприятия, где на него находился исполнительный лист, перечислил истцу всю задолженность, получив не только удовлетворение, но и огромное моральное облегчение.
Теперь он мог без подставных лиц, лично, стать акционером предприятия и не прятаться за спину Бороды, который против его решения не возражал.
По предложению Бороды и Лапы Виктор должен был поехать в Москву к Малащенко для решения ряда важных производственных вопросов.
Неожиданно для него Альбина взяла отпуск и сказала, что тоже желает прокатиться с ним.
Не надеясь на Аэрофлот, они отправились в гости поездом, закупив полностью купе, тем самым обезопасив себя от случайных, нежелательных соседей.
Когда скорый поезд доставил их в столицу, то, выйдя из вагона, они увидели Тараса, Ларису и Арбата.
Оживленно обмениваясь новостями, они прошли к платной кооперативной стоянке автомобилей, где стояла машина Тараса, на которой они все приехали к нему домой…
В этот вечер ни Альбина, ни Виктор не пожелали идти в ресторан, так как устали с дороги, а Альбине надо было еще сделать прическу. Поэтому выход в люди был отложен на потом. На другой день вечером три супружеские пары — Душмана, Лесника и Арбата на двух машинах приехали в ресторан «Интурист».
Дамы кавалеров были одеты изысканно и со вкусом. Они выглядели как призеры дамского платья, да и в конкурсе красоты им последнее место не угрожало.
Если Альбина и Лариса уступали подруге Арбата в молодости, то упущенное они восполняли зрелой, благоухающей силой здоровых тел, излучающих красоту и тепло.
Официант, подошедший к ним, нагнувшись к Душману, что-то шепнул ему на ухо.
— Знаем, и за нас не беспокойся, — небрежно бросил ему Тарас.
Приняв заказ, официант удалился.
— Что он там тебе шептал? — забеспокоилась Лариса.
— Сказал, что ресторан валютный, и мы за услуги ею должны рассчитываться.
— Ну и что ты ему сказал?
— Ты же слышала.
Его ответ Ларисе вызвал за столом беззаботный смех, к которому, успокоившись, присоединилась и Альбина.
Возвратившийся через непродолжительное время официант галантно и не спеша поставил им на стол заказанное.
Вечер, насыщенный оживленным разговором, музыкой, танцами, удался на славу.
В самый накал веселья, в 22 часа, к столу Душмана подошел улыбающийся мужчина лет пятидесяти, выше среднего роста, худощавый, одетый в клетчатый костюм, белую сорочку и яркий галстук.
Поздоровавшись со всеми на ломаном русском языке, он, обратившись к мужчинам, попросил у них разрешения на танец с Альбиной.
Она выжидательно посмотрела на Виктора, который, небрежно махнув рукой, сказал:
— Как хочешь!
Танцуя с Альбиной, ее партнер назвал себя Корвином Фостером, бизнесменом из США.
Музыканты играли медленное танго, а поэтому мистер Корвин во время танца мог говорить.
Он сказал, что у них в Штатах красивой женщине любой мужчина, даже незнакомый, может сказать комплимент и никто не посчитает такое его поведение неприличным.
— Зачем вы мне такой экскурс устроили? — небрежно спросила Альбина.
— Я с первого взгляда покорен вашей красотой, мадам, — улыбаясь сообщил партнер.
— Может быть, заодно и в любви объяснитесь? — засмеявшись беззаботно, обнажив в улыбке красивые зубы, пошутила Альбина.
— У вас такие кавалеры, что мне о любви лучше не заикаться, — сделав кислую мину, пошутил Корвин.
— Правильно делаете, да оно и бесполезно с вашей стороны.
— Почему? — искренне удивился Корвин.
— Мой кавалер затопчет вас, как курицу, и как мужчине не оставит вам ни одного шанса, — убежденно сообщила она.
— Вы, русские, порой такие прямые, — несколько сконфуженно сообщил он, — не знаешь порой, что и сказать в ответ.
Заметив его смущение, Альбина нежно погладила его по плечу ладонью, заговорщически сообщила ему:
— Не бойтесь, я вас в обиду не дам.
Внимательно приглядевшись к ее колье, Корвин Фостер, отбросив шутливый тон, поинтересовался:
— Это украшение на вас настоящее?
Альбине надо было возмутиться его поведением, сказать, что они танцуют, а не находятся на торгах, ответить грубостью на его бестактность или вообще промолчать, но в ней сработал пьяный задор:
— На мне все натуральное и все настоящее. — Слегка отстранившись от Корвина, она поинтересовалась: — Разве я не стою этих украшений?
— О, миссис Альбина! — разведя в стороны руки, не скрывая своего восхищения ею, вдохновенно произнес Корвин. — Вы действительно бесценная женщина.
После сказанного Фостер замолчал и о чем-то задумался.
Провожая Альбину к ее столику, он, вручая ей свою визитную карточку, сказал:
