Фигура в черном плаще села, откинулась на высокую спинку стула, начала наливать в нефритовые сосуды масло благословения – можжевельник, базилик и цветки жасмина, настоянные в масле из виноградных косточек, – ставила напротив стульев для верных вассалов.
– Вас невозможно превзойти в умении появляться бесшумно, дорогой Альвейр! – не поворачиваясь, произнесла фигура в плаще, продолжая заниматься своим делом.
Рыцарь Розы учтиво поклонился, едва не переломившись пополам. Его черные перья коснулись пола.
– Приветствую тебя, Повелитель! – произнес он своим вкрадчивым, притворно-нежным голосом. – Я счастлив, что снова понадобился нашему Братству Розы! Быть нужным – вот мой неизменный девиз! Он начертан благословенной латынью на моих щитах!
Повелитель слегка наклонил голову в знак согласия.
– Где наш печальный аббат де Гуайт? – спросил Повелитель. В его голосе прозвучали нотки недовольства. – От него давным-давно ни слуху, ни духу! Что бы это значило?
Рыцарь де Альвейр, в миру Азарий, пожал плечами. Он не знал. Де Гуайт всегда оставался для него загадкой.
– Три священных Дня Змеи, когда Солнце спускается в преисподнюю, а покров между мирами приоткрывается, прошли. Спиралеобразная воронка, Глаз Дракона, закрылась. Может, печальный аббат решил прогуляться в астральных слоях? Но почему он забыл, что мы нуждаемся в нем? Если не будет принесена жертва, то Духи Мертвых будут бродить среди живых, тревожа их и мешая нашим планам!
– Да, Повелитель!
– Будда, символизирующий пятый символ Пути Осириса[43] – Смерть, Разрушение! – все еще у аббата. А он нужен нам! Тебе придется разыскать де Гуайта!
– Да, Повелитель!
– Мари все еще жива?
Азарий снова кивнул. Что он еще мог сказать? Аббат вел себя более чем странно.
– Тогда тебе придется исполнить это!
– Да, Повелитель!
– Она нам мешает! Ее символ, – Разрушение! – действует нам во вред. Сила Разрушения, скрытая в Башне, которая поражена молнией и раскалывается пополам, ничем не связана и гуляет на просторах. Пока Мари живет и здравствует, она невольно будет разрушать все, что делается нами во имя самих себя, нашей славы и чести. То, что произошло с де Гуайтом – подтверждает это! Эту девушку необходимо привести в полное соответствие с ее символом – уничтожить! Ее смерть должна быть прекрасна! Тогда господин аббат насладится, наконец, печальной эстетикой смерти, белой и изысканно грустной в своей безысходности. Он не сможет остаться равнодушным к красоте смерти! Это медленное и торжественное погружение во Тьму достойно пера гениальнейшего из поэтов!
Глаза фигуры в плаще засверкали, как два черных солнца.
– Ты должен разыскать ее, – маленькую безрассудную разрушительницу Мари! И пусть разольются вокруг бледные и тонкие краски Смерти…
У Азария кружилась голова, – слишком насыщенным становился аромат сгорающих благовоний. В воздух поднимались ленты дыма, заполняющие все пространство помещения, в глубине которого ярко пылали свечи.
– А вот и господин де Бриссон, – указала фигура в плаще на вновь вошедшего. – Ты превосходен, брат Розы! Действуешь, не раздумывая и не щадя никого, кто заступает нам дорогу! Ты почти загнал овец в овчарню!
– Я показал им силу! Они поняли, с кем имеют дело! Отныне шутки в сторону! Эти овцы сбились в кучу, дрожа от страха и неведения, в ожидании чего-то еще более ужасного! – самодовольно заявил Араун де Бриссон, потрясая головой, увенчанной черным шлемом и такими же перьями. – Они трепещут в преддверии своей жуткой участи!
– Браво! – писклявым голосом выразил свое притворное восхищение Азарий.
На самом деле он сгорал от зависти и злобы. Де Бриссон, этот мясник, этот Джек Потрошитель из астральных миров, был ему противен. Все, что он может, – это махать топором! Никакого изящества, никакой фантазии! Куски человеческого мяса и лужи крови – вот его следы, приметы, по которым его легко узнать. Однако, его грубые приемы оказались гораздо эффективнее тонких замыслов господина де Альвейра.
Рыцарь де Альвейр не предполагал, что творится в черной, как ночь, душе Бриссона. Он лишился камня! Он нарушил клятву верности, данную Братству Розы, он… Думать о своей роковой оплошности было настолько невыносимо, что де Бриссон заскрежетал зубами. Все дьяволы преисподней не могли бы сильнее разозлить его! Проклятые овцы, которых он так успешно согнал в стадо, перехитрили его! Украли камень! Благословенный рубин, алую звезду, сердце Небесного Огня!
Господин де Бриссон не мог расстаться с камнем и тайно, никого не ставя в известность, взял его с собой. И вот теперь Алая Капля, – так называли рубин в астральных мирах, – исчез! И он не имеет понятия, куда его спрятали!
Глаза де Бриссона налились кровью, когда он подумал, что скажет Повелитель. Рубин надо вернуть любой ценой! И немедленно!
– Какая вульгарная свирепость! – брезгливо подумал де Альвейр, отводя взгляд.
Рыцари еще долго совещались, ожидая третьего участника сего тайного собрания. Но аббат де Гуайт так и не явился…
Квартира Никиты наполнилась голосами, шумом и беспорядком. На кухне свистел чайник. Вадим вернулся из гастронома, нагруженный сумками с едой. Валерия с удовольствием болтала с Людмилочкой. Тина грустила. Элина ловила мысли Тины и сочувствовала ей.
Никита закрылся в своей комнате и не мог налюбоваться рубином. Его тревожила мысль о том, что Рыцарь Розы наступает им на пятки. Гибель Ника совершенно не удивила его; скорее, он предполагал нечто подобное. Каким будет следующий ход Черного Короля?
Этот вопрос висел в воздухе, наполняя атмосферу жилища тревожным ожиданием. Никита прикинул, сколько еще у них времени, и вздохнул. Совсем немного! А статуэток всего четыре. Это Будды, которые принадлежат Тине, Валерии, Лиде и Горскому. Где остальные три? Как до них добраться? Их должно быть семь, и ни одним меньше!
Незаметно, его мысли перешли на Ника. Глупый парень на чем-то попался, и «рыжий» его прикончил. Но почему у Тины в квартире? Эту загадку непременно надо разгадать! Чего добивается милейший Ардалион Брониславович? И когда только успевает? То, что убийство Ника дело рук хозяина коломенского дома, у Никиты не вызывало никаких сомнений. Он это знал, и все! Ардалион оказался не менее прытким, чем пару тысяч лет назад. Именно тогда, в неравном бою, он сумел завладеть статуэткой Будды, которая принадлежала Никите. В коломенском доме статуэтки не оказалось. Рубин был, а Будды не было!
И все-таки, несмотря на множество просчетов, они идут к своей цели. Второй рубин у них, – это главное! Никита чувствовал себя необъяснимо счастливым. Камень с ним, как и должно быть! Он здесь, рядом, – дышит энергиями и пульсирует, как само сердце Вселенной. Рубин! Какой запутанный путь привел к нему…
Людмилочка наливала кофе в большие чашки и звала всех к столу.
– Глубокая ночь не самое подходящее время для ужина! – заметил Вадим, но с удовольствием принялся за бутерброды.
– Сюда бы бабу Надю! – мечтательно произнесла Валерия.
Ей хотелось горячих отбивных из постной свинины и блинчиков с грибами, а не хлеба с сыром и колбасой.
Тина пила кофе без сахара и думала о своем. У Элины после напряженных воздействий на старуху Гортензию проснулся зверский аппетит, и она не могла наесться. Сиур с Владом так и не приехали. Никита от ужина отказался, сославшись на усталость.
После унылой трапезы все разбрелись, кто куда, – Вадим курить на балкон, Валерия к себе, Тина и Людмилочка отправились шушукаться в гостиную.
– Погадаем? Я карты взяла! – с видом заговорщицы предложила Людмилочка.
– Мне от твоих гаданий дурно делается!
– Ничего, это с непривычки! Не обращай внимания.
Она достала Таро и быстро принялась раскладывать их на столе.
Тина почти не следила за гаданием, – ее мысли были далеко, с Сиуром. Где он? Почему не едет? Он уже не спешит, чтобы увидеть ее, обнять, прижать к своему горячо и часто бьющемуся сердцу! Все бури рано или поздно утихают, и любовная страсть тоже. Неужели, тоскливые сожаления, – это все, что у нее осталось после того урагана эмоций, который вдруг обрушился на них с Сиуром, как теплый, благоухающий и сладостный тропический ливень? Она думала, у нее в душе распустятся белоснежные лилии, а вместо этого там звенят могильные колокола и каркают черные вороны! Что случилось с ними обоими?
Красавица-мотоциклистка, Татьяна Бардина встала между ними? Что-то в ее облике тревожило Тину, и вместе с тем Татьяна была не совсем похожа на счастливую соперницу. Какая-то другая, мрачная, исступленная и роковая красавица грезилась в тумане, словно таинственный и сияющий призрак Зла в прекрасном обличье. Может, это она выпадает Королевой Мечей при гадании?
