тогда по-быстрому проверим паспортный режим на этаже и свалим. Земля твоя, друг мой, тебе и решать! – я вопросительно посмотрел на напарника, ожидая его ответа.
- Да как ты их уберешь, если за ними городская прокуратура? Сожрет нас Ягутян. Как пить дать, сожрет! Кто мы и, кто он! Опять он, сука, в нас вцепится. И на этот раз, точно, дело возбудит! – Вова нервно поправил кобуру на ремне. – Но и черножопых так оставлять тоже нельзя, мне потом в «комплексе», хоть не показывайся!
Нагаев тоскливо смотрел на меня и в его взгляде сквозила робкая надежда на коварный креатив контуженного друга. Мне стало обидно за коллегу, которого самая справедливая в мире советская система упорно пытается поставить в коленно-локтевую позицию перед шайкой полудиких муфлонов.
- Не бзди, мой друг Вова! В конце концов, кто из нас двоих потомок Чингисхана?! Ты у нас кто, боевой татарин или какой-то там ссыкливый французский румын? Мы с тобой офицеры или где? Победим мы твоих басурман, ты, главное, не отставай, когда я их прессовать начну! – взбодрил я приунывшего участкового инспектора. – Но и поперед не лезь. Чтоб без моей команды никакой инициативы! Понял меня? - мой друг и соратник ободренно заулыбался и кивнул козырьком фуражки.
Подозвав Толика и Мишу, я коротко их проинструктировал. Если в Еникееве уже была какая-то относительная уверенность, то Михаила я видел впервые и сразу задействовать его в таком мероприятии было рискованно. Однако выбора не было, пришлось довериться рекомендациям Анатолия.
- Когда мы начнем на джигитов давить, вы там книжки по углам и полкам смотрите. Те, которые на их языке. У них всегда при себе такие книжки бывают. Художественные там или религиозные, нам без разницы. И письма с их родины смотрите. Тоже, которые на чурекском. Конверты оставляйте, а письма втихаря забирайте и, чем больше, тем оно лучше будет.
- А книги-то зачем? Мы же их языка все равно не знаем, – по обыкновению засомневался в целесообразности моих указаний критичный Еникеев.
- Я знаю! – оборвал я его, – Делайте, как говорю! Ищите нерусские книжки и выдирайте из них по две-три страницы в разных местах. Чтобы сразу заметно не было. Равномерно выдирайте и под корень, чтоб вся страница была. И прячьте их незаметно. Понятно?
Было видно, что никому ничего непонятно, но все трое согласно закивали головами.
Оставив в коридоре своих помощников, мы с Вовой зашли в директорский кабинет. Боровикова нас ждала. Вместе с ней, там были еще четыре возрастные, но молодящиеся женщины. Мы поздоровались, тетки неуверенно заулыбались. Эко, как тут примучили коренной народ понаехавшие национальные меньшинства!
- Нам бы поговорить, Людмила Васильевна? – скосил я глаза на остальных женщин.
Та среагировала правильно и моментально выпроводила подчиненных дам в приемную.
- На месте ваши хулиганы? – осведомился я у Боровиковой.
- На месте! Вся компания в сборе, ждут, когда я домой уйду. Опять водкой сегодня торговать будут, вахтер сказала, что две тяжелые сумки пронесли. Сергей Егорыч, я ума не приложу, как от них избавиться. Выписать Кулиева невозможно, он на заводе числится, да и родственник у его друга в прокуратуре! Они им уже внаглую пугают. А самое обидное, что его мой преемник по прежней работе опекает, дела у них какие-то общие! – директриса обреченно махнула рукой.
- Так это же отлично! Людмила Васильевна, мы сейчас с вами посетим этих нехороших людей, но пусть кроме вас еще кто-то из персонала будет. Только, чтоб надежные. Не обязательно все четверо, – я кивнул на дверь в приемную, – Пусть двое или даже одна, лишь бы они потом не переобулись, когда их в прокуратуру пригласят.
Я настоял, чтобы она прямо сейчас под мою диктовку написала от руки распоряжение. О проведении силами ее комендантов и воспитателей, а также привлеченных работников милиции, проверки паспортного режима во вверенном ей комплексном общежитии. И заставил сделать это под копирку в двух экземплярах, один из которых сразу же забрал. Теперь никто не сможет обвинить нас с Вовой в самостийном милицейском произволе. На почве наших личных неприязненных отношений к семье Кулиевых и иже с ними.
В том, что после сегодняшнего мероприятия, всех его участников с русской стороны уже завтра начнут дергать, я ничуть не сомневался. И это хорошо, это входило в мои планы. Градус конфликта с братовьями Кулиевыми и их прокурорской крышей следует повышать, но повышать так, как это нужно лучшим представителям советской милиции. То есть, нам с Вовой.
- Они все надежные. И все они этих мерзавцев терпеть не могут! Все настрадались за год от этих подонков! – горячо заверила меня Боровикова.
- Тогда пошли, Людмила Васильевна, посетим логово подлых абреков! Но, не забудьте, как только мы составим на них протоколы, вы сразу уводите своих сотрудниц к себе в кабинет. Но сначала минут на пять в коридоре под дверью задержитесь, так надо. Справа от двери. А потом, как только мы их упакуем, я к вам обязательно зайду, вы своих девушек не отпускайте, они понадобятся!
Кажется, что моя уверенная невозмутимость немного успокоила и воодушевила мадам директрису. Во всяком случае, она достаточно резво поспешила за мной из своего кабинета.
Шайка Кулиева встретила нас не любезно. Можно даже сказать, что встретили нас в его блоке враждебно. Гости с южных окраин советской империи, гостями себя совсем не считали. Напротив, вели они себя, как полноправные хозяева земли русской. Дождавшись пары нецензурных выражений, произнесенных, хоть и с акцентом, но вполне понятно, мы принялись действовать. Теперь все необходимые, а, главное, подтверждаемые пятью свидетелями основания, у нас были. Действовали мы больно, но в высшей степени аккуратно. Загодя проинструктированные Миша и Толик били басмачей только в поддых, на короткое время выключая тех из активной жизни. Мы же с Вовой вязали буйных зверьков в позиции «ласточка». Любой человек, связанный таким образом, если только он не индийский йог, уже через двадцать минут гарантированно продаст и родину, и собственную задницу. Лишь бы развязали.
Затем мы
