пустыня под кроваво-красным небом, несущиеся клубы песка и пыли, идущая из ниоткуда в никуда дорога, маленький блокпост на ней, освещаемый белоснежным пламенем ревущего в самодельной печурке огня… красиво. Это бы всё на картину, а картину к нему гостиную – он как раз камин планировал доделать. Самое оно.
Интеллигент, кстати, наверняка всем этим тоже наслаждается – пыльная буря пришла с юга, из-за речки, так что позиции стоящей там арты она уж никак не могла миновать.
– Шеф! – Петренко подошёл к релаксировавшему Мордвину. – Может, эта… по чуть-чуть? Погода типа шепчет.
Командир отделения задумчиво и не без удивления хмыкнул (в отличие от большей части подчинённых, Гриша ему хлопот по части алкоголя не доставлял), но повода отказать не усмотрел. В конце концов погода, при всей её ярости, и правда была какой-то удивительно душевной… ну, может, «душевной» – не совсем то слово, но точно располагала. И местная анисовка, при всей её общей паскудности, будет как раз в тему.
– Можно… Эй, солдаты удачи! – комод повысил голос. – Желающие опятьдесятграммиться, подходим со своей посудой. Добавки не будет, сразу говорю.
Личный состав предсказуемо отозвался воодушевлёнными возгласами. Впавший в редкое, не свойственное ему добродушие Мордвин плескал из пластиковой полторашки щедрой рукой, так что вышло скорее остограммиться. Гриша, неспешно смакующий обычно с трудом лезущее в горло пряное пойло, как раз добивал последние капли, не забывая сплёвывать песок, когда на расположенной в ста метрах левее позиции Сомелье что-то громко хлопнуло, после чего затрещали длинные, на полмагазина автоматные очереди и сквозь несомые ветром песчаные струи донеслось:
– Духи!!!
* * *
– Красиво! – прочувствовано вздохнул Интеллигент, пыхнул ещё раз и передал косяк дальше. – У природы нет плохой погоды…
– … всякая погода благодать… – с готовностью подхватил (и песню, и косяк) Ёбарь. – А вы чего, молодёжь?
Чёрный и Резкий переглянулись и молча пожали плечами – что мол, с этого старичья возьмёшь.
В принципе, Антон не был сторонником употребления на войне что алкоголя, что дури, но на этот раз решил сделать исключение. Работать при такой погоде батарея точно не будет, а нападение черноармейцев представлялось крайне маловероятным. Нет, понятно, что духам сейчас действовать самое то, ни авиация, ни артиллерия действовать не смогут. Но об этом имеет смысл беспокоиться пехоте на передке́, а чтоб бородатые смогли мгновенно организовать группу для рейда по тылам группировки… очень сомнительно.
– …тебе назначено природой, надо благодарно принимать… – Ёбарь, уже передавший косяк Чёрному, всё никак не мог остановиться, и Антон, шикнув, прижал палец к губам. Сам комбат вряд ли будет шарить по расположению, но вот если кто-нибудь исполнит свой гражданский долг… Кандидатуры, прямо скажем, были. И если Драйвер, расположившийся со своей шайкой в отдельном доме, особо не заморачивался (ну, ещё бы, с «крышей» в виде Чекупса), то обычную рядовую скотинку вроде них как минимум оставят без премий, и это ещё лучший сценарий из возможных.
Окно приютившей их комнаты (то ли спальня, то ли хлев, непонятно) смотрело на подветренную сторону, так что количество забрасываемых внутрь песка и пыли было терпимым. Заодно открывался вид на позицию батареи – тёмные, угловатые туши пусковых проглядывали из багрового песчаного круговертья, словно некие горбатые доисторические монстры из тумана.
– Как закончится, сразу надо будет всё разряжать и продувать направляющие. – командир первого расчёта внезапно перешёл из лирического в деловой режим. – Там сейчас по десять кило́ песка в каждой – при стрельбе разорвёт нахрен.
– Чехлы же вроде были где-то? – вопросительно шмыгнул зачесавшимся носом Шарьин. Перезарядка пакетов была той ещё работёнкой, и даже думать об этом было лениво.
– Были. Где-то. – сплюнул в окно Ёбарь. – Хули теперь.
– Ясно…
Тёмное квадратное пятно на позиции, обозначавшее выстроенную из пустых ящиков столовую (она же комната досуга), вдруг заколебалось и исчезло. Компания недоумённо переглянулась, но донёсшийся сквозь бурю взрыв мата прояснил ситуацию.
– А я говорил, что надо было укреплять. – хмыкнул бывший мент. – Слепили из говна и палок…
Судя по воплям, в завалившейся от ветра постройке укрывались, как минимум, Ворона и Тарасыч. Во всяком случае, их точно было слышно. Наверное, там же и Дизель, просто он не из шумливых.
Косяк прошёл круг и вновь попал к Интеллигенту. Тот сделал затяжку, расслабленно откинулся на намародёренную где-то Резким подушку и философски уставился в окно. Буря и не думала затихать.
– Красиво…
* * *
Бо́льшая часть песка проносилась над окопом, но кое-что ссыпа́лось и вниз, им на головы. Марат пару раз хлопнул по когда-то светлой, а сейчас грязно-бурой бороде. Из бороды посыпались пыль и песок, но цвет не улучшился. Валеев вздохнул и оставил бесполезное занятие. Есть дела поважнее.
– Сваливать надо. – повторил он, вновь повернувшись к Ильясу. – И чем быстрее, тем лучше. Тут скоро пиздец всем.
Длинная, нескладная фигура казанца всем своим видом выражала неуверенность. Вряд ли он сомневался в сказанном – тут всё и правда яснее ясного. Остров, который практически непрерывно долбили артой и авиацией, был забит женщинами, детьми и раненными, причём все перечисленные умирали десятками в день и-за отсутствия еды и лекарств. То, что всем, желающим выжить, надо уходить немедленно, понятно. С тем, как именно это делать, ясности куда меньше.
– Втроём? – соображал бывший шахматист, ставший снайпером, быстро. – С острова свалить так легче, а вот потом…
Марат досадливо цокнул языком. Нельзя сказать, чтобы эта мысль не посещала его самого.
– Да знаю я. Но всем джамаатом точно не вариант, а начнёшь подбирать людей…
– Стопудово кто-нибудь да сдаст! – встрял сгорбившийся в углу Артур. – И тогда точно пипец, причём по-плохому.
Углубляться в тему не требовалось – последних «беглецов» казнили не далее, как вчерашним вечером. Приговор, вынесенный ка́ди, 227 был суров – двоих неудавшихся дезертиров одели в пропитанное соляркой шмотьё и подожгли. Судья был выходцем из Ирака, а у них там, насколько Марат слышал, вообще какая-то нездоровая зацикленность на изуверствах. Смотреть на казнь было весьма неприятно, даже с учётом всего, что он видел (и делал) эти несколько месяцев.
– А Батыр чего? – спросил Ильяс. – Он вроде адекватный.
Валеев опять вздохнул. В дельности и адекватности нижнетагильцу, и правда, не откажешь, но…
– Чуйка у меня. – буркнул он напрямик, решив не умножать сущности сверх необходимого. – Чувствую, что не стоит ему говорить, и всё тут.
Артур энергично закивал, Ильяс, чуть поколебавшись, присоединился. На войне людям в целом свойственно верить в подобные вещи, а уж чуйка Марата заслуженно пользовалась в батальоне хорошей репутацией. Пренебрегать ей было бы глупо.
Снайпер рассеяно стряхнул с головы напа́давший сверху песок, и вдруг пробросил куда-то в пространство:
– Ганс свалил, я думаю. Или его отпустили, хэ-зэ.
– Его ж бомбой накрыло! – недоумённо воскликнул Артур. – Вместе с Одноруким Иссой. Я тела видел!
Марат ничего не сказал, предоставляя Ильясу возможность объясниться, но сам мысленно поставил себе плюс за догадливость. Ему тоже показалось, что в истории с гибелью командиров «чёрного джамаата» и батальонного взвода управления слишком много прорех. В связи с чем даже не поленился сходить на место предполагаемой трагедии и как следует там осмотреться, после чего лишь укрепился в «что-то тут не так». А тела… ну, что тела. В чём в чём, а уж в изуродованных до неузнаваемости останках на острове недостатка нет.
– …все «приблуды» с собой таскал, а тут вдруг оставил. И ночник, и тепляк. 228 И я Алмаза спрашивал – говорит, «Ганс как чувствовал, инструктажами и зачётами задолбал последние пару дней». Вот я и думаю…
Снайпер замолк на полуслове. Артур, слушавший товарища с некоторым обалдением, повернулся к командиру:
– Так это что… Ганс с Иссой свалили, что ли?
Валеев поморщился и, без особой охоты, пояснил:
– Не, не свалили. Отпустили их, скорее всего. Слухи ходят – особо доверенных людей отправляют по домам, чтобы создавали там ячейки. На будущее, короче. Когда здесь всё закончится. А чтобы инфа никуда не ушла – имитируют гибель тут.
Артур быстро заморгал – так у него обычно проявлялся напряжённый мыслительный процесс.
– Так может, и нас так?!
Марат вздохнул и помотал головой:
– Хотели бы – уже б отправили. И уж точно не втроём…
Слушатели понурились. На самом
