Итак, у мамы с Шибаевым проблем нет. И, возможно, дома у Влада всё уже разъяснилось. Вот сейчас тихонечко зажужжит пейджер, или закурлыкает мобильник, и всё встанет на свои места. Жизнь потечёт, как раньше…
Но нет, не надо мучить себя! Влад ушёл из её жизни навсегда. Отныне в гимназии придётся танцевать с кем-то другим. Обязательно надо пересесть подальше от Шибаева и смириться с неизбежностью потери. Значит, их разрыв угоден судьбе, а с ней не поспоришь…
Эрика вспомнила, что мать, когда ей становилось очень плохо, всегда ездила на Ваганьковское кладбище. Сама прибирала могилу мужа и сына, сажала там цветы. Этой весной таких поездок ещё не было, а, значит, всё это нужно сделать самой, сейчас же. Эрика покопается в земле и успокоится. Поймёт, что Влад, в сущности, обыкновенный слюнтяй. Настоящий друг так никогда не поступил бы. А он боится своего контуженного папашу, старается не обострять отношения.
Ладно, найдём другого! А если мама решила скрыть свои разногласия с Шибаевым? Вдруг Роман Александрович серьёзно ей угрожает? Мать не захотела волновать дочку, а на самом деле… Что же Шибаеву наговорили про «Чёрную Вдову»? Конечно, очередную чушь. В любом случае, дали неверную информацию. Не у всех служба безопасности работает, как положено. Шибаев мог поверить и вспылить. Сеять вражду среди воротил бизнеса выгодно очень многим.
– Мам! – Эрика приоткрыла дверь кабинета. – Ты хотела, чтобы в доме было тихо? Я уеду к папе и мешать не стану!
– К папе?!
Дарья уже успела включить компьютер и углубиться в какие-то расчёты. Сняв очки, она настороженно взглянула на дочь.
– Сейчас? Вечером? Зачем? Когда вернусь из Парижа, съездим вместе.
– Мам, так надо. Мне хочется именно сейчас. Ещё светло. Ничего страшного. Я посажу цветы, приберу там. Мне всё равно нечего делать.
– Цветы сажать рано – майские холода ещё не прошли. Купи букет или венок.
Дарья сменила деловой костюм на домашний халат – тоже чёрный, с серебристой тесьмой по подолу и вороту. Крашеные в медный цвет её волосы поблёскивали под лампой, в ушах светились клипсы с крупными бриллиантами.
– И не задерживайся там долго.
– Ладно, куплю венок, – покладисто согласилась Эрика.
– Позвони Диме, пусть он тебя отвезёт. – Дарья была втайне довольна решением дочери, тем более что раньше Эрика такого рвения не проявляла. – Он и подстрахует, и поможет цветы донести.
– Он меня только отвезёт, а венок я понесу сама. И потом, мам, мы же договорились, что я буду ходить без охраны!
Эрике хотелось побыть наедине с отцом, без надоедливого внимания шофёра Димы Минаева. Лично против этого парня она ничего не имела, но, как все подростки, жаждала свободы и самостоятельности. Девочка понимала, что мать беспокоится за неё, не упускала случая лишний раз напомнить о данном обещании.
– Поступай, как хочешь, только будь осторожнее. Час-другой в твоём распоряжении есть. А я пока поработаю перед отъездом. Днём совсем не было времени – на части разрывалась…
– Вот это здорово, мама!
Эрика расцеловала Дарью, выскочила в коридор и скрылась в своей комнате. Она сняла украшения, но переодеваться не стала. Прихватила только сумочку из крокодиловой кожи и выбежала за дверь. Эрика знала, что «мерин» стоит у подъезда, а за рулём сидит Дима Минаев. Дарья должна была или отпустить его на сегодня, или дать новые указания.
Пока дочка собиралась, Дарья Ходза взяла со стола трубку мобильного телефона, набрала номер. Водитель отозвался мгновенно.
– Слушаю!
– Дмитрий, сейчас отвезёшь Эрику на кладбище, поможешь ей купить цветы. И глаз с неё не спускай! Ни на секунду, понял?! Следуй за Эрикой на приличном расстоянии, чтобы она тебя не заметила. Но для начала всё-таки постарайся уговорить её идти вместе…
– Понял. – Минаев тяжело вздохнул. Значит, придётся ещё поработать.
– Я на тебя надеюсь, Дима.
Закончив инструктаж водителя, Дарья набрала другой номер, и ей ответил шеф службы безопасности. Мало какие бизнес-структуры могли похвастаться столь многочисленной, профессиональной и прекрасно обученной охраной, возглавляемой бывшим полковником ГРУ.
– Вадим Анатольевич? Да, я. Сейчас Эра едет к отцу на могилу, так что быстренько прочешите весь квадрат – нет ли чего подозрительного. С ней будет Дмитрий, но ваши люди должны страховать их обоих. Нет у меня никаких подозрений – просто для профилактики…
Дарья отложила трубку, закрыла лицо руками, чтобы глаза немного отдохнули. И тут же вскинулась, движимая неясной тревогой. Что с Эрикой? Почему она плакала? Не из-за танцев – это ложь. Поссорилась с кем-то в гимназии? Наверное, с Владом Шибаевым, раз спрашивала про его отца. Но причём здесь отец. непонятно…И эта незапланированная поездка на кладбище!
Эрика никогда не искала утешения среди могил. Напротив, была оптимисткой, отличницей и спортсменкой. Великолепно плавала, играла в теннис, танцевала. А когда грустила, усаживалась за рояль, иногда на полночи. Приглашала в гости подруг или сама к ним уезжала. Могла сутки проваляться на тахте перед «видеодвойкой», а то и в наушниках плейера.
Случалось, что Эрика в одиночестве кривлялась перед зеркалом, корчила страшные рожи. Забывалась и за учёбой. Очень любила читать в подлинниках английские, французские и итальянские книги. Но чтобы вот так, под вечер, ехать в столь мрачное место…
Неужели дочка узнала что-нибудь об Андрее? Но что?! От кого?.. Не от Шибаева же! Эта семья появилась в Москве шесть лет назад. Откуда они перебрались, Дарью до сегодняшнего дня не интересовало. Надо завтра же, ещё до отлёта во Францию, этот вопрос выяснить. Хотя, может, и не в Шибаеве здесь дело. Эрика как раз в том возрасте, когда все привязанности, как правило, странные, для взрослых непонятные. А реакция у подростков на разные пустяки получается чересчур болезненная. Скорее всего, Эрика тоскует по отцу. Даже не по конкретному человеку, а по защитнику, советчику. Может быть, девочка хочет пообщаться с ним наедине. Что ж, препятствовать ей Дарья не намерена.
Но в любом случае следует понаблюдать за Эрикой, как бы подло это ни выглядело. Проследить, чтобы сберечь нежный росточек, частицу Андрея, не дать случиться худшему. А ведь Эре сейчас действительно очень тяжело, и мать должна знать, что её тревожит.
«Чёрная Вдова» повернулась к портрету красивого молодого брюнета с очень светлыми, будто светящимися глазами. Густые, благородно изогнутые его брови почти срослись на переносице; тонкие ноздри, казалось, раздувались прямо на портрете. Дарье хотелось, чтобы пухлые губы мужа сейчас разомкнулись, и она услышала голос, который каждый день звучал в её ушах. Каждый день из этих семи с лишним лет был наполнен воспоминаниями и болью.
А в последнее время Дарья исступлённо боролась с собой, не зная, что ей делать, как заставить себя не думать о другом человеке, очень богатом и широко известном бизнесмене. Дарья не могла равнодушно относиться к нему, но только потому, что и лицом, и голосом, и манерами он напоминал ей мужа. Когда им доводилось встречаться, хоть в деловой, хоть в непринуждённой обстановке, госпожа Ходза всегда вздрагивала.
Казалось, что возвратился её Андрей, который на самом деле не погиб в девяносто третьем году, а просто уехал в длительную командировку; и вот теперь этот срок закончился. Невероятных усилий стоило Дарье не броситься к чужому мужу, не обнять его и не разрыдаться у него на груди…
Заплакала она сейчас, в одиночестве, глядя на портрет единственного своего мужчины, который уже никогда не сможет к ней возвратиться. Андрей Климентьевич Ходза был одет в белую рубашку с очень модным восемь лет назад галстуком «пожар в джунглях». Пиджак он повесил на спинку кресла – лето девяносто второго было очень жарким. Дарья встала из-за стола, подошла к стене и поправила портрет, хотя он висел идеально ровно. Грустно улыбнулась и погладила стекло кончиками пальцев, словно лаская его.
– Зачем ты ушёл от нас? Зачем?.. Андрюшка, ты – изверг…
Потом Дарья вернулась к компьютеру, надела защитные очки и постаралась на эти два часа погрузиться в работу. За Эрику мать была спокойна – знала, что Дмитрий Минаев и сотрудники службы безопасности выполнят её распоряжения. Ребята сделают всё для того, чтобы с головы Эрики не упал ни один волосок – за это им очень щедро платили.
Шумно, со всхлипом, вздохнув, Дарья Ходза отодвинулась вертящееся кресло и отправилась на кухню готовить себе чай. Прислугу она отослала до утра.
Автостоянка Ваганьковского кладбища повидала множество пышных лимузинов, и потому завсегдатаи не обратили внимания на вновь прибывший «мерседес» сиренево-чёрного цвета; такой окрас назывался «чароит». Из автомобиля вышли парень лет двадцати и девочка-подросток. Эти двое, попадись они навстречу в толпе, не произвели бы впечатления.
