— Ты это читаешь?! — сиплым от потрясения голосом прошептал он.
Я оскорбилась. Хоть я и могу согласиться с тем, что не являюсь эталоном красоты, но тупицей меня никто не посмеет назвать, я этого никому не позволю, и ему тоже. И перед этим красавчиком скромничать и молчать не буду.
— Если ты хочешь спросить, знаю ли я буквы, то да, знаю, — ледяным тоном прошипела в ответ я.
— Буквы?! А иероглифы? Если ты не заметила, эта газета на китайском языке! Хочешь повторить, что ее читала?
Да, не обратила внимания. Чаще всего, мне все равно, на каком языке написан текст. Еще в детстве у меня проявились необыкновенные способности к иностранным языкам. Могу разобрать надпись практически на любом языке. Я безразлично пожала плечами, когда поняла, что Никита мне не верит. По его лицу пробегали мысли, которые я легко угадывала: взяла газету с иероглифами и умной прикидывается, хочет так на себя внимание обратить, раз уж внешностью обделена.
— И что же пишут в газете? — уже веселее спросил Никита и ткнул пальцем наугад. — Вот в этой заметке?
— В Пекине прошел фестиваль искусств. В нем приняли участие фольклорные коллективы из разных провинций. Надо перевести более подробно?
Никита выхватил у меня из рук газету и кинулся искать китайских гостей, которые эту газету на столе и забыли. Вернулся он минут через пять с выражением глубокого почтения на лице. Гости вместе с переводчиком перевели ему статью, и он убедился, что я не вру.
С этого дня Никита стал приглашать меня на разные вечеринки. Говорил, что такой девушки больше ни у кого нет. Только представить себе: большая компания, где мужчины хвастаются друг перед другом своими спутницами. Один говорит: «Моя девушка — супермодель!». Другой говорит: «Моя девушка победила в конкурсе «Мисс Прелесть»!». А Никита заявляет: «Зато моя девушка умеет читать иероглифы!». После этого в течение получаса я развлекаю народ, читая им шумерскую клинопись или египетские надписи на стенах гробниц. Справочники, иллюстрации или на крайний случай, газеты для перевода, всегда находились. Чаще всего на весь оставшийся вечер мы с Никитой оказывались в центре внимания общественности, а красавицы-модели бывали забыты. Никите внимание льстило, и он часто совершенно искренне говорил, что очень рад тому, что познакомился со мной.
Я уже почти заснула, как вдруг зазвенел телефон. Я протянула руку, взяла трубку телефона, стоявшего на журнальном столике, и включила ночник.
— Так я и знала, что ты у родителей! — раздался голос Марины Караваевой. — Чем ты сейчас занята? Только не говори, что ты помыла голову и постирала единственные трусы!
— Могу и сказать, но не буду. Вообще-то я уже почти сплю.
— Почти не считается. Вставай и срочно приезжай ко мне.
— Пожар?
— Хуже. Свекровь.
— Что, умерла?!
— Об этом и мечтать не стоит. Чувствую, что эта грымза еще меня похоронит, причем уже скоро.
— Не умирай, я сейчас приеду.
Джинсы в ванной комнате на горячей трубе почти досохли, я их натянула, рассчитывая, что окончательно высохнуть они могут и на мне, заодно и сядут по фигуре. Волосы тоже почти высохли, я их быстро причесала. Держа в руках кроссовки, я тихонько прошла в прихожую, но бдительная мать уже караулила меня у дверей.
— Не спится? — спросила меня мама.
— Да, возникли неожиданные обстоятельства. А у тебя как?
— Надо второе дело отписать, сроки поджимают.
— Сложное?
— Союз писателей судится с предпринимателем за здание в центре Москвы.
— Кому отдашь здание? Давай его себе оставим? И жить в него переедем! Ладно, молчу! Сейчас ты скажешь, что сделаешь, как положено по закону.
— Причем тут закон? Писателям отдам, — равнодушно сказала мать. Ей уже надоело изучать дело, она зевала, хотела спать, и не хотела делить чужую собственность.
— Чем тебе бизнесмен не понравился?
— Не люблю блондинов.
Не знают люди, от каких мелочей зависит их судьба. Наверное, это к лучшему, пусть думают, что закон — это святое.
— Не любишь? А сама за блондина замуж вышла.
— Я вышла замуж за того, кто меня взял. Твою бабушку шесть раз брали, она шесть раз выходила. Все нормальные женщины выходят замуж, когда их берут и за того, кто берет. Только ты уродилась непонятно в кого разборчивая.
— Я тоже не люблю блондинов! Кстати, ладно я пойду по делам?
— Далеко ты собралась, на ночь глядя?
— К Марине. У нее что-то со свекровью.
— Умерла? — с надеждой спросила мама.
— Нет, жива.
— Тогда конечно, иди, Милана, поддержи в несчастье подругу. Сейчас дам тебе ключи от машины.
— Не боишься?
— Боюсь. Но сейчас ночь, машин мало, езжай тихо и аккуратно.
Так я и ехала. С тех пор, как села за руль, езжу медленно, не спеша. И еще очень внимательно перехожу дорогу. Как все переученные левши, я путаю левую и правую сторону. Если все водители так же как я путают газ и тормоз, то дорогу можно и не перейти.
Марина встретила меня в расстроенных чувствах, с заплаканными глазами, с растрепанными волосами и с сигаретой в зубах.
— Ты вроде бы бросила курить?
— Я и пить бросила. Просто у меня сегодня депрессия. И не разговаривай громко, Ксюшу разбудишь.
Ксюша — это их с Олегом дочка.
— Мой муж — гад, — сообщила мне Марина давно устаревшую новость. — Вообще все мужики — гады. Полчаса назад звонит свекровь и стонет: Олег, сыночек, плохо мне, умираю, приезжай скорее. Муж, как последний болван, среди ночи с места сорвался и уехал.
— Может быть, ей и в самом деле плохо?
— Это мне плохо, а ей всегда хорошо. Она даже насморком за всю жизнь не болела, у нее во рту ни одной пломбы нет. С родной внучкой в жизни не нянчилась. Говорит, твой ребенок, вот ты за ним и смотри. Веришь, Ксюша две недели назад простуду подхватила, так свекровь звонит Олегу и говорит: «Ты, сыночек, к ней не подходи, она заразная!». Представляешь?! Не спросила, как здоровье ее единственной внучки! Зато своему сыночку с утра до ночи твердит: зачем ты на Маринке женился, она хуже всех на свете, разводись скорее. Я вот ей назло доживу с Олегом до золотой свадьбы, или какой там последний свадебный юбилей?
— Коронная свадьба. Семьдесят пять лет совместной жизни, — мгновенно выдала я. Все, что касается энциклопедических знаний, я вспоминаю сразу.
Цифра подруге не очень понравилась. Она замолчала. Хотела, правда, сказать мне, чтобы я не корчила из себя ходячую энциклопедию, но не сказала, депрессия у человека. Обычно она всегда говорит: если знаешь что-то, то закрой рот и молчи себе, а то всех мужчин распугаешь. Им не нравится, когда они глупее женщины. Не отвечай с ходу на любой вопрос, прикинься дурочкой, похлопай ресницами, а если мужчина что-то скажет, то ласково шепчи ему: какой ты умный! Причем сказать он может хоть что, все равно надо хвалить. Мужики почему-то верят любой лести из уст женщины, у них такая половая особенность.
— Ладно, Марина, «за жизнь» поговорили, может, теперь я спать пойду? — предложила я.
— Ни за что. Теперь начинается самое интересное. Я узнала, что тебя чуть не арестовали за убийство Кросова. Колись, что случилось?
Ну, вот, от Марины ничего утаить нельзя. Она всегда все новости узнает быстрее любой шпионской сети и репортеров. Она неправильно профессию выбрала. Пошла бы в журналисты или в следователи — цены бы ей не было.
— Это ты во всем виновата! — не удержалась я от того, чтобы найти виноватого на стороне, а не винить свою собственную глупость. — Если бы не твой родственник, то не было бы у меня неприятностей!
— Нашла крайнюю! — огрызнулась подруга. — Я-то здесь причем? Владислав приехал? Приехал! Ведомость забрал? Забрал! Какие проблемы?
— Полно проблем! Твоих Владиславов оказалось два.
— Уверяю тебя, он один.
— Не уверяй, я до двух считать умею! Сначала приехал один Владислав и спрашивал про Кросова. Потом приехал второй Владислав и спрашивал про экзамен.
— Ясно. Первый — это не мой родственник. Скорее всего, к тебе просто зашел кто-то из другого университета. Что он спрашивал?
— Да так, ерунду всякую, про недавнюю конференцию. Я ему телефон Кросова дала, и он ушел.
— Что же тут странного? Он позвонил, а Кросов в это время уже лежал убитый. Он даже к нему и не ездил, я уверена. А вот зачем ты туда поперлась?
— Подумала, что это все очень странно.
— Послушайте только, она подумала! Я тебе говорила, что ты не приспособлена к жизни? — оседлала Марина своего любимого конька. Учить меня жизни одно из любимых развлечений всех моих подруг.
— Говорила. Зато я всем рассказала, что случайно зашла попросить у профессора книгу и ничего не знаю, — оправдалась я.
— Хоть на это ума хватило! Молодец, что мою родню сюда не приплела. С меня магарыч.
— Я все равно плохо понимаю, что произошло.
