– Привет, - сказала она, ничуть не удивившись, Яну вообще было трудно удивить, даже если гаркнуть ей в ухо из-за угла; она все принимала как должное и делала свои выводы - «дикие, но симпатичные». - Что ты здесь делаешь?
– Не видишь? - недружелюбно отозвался я, пробуя недоварившуюся капусту. - Борщ варю.
– Неплохо устроился, поближе к горячей похлебке, да? Не замечала прежде за тобой такой практичности. - Яна седа за мой стол и закинула одну красивую ногу на другую - это она умела. - Твой шеф направил меня, как он уверял, к самому лучшему сотруднику. Он ничего не напутал? У меня ведь муж пропал, а не аппетит.
– А у меня - аппетит. - Я взял ее заявление и взглядом дал понять, что причиной тому - ее нежелательное для меня появление. - А чего ты без юбки-то? Прямо из постели, что ли?
– Не прикидывайся, это лосины, ты же их видел на мне.
– Возможно, не помню,
– Врешь, все ты помнишь.
Мне ужасно захотелось влепить ей в лоб мокрой горячей ложкой.
Это только наш милый шеф мог такое удумать - поручить мне розыск человека, который увел мою жену. Чем, интересно, он руководствовался, какими психологическими мотивами? Думал, я буду землю рыть голыми руками, лишь бы отыскать Мишаню и набить ему морду? Но я мог сделать это и раньше. Без подобных трудностей, не выходя из дома, когда, например, он принес бы свою очередную ободранную корягу вроде «Обиженного мальчика, шныряющего по пояс в заснеженном лесу за две недели до солнечного затмения».
Представляю, как гудит сейчас контора. Ведь многие из наших ребят знали Яну. И - ах! - как сейчас рвется сюда Женька, чтобы не пропустить ни слова, ни жеста, ни взгляда нашей «роковой» пикантной встречи. Наверное, никогда еще она не печатала с такой скоростью…
Удружил, шеф… Впрочем, он ничего не делает просто так. Всегда с дальним прицелом. Правда, сегодня явно переборщил: цель, похоже, настолько далека от этого «элемента», что выстрел будет холостым… И эта ниточка, которую он вдруг почуял, никуда не приведет. Эта паутинка просто переброшена ветром от ветки к ветке, и гнездо паука мне не покажет… Хотя интуиция-то у шефа - на космическом уровне. А уж уровень информированности… Не ниже Женькиного…
– И чем же ты занимаешься, кроме стряпни? - Яна вновь сыграла ногами. - Выслеживаешь неверных жен в чужих постелях, используя личный опыт?
– А разве ты была мне неверна? - с грустным пафосом спросил я, недвусмысленно покачивая тяжелой ложкой.
– Заявление борщом не забрызгай. - Янапокачала носком туфли. - В мыслях я постоянно изменяла тебе с крутым бизнесменом в его белом «Мерседесе». Потому ты меня и бросил.
– Я тебя не бросал…
– Конечно, ты никогда никого не бросал. - Она не выдержала тон, и эта фраза прозвучала с явно сдерживаемым раздражением. - Ты всегда умел сделать так, чтобы бросили тебя, невинную жертву.
– Ты ужасно права.
– Ужасно, как я права. Как ужасно, что я права… право, все это так ужасно.
Я передал ложку вовремя ворвавшейся на кухню Женьке, запыхавшейся, лохматой, отчасти разочарованной, так как самый главный драматический момент нашей встречи не попал в зону действия ее зеленых видоискателей. Не завидую шефу - этого она ему никогда не простит. И наверняка отомстит, сделав в какой-нибудь ответственной бумаге такую важную смысловую описку, которая станет заметной только в самой высшей инстанции и исказит смысл документа на противоположный.
Женька лихорадочно постреляла в нас взглядами: не таится ли в моих морщинах скупая мужская слеза, не прибавилось ли седины в моих волосах, не украсил ли мою щеку сочный след пятерни или губной помады и не задрала ли юбку Яна, истомившаяся в разлуке, и уж не сама ли она, всем сердцем осознавшая, что не может без меня жить, отправила мужа в разные стороны в шляпных коробках?
Я тоже сел к столу, придвинул блокнот, приготовил ручку. Женька затаила дыхание, как юная театралка-фанат при выходе на сцену безумно обожаемых актеров. Но просто зрителем она быть не могла, не в ее характере: ей нужно почувствовать, повлиять, соприкоснуться с великим искусством хотя бы на правах статиста. Причем для себя она уже что-то решила.
– Давай отсюда, - сказал я ей. - Не мешай работать с клиентом.
– Щаз-з! Как же! Уже ушла! А обедать что будем? Сникерсы с тампаксами? А если мне очень кофе хочется? Вот клиент тоже кофе хочут, ведь так, дамочка? Или вы об эту пору водку пьете? Наши - так любят. Правда, посуды для ней у нас еще не завелось. Кто откуда пьет. Кто из кружки, кто из горла, кто из банки майонезной…
Женька еще не знала, с кем имеет дело. Яна достойно приняла подачу:
– А этот, - кивок в мою сторону, - цветочными горшками, конечно?
Женька хлопнула глазами, но быстро собралась;
– А этому мы вовсе не даем. Он и тарелками хлебать может.
– Я знаю, - спокойно, со сдержанной грустью согласилась Яна. - Из-за этого мы и разошлись. Он обычно ухе с утра под самую пробочку заливается.
– Все, - я припечатал блокнот ладонью, - Разминка окончилась. Женечка, будь добра, выметайся отсюда, пока я тебя пинком не выбил!
– Меня? - ужаснулась Женька, коварно улыбаясь. - Женщину, с которой ты… - Стрельнула зеленым оком в сторону Яны и, сделав вид, что с трудом сдерживает готовое вырваться признание, выключила газ, швырнула ложку в мойку и вышла, гордо хлопнув дверью.
– Славная девушка, - отозвалась Яна,
– Мы все здесь славные, Брошенные и несчастные. Одна отрада - борщ да водка. Все, новостями обменялись, займемся делом, Так что же привело тебя на эту кухню в третьей фазе Луны?
– Тут все написано, - она двумя пальчиками подняла со стола свое заявление.
– Давай договоримся сразу: если хочешь, чтобы был толк, отвечай на все мои вопросы, даже если я буду повторять их по десять раз.
Она послушно кивнула:
– Мишка пропал. Без звонка, без записки. Без следа.
– Когда?
– С неделю назад.
– В милицию обращалась?
– Конечно. Говорят: еще рано принимать меры, надо подождать, загулял мужик, скоро объявится…
– Понятно. Значит, исчез твой розовый скульптор. И не успел сделать твой портрет в оригинальной творческой манере вроде «Гусеницы тутового шелкопряда на листке сакуры, склонившейся к каменному пустому колодцу».
– Разминка закончилась, - напомнила Яна.
– Извини, я просто размышляю. Точное число, когда он исчез, ты не помнишь?
– Можно посмотреть в его еженедельнике. Он был очень аккуратен. - Она прикусила губу.
– Почему «был»? - ухватился я. - Оговорилась или что-то знаешь, догадываешься?
– Оговорилась, конечно.
– При каких обстоятельствах он пропал?
– Просто. Как все вы, мужики, исчезаете - ушел на работу и не вернулся. От одной ушел, к другой пришел.
– На него не похоже.
Яна засмеялась.
– Да он на каждую девку падал! - Быстро поправилась: - Падает, наверное, еще. Понимаешь, он как бизнесом занялся, так вбил себе в голову, что девки - это главный атрибут преуспевающего дельца.
– По этому поводу у вас.
– Ничего подобного. Мне на это совершенно наплевать. Тем более что он безнадежно слаб и бездарен по этой части.
– Эти подробности мне не нужны. Чем он занимался в последнее время?
– Мы контору держали. «Теремок» называется. - Она достала сигареты, я щелкнул зажигалкой. - Спасибо. Торговали по мелочи.
– Конкретно.
– Для дачников. Дверные и оконные блоки, плинтусы, штапики. Мебельная фурнитура, оконные сетки, стекло, гвозди.
– И как? Успешно?
Она пожала плечами:
– На двоих хватало.
– На него не наезжали?
Яна чуть призадумалась, что-то прикинула в уме, но вслух не сказала. Вернее, сказала совсем не то:
– Во всяком случае, он ничего мне об этом не говорил. Но какие-то сложности у него в последнее время были.
– Нервничал?
– Как-то не похоже на него, был напряжен, сжат. И к девкам стал чаще бегать.
Я попытался прощупать этот вопрос с другой стороны: Яна явно осторожничала, что-то скрывала, но не хотела, чтобы я это почувствовал.
– Контора записана на его имя?
– Мы - совладельцы.
– Вот как? Значит, ты приняла на себя дела, стала полной хозяйкой? И как справляешься?
Она вздохнула:
– Трудно. Особенно с людьми.
– То есть?
– С партнерами. Как Мишка исчез, они словно сговорились, капризничать начали.
– Слабинку почувствовали?
– Нет, не то. Похоже, что собираются расторгнуть наши связи.
– А конкретнее?
– Ну вот мужик, у которого мы помещение арендуем… Вдруг заявил, что продлевать договор на аренду не намерен. Хотя платили мы немало и совершенно исправно.
– А когда истекает срок? - Я хорошо понимал важность этого факта. Понимала ли Яна? Я не хотел заранее ее пугать.
– Через две недели.
– И тогда…
Она тряхнула головой.
– Если не найду другое помещение, то… Впрочем, кажется, все равно придется сворачивать дела. У меня товара на два хороших дня осталось.
