«Вероятно, его агент, — подумал Сэм. — Или девушка».
— У тебя есть девушка? — спросил он.
— Никакой конкретной. Полно болельщиц НФЛ, но все они тупые, как пробка. А у тебя?
— Одиннадцать лет женат, но детей не имею.
Они миновали понте Верди.
— Это река Парма. Она делит город на две части.
— Замечательно.
— Впереди Парко Дукале — самый большой парк в городе. Очень красивый. Итальянцы большие мастера по части парков, ландшафтного дизайна и всего такого прочего.
— Симпатично.
— Я рад, что тебе нравится. Там приятно погулять, пригласить девушку, почитать книгу, поваляться на солнце.
— Не случалось проводить много времени в парках.
— Надо же! Ты меня поразил! — Они развернулись, снова оказались на другом берегу реки и вскоре мчались по узкой односторонней улочке. — Ну вот, ты осмотрел большую часть центра Пармы.
— Красиво.
В нескольких кварталах от парка машина свернула на извилистую улочку под названием виа Линати.
— Здесь. — Сэм указал на длинный ряд четырехэтажных домов, каждый из которых был покрашен в свой цвет. — Второй, тот, что золотистого оттенка. Квартира на третьем этаже. Это считается хорошим районом. Синьор Брункардо, которому принадлежит команда, также владеет некоторыми из этих домов. Поэтому ты имеешь возможность жить в центре. Цены здесь выше, чем в других местах.
— А остальные в самом деле играют за так?
— Американцам платят — тебе и еще двоим — в этом сезоне вас здесь трое. Но никто не получает столько, сколько ты. А итальянцы действительно играют ради самого спорта. И за пиццу, которой угощаются после игры. — Сэм помолчал. — Тебе понравятся эти ребята, — добавил он после паузы. Это была его первая попытка позаботиться о духе команды. Если квотербек останется недоволен, у них возникнет множество проблем.
Он как-то умудрился вписать «хонду» в пространство, казавшееся вполовину меньше самой машины. Затем они подняли багаж и клюшки наверх. Лифта не имелось, но лестница была шире обычной. Квартира насчитывала три обставленные мебелью помещения: спальню, кабинет и кухню. Поскольку новый квотербек прибыл из НФЛ, синьор Брункардо разорился на покраску стен и обстановку для кабинета. Кое-где даже висели броские современные полотна.
— Недурно, — заметил Рик, и у Сэма отлегло от сердца. Он прекрасно представлял, как обстоят дела с недвижимостью в Италии. Большинство квартир были маленькими, старыми, но дорогими. Если бы квотербеку не понравилось, то мистера Брункардо постигло бы разочарование. И все бы сильно осложнилось.
— На жилищном рынке она бы стоила две тысячи евро в месяц. — Сэму хотелось произвести на Рика впечатление.
Тот аккуратно положил клюшки на кровать и повернулся к нему.
— Мне нравится. — Он давно сбился со счета, в скольких квартирах ему пришлось жить за последние шесть лет. Постоянные переезды, как правило, в спешке, притупили восприятие размеров жилой площади, отделки и обстановки.
— Переоденься, я подожду тебя внизу.
Рик покосился на свои белые брюки и загорелые лодыжки и чуть не сказал: «Мне и так хорошо», но, поняв намек, кивнул.
— Дай мне пять минут.
— Справа в двух кварталах есть кафе. Я буду сидеть за столиком на улице и пить кофе.
— Договорились, тренер.
Сэм заказал кофе и открыл газету. Было влажно, и солнце скрылось за соседними домами. Американцы, как правило, первое время в Италии испытывали культурный шок. Незнакомый язык, непривычные машины, узкие улочки, маленькое жилье, теснота городов. Все это давило на психику, особенно людей из средних и низших классов, которым не пришлось много путешествовать. За пять лет работы тренером пармских «Пантер» Сэм всего лишь раз встретил американца, который до того, как попасть в команду, побывал в Италии.
Соотечественников обычно приводили в чувство два национальных итальянских сокровища — еда и женщины. Женщины не интересовали тренера Руссо, но он прекрасно представлял, какой силой обладает итальянская кухня. Мистеру Доккери предстоял четырехчасовой обед, и он не мог вообразить, что его ждет.
Вскоре появился Рик, разумеется, с мобильным телефоном в руке. Он выглядел гораздо приличнее: в синем блейзере, выцветших джинсах, темных носках и ботинках.
— Кофе? — предложил ему Сэм.
— Просто коку. — Сэм сделал заказ официанту. — Так ты болтаешь на их языке? — Рик положил телефон в карман.
— Я живу здесь пять лет. Моя жена итальянка. Я же тебе говорил.
— А другие янки одолевают итальянский?
— По нескольку слов. В основном названия блюд из меню.
— Интересно, каким образом я буду общаться во время совещания игроков на поле?
— По-английски. Итальянцы иногда понимают, иногда нет.
— Прямо как в колледже, — бросил Рик, и оба рассмеялись. — Я не собираюсь заморачиваться насчет языка. Слишком хлопотно. Когда я играл в Канаде, там было много французов. Но это нам не мешало — тоже говорили по-английски.
— Здесь по-английски говорят не все. Не могу тебя на этот счет успокоить.
— Но такие слова, как «Американ экспресс» и гринбеки,[11] полагаю, знает каждый?
— Возможно. Но мысль изучать язык не такая уж плохая. Со знанием языка легче жить, и товарищам по команде ты понравишься.
— Понравишься? Ты так выразился? Я не испытывал никакой симпатии к товарищам по команде с тех самых пор, когда играл за колледж.
— Здесь очень похоже на атмосферу колледжа; большое братство парней, которые хотят встряхнуться, пару часов буянят, а затем садятся пить пиво. Если они тебя примут, а я уверен, что так и будет, то любому перегрызут за тебя горло.
— Они в курсе… м-м-м… моей последней игры?
— Я их не спрашивал, но не сомневаюсь, что некоторые в курсе. Ребята любят футбол и постоянно смотрят репортажи. Но тебе не стоит беспокоиться, Рик. Они в восторге, что ты с ними. Парни ни разу не выигрывали итальянский Суперкубок и уверены, что этот сезон — их.
Мимо прошли три синьорины и отвлекли их внимание. Когда они скрылись, Сэм посмотрел на Рика. У того были такие глаза, словно он потерялся в чужом мире. Тренеру он понравился и вызвал сочувствие. Доккери пришлось пережить невиданные в истории профессионального футбола насмешки. И вот он, сбитый столку, оказался в Парме, совершенно один. В бегах. И теперь этот город — его обиталище, по крайней мере на некоторое время.
— Хочешь взглянуть на поле? — спросил он.
— Конечно, тренер.
Они покинули кафе, и Сэм показал на соседнюю улочку:
— Там есть мужской магазин, потрясающая одежда. Как-нибудь зайди, посмотри.
— Я много привез с собой.
— И все-таки не отказывайся. Я уже тебе говорил: итальянцы — стильные ребята. Они будут к тебе присматриваться — и мужчины, и женщины. Хорошо одеваться здесь никогда не лишнее.
— Язык, одежда, продолжай, тренер.
— Дам тебе совет: постарайся получать удовольствие. Парма — чудесный старинный город, и ты здесь пробудешь совсем недолго.
— Я это учту.
Стадион «Ланфранчи» находится на северо-западе Пармы, еще в черте города, но вдали от исторических зданий и узких улочек. Он был построен как площадка для игры в регби и обиталище двух профессиональных команд, но его предоставляют и футболистам «Пантер». С двух сторон располагаются трибуны под навесом, имеется ложа для прессы, за полем с естественным покрытием, несмотря на плотный график, хорошо ухаживают.
В европейский футбол играют на стадионе «Тардини» — в миле от «Ланфранчи», в юго-восточной части города. Там собирается гораздо больше болельщиков. Хотя радоваться особенно нечему: любимая команда Пармы едва цепляется за свое место в престижном первом дивизионе итальянского футбола. Но тем не менее сохраняет преданных фанатов — от сезона к сезону, от игры к игре тридцать тысяч истомившихся от неудач своих кумиров людей демонстрируют им щенячий восторг.
Посмотреть на «Пантер» на стадион «Ланфранчи» приходят на двадцать девять тысяч болельщиков меньше. И хотя на трибунах три тысячи мест, все билеты почти никогда не раскупают. Впрочем, здесь вообще не продают билетов. Вход на стадион свободный.
Тени на земле удлинились, и Рик Доккери, заложив руки в карманы, прошелся по середине поля бесцельным шагом человека из другого мира. Время от времени он останавливался и, проверяя состояние покрытия, сильно давил ботинком в землю. С того памятного дня в Кливленде он еще не выходил на поле, на площадку или как еще это можно назвать?
Сэм сидел в пятом ряду с пармской стороны трибун и пытался представить, о чем думает его квотербек.
А Рик вспоминал не столь давнее лето в тренировочном лагере — недолгое жестокое испытание с одной из профессиональных команд, но с какой именно, выпало из памяти. Тренировки проходили в колледже, и полетам было похоже на это. Третьеразрядное учебное заведение имело неказистое общежитие, плохой кафетерий и тесную раздевалку. Такие места НФЛ выбирает для сборов, чтобы тренировки казались труднее и аскетичнее.
