Вот Андрей и предложил обратиться к генералу Пюжееву - пусть, подумалось Андрею, у Повара голова болит. Дело такого масштаба, что Повар отнесется к нему вполне серьезно. "Дикая" банда на просторах России... За которой прослеживается могучая финансовая поддержка...
Но Игорь отрицательно покачал головой.
- Понимаю, что тебя смущает. Ты сомневаешься, насколько наши цели совпадают с целями Федора. Может, для него важнее всего взять эту банду, и ради этого он готов "отыграть" и нас, и Грибовых? Так? Успокойся. Я Федора знаю давно. Он не играет только на свою руку, и для него безопасность наших клиентов будет на первом месте. Вопрос в том, как убедить в этом Марию Аркадьевну.
- И все-таки... - повторил Андрей. - Пойми меня правильно, в Федоре я нисколько не сомневаюсь, мне просто кажется, что Повару надо сообщить обо всем этом, хотя бы в порядке информации. Банда, которая умудряется читать банковские счета крупных предпринимателей... Для Повара тут может быть свой интерес.
- Ты у него сейчас в любимчиках ходишь, ты и звони, - хмыкнул Игорь. И правда, Повару очень понравилось, как Андрей действовал во время аферы Ордынского. А уж после ноябрьской истории, когда Повар, взяв Андрея за шкирку, бросил в Италию в объятия Богомола, чтобы через Андрея нацелить её на того человека, на которого надо... Похоже, Повар и правда рассматривал Андрея как одну из запасных фигур, которую порой можно использовать с большой выгодой... Если это называлось "ходить в любимчиках" - то Андрей кому угодно готов был пожелать оказаться на его месте. Игорь это понимал, поэтому и не упустил случая подколоть друга. - А если серьезно, - продолжил он, - то это наше дело, оно попало к нам в руки, мы его приняли и мы за него отвечаем. Как раз Повар, в отличие от Федора, будет преследовать здесь только собственные цели, и на судьбу Грибовых ему будет наплевать!
- Слышал бы он тебя сейчас... - попробовал Андрей в свою очередь подколоть Игоря.
- Он бы счел это комплиментом, - ответил Игорь. И он говорил полную правду. - Он бы сказал, что, да, ему часто приходится принимать трудные решения, но он действует исключительно во благо государства. Вот пусть мы, молокососы, и прочувствуем чуть-чуть, каково это - быть на его месте... Ладно, забудем о Поваре. Давай подумаем о том, как нам записать звонок похитителей - и как убедить Грибову, что без подключения отдела Федора не обойдешься. Если, конечно, сбудутся дурные предчувствия Федора, кто такие похитители. А надо сказать, - Игорь скривился. - Дурные предчувствия Федора имеют не менее дурное обыкновение сбываться...
...Андрей пересек сквер, остановился, любуясь сверкавшим на солнце снегом, сверканием точеной луковки недавно отреставрированной церкви, всем великолепным сиянием ясного морозного дня. До банка оставалось два шага, но хотелось задержаться на улице, в этом серебристо-белом волшебном царстве.
Звонок оправдал худшие опасения.
- Мария Аркадьевна? - партнеры снова и снова прокручивали пленку, сперва одни, потом вместе с Федором, пытаясь выжать все возможное из каждого звука, который на ней слышался. - Как там с деньгами?
- Почти собрала, - отвечает голос Грибовой. - Завтра обещали привезти деньги за квартиру.
- Вот и отлично. Значит, послезавтра встретимся.
- А если у меня ещё не будет всей суммы?
- Ничего, мы возьмем то, что есть, и подождем немного. Муженька вашего, конечно, не освободим, но и ничего дурного ему не сделаем... Значит, так. Послезавтра, в одиннадцать утра, на Горьковском - то бишь, Нижегородском - шоссе. Проедете первый после пятнадцатого километра пост ГАИ, метров через двести после него остановитесь на обочине. Высунете руку с портфелем в окно и так будете сидеть. Мимо вас проедет машина, которая замедлит ход, и один из сидящих в ней на ходу перехватит у вас деньги. И без фокусов, иначе получите вашего супруга по частям, голову отдельно, а туловище - отдельно!
- Я буду не одна, - предупредила Мария Аркадьевна.
- С кем?
- С охранником. Из частной фирмы. Вы же понимаете, я не могу одна разъезжать с такой суммой.
- Частный охранник? Ладно, пусть будет, нам тоже интересно, чтобы наши денежки доехали до нас в целости и сохранности. Только предупредите его, чтоб не смел глупить.
После этого звонка не оставалось ничего другого, как принять план Федора. Марию Аркадьевну удалось убедить в необходимости действовать именно так, а не иначе. Когда её ознакомили с "послужным списком" похитителей и объяснили все обстоятельства дела, она признала правоту детективов и согласилась делать то, что ей скажут. Партнеры понимали, что это решение ей далось нелегко, - но держалась она молодцом и вызывала их неподдельное восхищение. Игорь извинился перед ней за то, что не сумел уберечь её от вмешательства официальных органов, и предложил вернуть деньги.
- Бросьте! - сказала она. - Я вижу, что вы делаете все возможное. Кто же знал, когда я обращалась к вам, - она горько улыбнулась, - что мы нарвемся на столь особый случай?
- Разумеется, в данных обстоятельствах вы повезете не настоящие деньги, а "куклу", - предупредил Игорь.
- Я это понимаю, - кивнула она.
Федор сначала не хотел допускать Игоря до участия в операции, считая, что и роль "охранника" должен исполнить его человек, но Игорь настоял.
И теперь... Андрей поглядел на часы. Половина одиннадцатого. Через полчаса все решится, так или иначе. Если все пройдет нормально - у них в руках будет один из членов банды, и они смогут выцарапать Грибова из лап похитителей. Остальное - дело Федора и его "ребят".
Нет, другого выхода у них и вправду не было... С этой мыслью Андрей и вошел в банк.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
"Мы трясемся в машине "скорой помощи", Васильич приоткрывает глаза.
- Макаров... - бормочет он.
- Похоже, он вас зовет, - говорит мне врач.
Но я-то понимаю, что Васильич имеет в виду: если милиция найдет нелегальный пистолет, то и ему будет плохо, и его семье, и всем друзьям. Я наклоняюсь к нему, слегка сжимаю его руку и говорю:
- Ошибся малость, Васильич. С тобой не Макаров, а Соловьев, - и сразу добавляю подчеркнутым таким тоном. - Все в порядке.
Он попытался улыбнуться - вроде, значит, понял, что пистолет у меня, и я его так заховаю, что никто никогда не найдет. Потом улыбка пропала, и он выдавил, еле губами шевеля:
- Нет... порядка... Порядка нет...
- Лежите и не разговаривайте, - говорит ему врач. - Вам это вредно.
Но Васильич что-то ещё сказать пытается. Врач его уговаривает, а Васильич все меня глазами ищет.
- Здесь я, - я наклонился к нему. - Говори, только тихо. Тебе сейчас голос напрягать нельзя.
- Позаботься... - говорит он. - Может, поживешь с ними...
Это, значит, он свою жену и дочку имеет в виду.
- Поживу, - отвечаю, - пока ты из больницы не выйдешь. Ни о чем не волнуйся.
Он опять улыбнулся - и притих наконец, расслабился.
Приехали мы в больницу, его сразу в реанимацию повезли, я в приемном коридорчике сижу. Полчаса проходит, час. Я сижу, от всего отключился, только картинки перед глазами мелькают. Вот мы в Азербайджане знакомимся, совсем молодыми, вот мы уже на севере, вот мы обедаем с ним два дня назад, вот я из пистолета стреляю и мы подначиваем друг друга, вот рождение его дочери Вальки обмываем, в Средней Азии это было, вот Валька растерзанная... Только картинки, яркие такие, и никаких мыслей. То есть, ничего, что можно было бы чувствами или мыслями назвать.
"Скорая помощь" ещё раз обернулась, Анастасию и Валюху привезла. Их, значит, тоже по разным палатам, в этом, как его, травматическом отделении. Анастасия меня увидела, ключи мне сунула, перед тем, как её дальше увели.
- Так и знала, что ты тут будешь... Последи за квартирой, пока мы не вернемся.
Я ничего ей в ответ сказать не успел, потому как её врачи торопили, чтобы, значит, уложить побыстрей. Может, оно и к лучшему, потому как что тут скажешь?
Сижу я дальше, времени не чувствую. Вечер наступает, за окном уже не солнце, а густая синь. Ну, зимние дни, они короткие. Тут врач идет, из реанимационного отделения. Я встаю, догоняю его "вковылялочку", как я вот эту свою хромую походку называю.
- Как там, - спрашиваю, - Васильич?
Врач в первый момент не понял, потом сообразил. Берет меня под локоток, усаживает на лавку.
- Вы садитесь, садитесь... Уж простите, что забыли о вас... А Феликс Васильевич Пигарев очень плох. Больше не приходил в сознание. Мы его на капельнице держим, но тут средства посерьезнее нужны, которых у нас нет. Мы с областной центральной больницей связались, завтра утром туда его переправим. Если, конечно, он эту ночь переживет.
- А что, может не пережить? - спрашиваю.
Врач, вижу, замялся.
- Да вы не бойтесь, говорите все как есть, - говорю я ему. - Я офицер по профессии, как и Васильич, мы с ним всякого насмотрелись, и товарищей хоронили, и нет тот у нас возраст, чтобы правды о смерти бояться...
- Что ж, - говорит врач, - не буду скрывать. Шансов, что он доживет до утра, очень мало, - поглядел на меня внимательно. - Вы где живете?
