Однако их было только пятеро — высокая и властная фигура Джеймса Парадайна отсутствовала.
Мисс Парадайн начала раздавать следующую порцию подарков — на сей раз незавернутых, — ненавязчиво кладя их в руку каждого из четырех мужчин, чьего присутствия она ожидала. Наличие пятого гостя — Эллиота Рея — было спокойно проигнорировано. Остальные получили по маленькой записной книжечке-календарю с прикрепленным к ней карандашом: в коричневом кожаном переплете для Фрэнка, в алом для Дики, голубом для Марка и бордовом для Алберта Пирсона. Незваный гость не был удостоен ни слова, ни взгляда.
Эллиот относился к происходящему с горькой иронией, которая, однако, быстро перерастала в гнев. Чтобы рассердить его, сегодня вечером не требовалось слишком много. Теперешний случай был абсолютно тривиальным, но под его тривиальностью скрывалась, подобно течению — под плывущей соломинкой, холодная враждебная сила. Он и раньше ощущал ее, но никогда так ясно, как сейчас. Впрочем, нахлынувшую волну негодования и на этот раз пересекла, словно зигзаг молнии, вспышка мрачноватого юмора. Интересно, угостят ли его кофе?
Как бы угадав его мысли, Лидия подошла к нему и протянула свою чашку.
— Но ведь это твоя, — возразил Эллиот.
— Я возьму другую.
Они стояли чуть в стороне от остальных — их голоса были почти не слышны на фоне общего разговора. Чашка кофе разделяла их — Лидия протягивала ее, А Эллиот, прикасаясь к блюдцу, все еще не решался принять. Она смотрела на него блестящими зелеными глазами; он опустил взгляд, скрывая тлеющий в нем гнев.
— Не будь дураком, — сказала Лидия.
— Я был дураком, оставшись здесь, — отозвался Эллиот.
— Тогда почему ты это сделал?
— Он меня заставил. Речь идет о деле.
Его тон не допускал двусмысленных толкований. «Он» „ этом доме был только Джеймс Парадайн.
Длинные темные ресницы слегка дрогнули.
— И только поэтому?
— А почему еще?
Лидия рассмеялась.
— Я не ставлю точки над "i" за других. Возьми свой кофе и не будь дураком!
Она сунула ему в руку чашку и отошла.
Через несколько секунд Эллиот двинулся следом, обогнул стоящую у подноса с кофе группу и подошел к Филлиде. Стоя позади нее, он слышал бодрый голос Грейс Парадайн.
— Мы все должны вести себя как обычно, не давая слугам повода для разговоров. Вы со мной согласны? Возможно, это нелегко, но я думаю, нам следует держаться так, будто ничего не произошло. Представить себе не могу, что вбило подобную идею в голову Джеймсу, но если мы начнем из-за этого волноваться, он… ну, если кто-то начнет вести себя по-другому, он подумает, что сказанное им — правда. Поэтому все должно быть, как в прошлом году.
— Учитывая это, — промолвил Эллиот Рей над плечом Филлиды, — почему бы нам не сесть и не поговорить? Именно это мы сделали в прошлом году, верно?
Филлида обернулась, удивленная не близостью Эллиота, которую она ощущала, А его необычным тоном. В нем не слышалось ни любви, ни гнева — слова произносились легко и беспечно, но тем не менее причиняли боль. Именно поэтому Филлида улыбнулась. Дни, когда она позволяла ему чувствовать, что в его власти обидеть ее, давно миновали. Продолжая улыбаться. Филлида отверзлась от него и направилась к дивану, где раньше сидела с Лидией. Он находился неподалеку, но создавал эффект уединения.
Эллиот ощущал радостное возбуждение — не из-за Филлиды, А из-за Грейс Парадайн. Ему удалось увести свою жену у нее из-под носа, и она ничего не могла сделать. Весьма приятное обстоятельство — и полезное для мисс Парадайн. Все должно быть как в прошлом году? Отлично, пусть получает. Год назад он и Филлида только вернулись после медового месяца. Спустя неделю они расстались. За эту педелю Дом обрушился им на голову. Но тогда они ожидали приход Нового года, держась за руки и надеясь, что он принесет им счастье. И теперь Эллиот намеревался уплатить по счету.
— О чем мы будем говорить? — осведомился он тем же причиняющим боль тоном.
Но на сей раз Филлида была готова. Когда тебя прижимают к стенке, приходится пользоваться любым Оружием. Инстинктивно или сознательно она выбрала самое простое, самое старое и самое неожиданное.
— О тебе, — с улыбкой ответила Филлида. — Почему бы тебе не рассказать мне, чем ты занимался?
Однако Эллиот не был обезоружен.
— Не думаю, что это тебе интересно, — сухо сказал он.
— Совсем наоборот. Я очень хочу об этом услышать. Как дела с твоей работой? Ты беспокоился из-за нее.
— Об этом тебе может лучше рассказать Джеймс Парадайн.
Филлида покачала головой.
— Ты же знаешь, что он никогда не рассказывает о таких вещах. Ну так как, все кончилось успешно?
— Нет, нам пришлось от этого отказаться.
— Какая жалость!
— Не такая уж большая. У нас есть кое-что получше. Этим я сейчас и занимаюсь.
Незаметно для них беседа стала непринужденной. Филлида смотрела на Эллиота серьезно, что всегда вызывало у него угрызения совести — как у ребенка, который очень старался что-то сделать, но не был уверен, что старался достаточно. Он припомнил ее слова: «Мне правится, когда ты рассказываешь о твоей работе. Но я не слишком умная и многого не понимаю. Ты не сердишься на меня?» А Эллиот ответил: «Умным может быть каждый. Я хочу, чтобы ты была ласковой».
Куда же все это ушло? Они словно смотрели друг на друга сквозь разделявший их уходящий год. Как неожиданно дорога обрушилась у них под ногами, разбросав их в разные стороны!
Но Филлида продолжала говорить, как будто их ничего не разделяло:
— Где ты живешь?
Нет, если бы между ними не было пропасти, она бы не стала об этом спрашивать. «Твое жилище будет и моим… »
Эллиот отозвался, не делая ощутимой паузы:
— У Кадоганов. Это очень любезно с их стороны и, конечно, весьма удобно. Только Ида жалуется, что Джон и я все время говорим о работе.
«Выходит, ее даже не интересовало, где я, — с горечью подумал он. — К чему этот разговор? Все равно что беседовать у могилы. Это не Филлида, А призрак, пытающийся вериться в прошлое. Но зачем пытаться, если это невозможно?»
— Почему у тебя… такое лицо? — неуверенно спросила Филлида. — В чем дело?
— Я просто подумал, что ты призрак.
Ее глаза слегка расширились, А ресницы дрогнули. Эллиот видел, как такое происходит с людьми, получившими неожиданный удар, и ощутил свирепую радость, что смог причинить ей боль.
— Разве я выгляжу как привидение? — допытывалась она.
— Нет.
Филлида была все так же красива — с такими же сияющими голубыми глазами, алыми губами и розовыми щеками.
— Почему же ты это сказал?
— А разве это не правда?
Она опустила голову не в знак согласия, А словно будучи не в силах смотреть на него.
— Тогда ты тоже призрак?
Эллиот коротко усмехнулся.
— Призраки не преследуют друг друга, верно?
— Не знаю. — Филлида вновь посмотрела на него. — Эллиот, не могли бы мы просто поговорить об… обычных вещах?
Этот вопрос выбил его из колеи.
— Едва ли, Фил. Для этого уже поздновато.
— Пожалуйста, Эллиот… — Ее голос стал совсем тихим — Все это было так ужасно — я имею в виду сегодняшний вечер. Айрин плакала, и вообще все хуже некуда. Прошу тебя…
— Ладно, Фил. Только без предубеждений.
— Конечно. Ты знаешь, что он имел в виду?
— Ну, он был достаточно откровенным.
Филлида склонилась к нему.
— Думаешь, это правда? Кто-то в самом деле… Не знаю, как такое могло произойти!
— Да, я думаю, это правда.
Краски померкли. Голубые глаза стали испуганными и озадаченными.
— Но о чем он говорил?
Прежде чем Эллиот успел ответить, Грейс Парадайн окликнула:
— Фил, дорогая!
Оставалось только присоединиться к другим.
Улыбка мисс Парадайн выглядела несколько натянутой.
— Они думают, Фил, что нам следует разойтись. Фрэнк хочет забрать Айрин домой. Мне казалось, мы должны продолжать, но Айрин очень расстроена… Не знаю, как лучше…
Фрэнк Эмброуз, стоящий рядом с пей, нахмурился.
— Это бессмысленно, тетя Грейс. Можно притворяться до определенного момента, но всему есть пределы, и я уже достиг своего. Я уезжаю домой и забираю Айрин. Бренда и Лидия могут поступать, как им заблагорассудится.
— Ну, ты ведь не ожидаешь, что, мы пойдем пешком, не так ли? — осведомилась Бренда.
На сей раз Лидия с ними согласилась. Чем скорее они отправятся домой, тем лучше. Тетя Грейс сумеет изобразить хорошую мину при плохой игре для прислуги — ей это удается, как никому другому. «Миссис Эмброуз беспокоилась из-за своей дочурки — ей сегодня слегка нездоровилось, — а так как мистеру Парадайну тоже немного не по себе… » Лидия живо представляла, как она это говорит и как Лейн внимает ей с почтительным сочувствием.
Попрощавшись, семейство Эмброузов удалилось.
Спустя десять минут за ними последовали Марк и Дики. Вечеринка закончилась.
