— Что значит — сбалансируем?
— Видите ли, в нашей бухгалтерии есть какая-то специальная система карточек — в общем, все это довольно сложно объяснить, да, честно сказать, я и сам толком не понимаю. Во всяком случае, как сказал мне наш кассир, именно таким образом они регистрируют все поступления.
— Понимаю.
Он посмотрел в окно, и я заметил, что в глазах его промелькнуло странное выражение.
— Что ж, хорошо, почему бы нет?..
Я вручил ему деньги и взял чек. Все это была чистой воды липа. У нас действительно имелась специальная комиссия, но ей не было никакого дела до ошибок и просчетов агентов. Она занималась исключительно расценками. Я сроду не слыхивал ни о какой системе карточек и не говорил ни с каким кассиром. Все строилось только на том, что, когда предлагаешь человеку лишние двадцать долларов, он обычно не задает лишних вопросов и не углубляется в выяснения, как и почему он должен их получить. Я пошел в банк. И оприходовал чек. Я даже знал, что он написал на корешке своей квитанционной книжки. Одно слово: «Страховка». Как раз то, чего я и добивался.
Где-то через день Лола и Сачетти явились ко мне за ссудой. Я протянул чек, и она отбила на полу в кабинете нечто вроде чечетки.
— Подарить вам экземпляр диссертации Нино?
— О-о, я буду счастлив.
— Она называется «Роль коллоидов в редукции руд с низким содержанием золота».
— Прочитаю с удовольствием!
— Лжец, вы ее даже не откроете!
— Прочту обязательно, правда не уверен, что все пойму.
— Тогда вот, пожалуйста, с автографом.
— Спасибо.
— До свидания. Будем надеяться, что не станем докучать вам некоторое время.
— Будем надеяться.
Все, о чем я вам рассказываю, происходило в конце зимы, где-то в середине февраля. Естественно, в Калифорнии февраль мало чем отличался от любого другого месяца, тогда как в других местах царит настоящая зима. И вот с того самого времени и всю весну напролет я почти не спал. Не верите — попробуйте сами заварить такую кашу, и если не станете просыпаться по нескольку раз за ночь с мыслью, что вас подловили на какой-то промашке, значит, нервы у вас куда крепче. Существовала масса проблем, которые никак не удавалось решить. Ну например, как затащить его на поезд. Это действительно проблема. Тут должен был сработать закон случайности или слепого везения, иначе все могло сорваться. Кстати, развелось полно людей, которые сроду не садились в поезд. Ну, может, проехали разок, и все. Они везде и всюду ездят только на машинах. Именно так поступал и он, когда ему приходилось ехать куда-нибудь, и как заставить его ну хоть однажды поехать поездом… Я прямо голову сломал, но так и не мог придумать. За это время разъяснилась только одна вещь, которая долго не давала мне покоя. Причина того странного выражения на его лице, когда я пришел просить чек. Я понимал, за этим что-то кроется. И если он посвятил свою секретаршу во все, особенно если сразу после моего ухода он вышел и похвастался ей, что вдруг нежданно-негаданно получил двадцать долларов, это могло довольно печально обернуться против меня позже, чего бы я там ни насочинял и как бы ни выкручивался. Однако дело обстояло иначе. Филлис удалось вызнать всю подноготную, и я даже удивился, до чего удачно для нас складываются обстоятельства. Он отнес расходы по страховке на счет компании, и его секретарша уже все оформила, как вдруг заявился я. И дело не только в том, что оформила. На руках у него остался аннулированный чек, я имею в виду тот, первый. Все, что ему оставалось делать, — это держать язык за зубами и не проболтаться секретарше, тогда он мог преспокойно прикарманить эти двадцать долларов. И он поступил, как он считал, мудро и держал язык за зубами. Даже Лоле ничего не сказал. Но ему так хотелось похвастаться кому-нибудь, какой он умный и ловкий, что он рассказал Филлис.
И еще одно беспокоило меня. Я сам. Я боялся, что стану работать хуже и обо мне в конторе начнутся разные пересуды. Ну, насчет того, что я не тяну, и все такое прочее. Ни к чему хорошему это не привело бы, я имею в виду потом, когда они начнут копать. И поэтому, пока каша варилась, я должен бы продавать страховые полисы так активно, как никогда в жизни. Я работал словно одержимый. Старался уловить самый мизерный шанс на продажу и так давил на клиента, что самому стыдно становилось. Можете не поверить, но в марте я улучшил показатели на двенадцать процентов, в апреле они подпрыгнули еще на два, а в мае, когда активность всех операций, связанных с автомобильным делом, как правило, и без того возрастает, добавил еще семь. Я даже умудрился установить контакт с крупным синдикатом, занимающимся подержанными автомобилями, и финансовое положение моей частной маленькой компании тоже резко улучшилось. С отчетностью все было в порядке. Так что этой весной в обеих конторах я чувствовал себя королем. И все снимали передо мной шляпу.
* * *
— Он собирается на встречу с однокурсниками. В Пало-Альто.
— Когда?
— В июне. Недель через шесть.
— Вот оно. То, чего мы ждали.
— Но он хочет ехать на машине. И хочет, чтобы я поехала с ним. И устроит жуткий скандал, если не поеду.
— Вот как? Слушай, ты слишком много о себе возомнила. Плевать, куда он там едет, на встречу с однокурсниками или в аптеку, но мужчина всегда предпочитает ехать без жены. Это он из вежливости тебя зовет. А ты делай вид, что тебя нисколько не интересуют его институтские товарищи, он и отстанет. И так легко отстанет, сама удивишься.
— Гм, мне это нравится!
— А тебе не должно нравиться. Попробуй, сама увидишь.
Так наконец подвернулся случай, но она обрабатывала его целую неделю, но так и не смогла отговорить от поездки на машине.
— Он говорит, что без нее не может, что ему придется там много ездить, на пикники и все прочее, и что на нанятой машине не разъездишься. И потом он ненавидит поезда. Его там укачивает.
— Скандалить пробовала?
— Еще как! Только и делала, что скандалила. А он все равно ни в какую. Один раз такое устроила, что Лола теперь со мной едва разговаривает. Считает меня жуткой эгоисткой. Конечно, могу еще раз попробовать, но…
— Ради Бога, не надо!
— Ну тогда, знаешь, за день до отъезда сломаю его машину. Зажигание или еще что-нибудь. Устрою серьезную поломку, так, чтоб пришлось отправить в ремонт. Тогда деваться будет некуда — поедет поездом.
— Даже не думай! Ничего подобного. Во-первых, ты уже скандалила, и они могут что-то заподозрить, и потом, поверь мне, Лолу уломать будет нелегко. Во-вторых, нам нужна машина.
— Нужна?
— Очень. Это крайне важно.
— Что-то не понимаю. Зачем?
— Узнаешь. Все узнаешь в свое время. Но машина нам обязательно нужна. Даже две — моя и твоя. Поэтому вытворяй, что душе угодно, но машину не трогай. Она должна быть в полном порядке. Нам на ней ехать.
— Слушай, может, отложим идею с поездом?
— Я же сказал. Или поезд, или все отменяется!
— Господи, ну что ты так кричишь на меня!
— Просто отсекаю ненужный треп, к тому же малоинтересный. Надо решить эту проблему, и делай все так, как я говорю. Это все, что мне от тебя надо.
— Я просто удивляюсь…
— Не надо удивляться.
Через несколько дней нам неожиданно повезло. Она позвонила мне в контору около четырех:
— Уолтер?
— Да.
— Ты один?
— Это важно?
— Да, ужасно. Случилась одна вещь.
— Еду домой. Перезвони туда через полчаса.
Я был в конторе один, но не хотел рисковать, разговаривая через коммутатор. Отправился домой и не успел войти, как зазвонил телефон.
— Пало-Альто отменяется. Он сломал ногу.
— Что?!
— Я толком еще не знаю, как это получилось. Он пытался удержать собаку, соседскую собаку, она гналась за кроликом. Поскользнулся и упал. Сейчас в больнице. Там у него Лола. Его привезут через несколько минут.
— Боюсь, все сорвалось…
— Похоже, да.
* * *
Я как раз обедал, и вдруг меня осенило: напротив, не только не сорвалось, но оборачивается самым прекрасным образом. Я бродил по комнате и отшагал, наверное, мили три, гадая, заглянет ли она сегодня вечером. И тут услышал звонок.
— Я только на минутку. Сказала, еду на бульвар купить ему что-нибудь почитать. Я прямо рыдать готова. Слыхал когда-нибудь о подобном?
— Знаешь, Филлис, все это ерунда. Что у него за перелом? Я имею в виду — серьезный?
— Возле щиколотки. Нет, не серьезный.
— Он на блоке?
— Нет. К ноге подвешен груз, снимут примерно через неделю. Это надолго.
— Он сможет ходить…
— Ты думаешь?
— Если ты его поднимешь.
— Что ты задумал, Уолтер?
— На костылях. Он сможет встать и ходить, если ты его заставишь. Раз нога у него будет в гипсе, водить машину он не сможет. И придется поехать поездом, Филлис, это как раз то, что нам надо!
