— Об этом ему определенно сказал кто-то в клубе «Гринвуд».
— И когда же они уехали?
— Очень рано… Не знаю, в каком часу точно.
Мистер Джемисон резко повернулся и пристально посмотрел на меня.
— Пожалуйста, постарайтесь высказываться более определенно. Вы говорили, что вчера вечером ваш племянник и мистер Бэйли находились в доме. Однако тело обнаружили вы, ваша племянница и несколько служанок. Где же был ваш племянник?
— Не знаю! — вскричала я. — Но будьте уверены: Хэлси ничего не знает об убийстве, и никакие второстепенные улики не могут превратить невиновного человека в преступника.
— Сядьте-ка. — Мистер Джемисон пододвинул ко мне кресло. — Я должен посвятить вас в некоторые детали дела, а вы взамен, пожалуйста, расскажите мне все, что знаете. Поверьте, все тайное всегда становится явным. Во-первых, в мистера Арнольда стреляли сверху и с близкого расстояния. Пуля вошла в тело под плечом, пробила сердце и вышла из спины значительно ниже сердца. Другими словами, убийца стоял на лестнице и стрелял сверху вниз. Во-вторых, на бортике бильярдного стола я нашел обуглившуюся сигару и сгоревшую до фильтра сигарету. Их курили, потом положили на стол и забыли. Вы можете предположить, почему ваш племянник и мистер Бэйли прервали игру, оставили сигары, взяли машину без ведома шофера — и все это… позвольте… да, около трех часов утра?
— Не знаю, — сказал я. — Но будьте уверены, мистер Джемисон, Хэлси скоро вернется и все объяснит сам.
— Я искренне на это надеюсь, мисс Иннес. А вам приходило в голову, что мистер Бэйли может знать что-нибудь об этом деле?
Гертруда спустилась по лестнице и вошла в гостиную как раз на последних словах.
— Он не знает, — сказала она совершенно не своим голосом. — Мистер Бэйли и мой брат ничего не знают. Убийство произошло в три часа. А они покинули Саннисайд без четверти три.
— Откуда вы это знаете? — странным тоном спросил мистер Джемисон. — Вы знаете, в каком часу они уехали?
— Да, — твердо ответила Гертруда. — Без четверти три мистер Бэйли и мой брат вышли из дома через центральную дверь. Я… была… с ними.
— Гертруда! — встревожилась я. — Ты бредишь! Как?! Ведь без четверти три…
— Послушай, тетя, — сказала девочка, — в половине третьего внизу зазвонил телефон. Я еще не спала и слышала звонок. Потом я услышала, как Хэлси снял трубку. Спустя некоторое время он поднялся наверх и постучал ко мне в дверь. Мы… мы с Хэлси коротко переговорили, потом я накинула пеньюар и спустилась с ним на первый этаж. Мистер Бэйли находился в бильярдной. Мы… Мы минут десять разговаривали втроем, а потом решили, что… им обоим лучше уехать…
— Нельзя ли поконкретнее? — спросил мистер Джемисон. — Почему же они все-таки уехали?
— Я всего лишь рассказываю вам, что случилось, а не почему так случилось, — ответила Гертруда ровным голосом. — Хэлси пошел в гараж и, чтобы не подъезжать к дому и не будить спящих шумом мотора, поехал нижней дорогой от конюшни. Мистер Бэйли должен был встретить его за лугом у подножия холма. Мистер Бэйли ушел…
— Каким путем? — резко спросил мистер Джемисон.
— Через главную дверь. Он ушел… без четверти три. Я помню точно.
— Часы в вестибюле стоят, мисс Иннес, — заметил следователь. Казалось, ничто не могло ускользнуть от его внимания.
— Джек посмотрел на свои часы, — ответила Гертруда, и я увидела, как блеснули глаза мистера Джемисона, словно он сделал какое-то открытие. Что касается меня, то в продолжение всего разговора я пребывала в состоянии глубокого изумления.
— Позвольте задать вам вопрос интимного свойства. — Молодой следователь казался несколько смущенным. — В каких… э-э… отношениях находитесь вы с мистером Бэйли?
Гертруда поколебалась. Потом подошла ко мне и нежно всунула ладошку мне в руку.
— Мы помолвлены, — просто сказала она.
Я настолько привыкла к сюрпризам, что ничего не сказала на это, только открыла и закрыла рот несколько раз. Рука Гертруды горела в моей руке.
— И… потом? — продолжал мистер Джемисон. — Вы сразу отправились спать?
Гертруда замялась.
— Нет, — наконец сказала она. — Я… Я не труслива. Выключив свет, я вспомнила, что оставила в библиотеке одну вещь, и в темноте на ощупь пошла туда.
— И что же за вещь вы забыли?
— Я не могу сказать, — медленно проговорила Гертруда. — Я… я не сразу вышла из бильярдной.
— Почему? — в тоне следователя звучали металлические нотки. — Это крайне важно…
— Я плакала, — тихо сказала Гертруда. — Когда французские часы в гостиной пробили три, я встала и… услышала шаги на восточной террасе, возле рабочего кабинета. Кто-то пытался ключом открыть замок, и, конечно, я подумала на Хэлси. Когда мы снимали Саннисайд, он назвал эту дверь своим личным входом и с тех пор везде носил с собой ключ от нее. Дверь открылась, и я уже собиралась спросить, что он забыл, когда сверкнула вспышка и прозвучал выстрел. Какое-то тяжелое тело рухнуло на пол, и, обезумев от страха, я бросилась через гостиную, бегом поднялась наверх, едва помню как.
Гертруда упала в кресло, и мне показалось, что мистеру Джемисону пора бы уже закончить допрос. Но он не унимался.
— Вы, конечно, блестяще защищаете своего брата и мистера Бэйли, — сказал следователь. — Свидетельству вашему цены нет, особенно в свете того факта, что между вашим братом и мистером Армстронгом некоторое время назад вышла крупная ссора.
— Чепуха! — вмешалась я. — Дела обстоят достаточно плохо и без того, чтобы измышлять злые умыслы там, где их и в помине нет. Гертруда, ведь Хэлси не знал… э-э… убитого человека, правда?
Но мистер Джемисон казался убежденным в своей правоте.
— И ссора эта, — настаивал он, — произошла в связи с вами, мисс Гертруда. Мистер Армстронг оказывал вам нежелательные знаки внимания…
Подумать только! И я никогда не видела этого человека!
Когда Гертруда слабо кивнула в знак согласия, перед моим мысленным взором развернулись все ужасные возможности, проистекающие из этого обстоятельства. Если Гертруда боялась и не любила убитого и мистер Армстронг раздражал ее, преследуя ненавистными ухаживаниями, то в сочетании с признанием девочки в том, что она находилась в бильярдной в момент убийства, все это выглядело по меньшей мере странно. Богатая и известная семья, безусловно, приложит все силы к розыску убийцы, и нам грозит в лучшем случае скандальная известность.
Мистер Джемисон захлопнул блокнот и поблагодарил нас.
— Думаю, — сказал он неожиданно, — по крайней мере хоть с привидением покончено раз и навсегда. Все эти странные звуки (а старый негр говорит, они начались три месяца назад, после отъезда семьи в Калифорнию) скорее всего прекратятся теперь.
Это заявление показало его полную некомпетентность по данному вопросу. С привидением вовсе не было покончено: со смертью Арнольда Армстронга оно возобновило свою деятельность с новыми силами.
Мистер Джемисон откланялся, Гертруда сразу же поднялась наверх, а я сидела и размышляла над только что услышанным. В любом другом случае помолвка девочки полностью захватила бы мое воображение, но сейчас событие это отступило перед важностью ее показаний.
Если Хэлси и Джон Бэйли покинули особняк до убийства, то есть до трех часов, то каким образом оказался револьвер Хэлси на клумбе с тюльпанами? И что за загадочная причина побудила молодых людей бежать из Саннисайда столь стремительно? Какую вещь оставила Гертруда в бильярдной? Насколько важна для следствия перламутровая запонка, и где она теперь?
Перед уходом следователь обязал всех домашних хранить происшествие в тайне. Клуб «Гринвуд» тоже обещал молчать. А поскольку в воскресенье вечером газеты в Казанове не выходят, общественность узнала об убийстве только в понедельник. С утра я не видела мистера Джемисона, но знала, что он допрашивает слуг. Гертруда заперлась в своей спальне под предлогом головной боли, и я позавтракала в одиночестве.
Адвокат мистер Хартон — маленький щуплый джентльмен — в тот день не производил впечатления человека, довольного своими обязанностями.
— Страшно неприятное дело, — сказал он, пожав мне руку. — В высшей степени неприятное и таинственное. Когда родители уезжают на Запад, все тяжелые обязанности ложатся на меня. И как вы можете представить, все это не доставляет мне никакой радости.
— Несомненно, — автоматически согласилась я. — Мистер Хартон, я хочу задать вам несколько вопросов и надеюсь получить ответы на них. Полагаю, я имею право знать некоторые вещи, поскольку моя семья оказалась в положении явно двусмысленном.
Не знаю, понял адвокат меня или нет, но он снял очки и старательно протер их.
— Буду счастлив услужить вам, — он поклонился со старомодной учтивостью.
