чтоб ее осматривал другой врач, то рвалась к своему раньше срока. Теперь она свободная женщина, и они могут не только целоваться. Ее бросили из-за него или просто нашли причину, чтобы разорвать отношения, ставшие тягостными? А что с кольцом Артур приехал, так это еще ни о чем не говорит. Решил быть благородным. И родители наверняка надавили. И те и другие – его мама тоже ждала свадьбы, внуков.
Ада решила, будь что будет, и полетела в Питер, не предприняв никаких предварительных шагов.
Попала она к своему доктору. Звали его Егором. И первое время они оба чувствовали себя неловко. Но после осмотра он пригласил ее выпить кофе в буфете больницы. Ада не отказала. Они поболтали уже более непринужденно. Хирург спросил, сколько его бывшая пациентка пробудет в Питере, она ответила: минимум три дня. Тогда Егор предложил ей поужинать. Не сегодня – завтра, когда отдежурит и отдохнет. И на следующий вечер они отправились сначала на прогулку, потом в ресторан. Егор выбрал шикарный, с панорамным видом на Неву. Они пили шампанское, ели морепродукты. Отвыкшая от алкоголя Ада с двух фужеров захмелела и, можно сказать, сама себя предложила Егору. Не полезла в ширинку, естественно, а выразила желание посмотреть его квартиру. Ту, в которой не хватает уюта и все еще не раздается топот детских ножек.
Поехали к нему. Жил Егор далеко от центра, но в приятном районе. Квартира тоже оказалась неплохой, двухкомнатной, с балконом, с которого открывался вид на сквер. Ада могла представить себя живущей в ней. И уют она бы навела, она это умела.
Егор предложил еще выпить. Благодарные пациенты чего ему только не надарили. Ада согласилась на сухой мартини со льдом. Хозяин дома налил себе виски.
– Могу я тебя поцеловать? – спросил Егор после того, как они сделали по паре глотков.
– Теперь ты спрашиваешь? – с нотками горечи усмехнулась Ада мысленно. Но ничего не сказала, только кивнула.
Их губы вновь соприкоснулись. Поцелуй был сначала робкий, даже немного детский. Но когда оба расслабились, он стал жадным, страстным, бесстыдным… Таким, каким описывал его Артур.
Ада приказала себе не вспоминать о нем и позволила Егору унести себя в спальню, раздеть, обласкать… Овладеть! И не единожды. Они занимались сексом до рассвета. И он был неплох. Просто непривычен для Ады. Егор стал вторым мужчиной в ее жизни.
Изможденная, она уснула. А когда пробудилась, Егора уже не было. Убежал на работу, оставив записку и сердечко из конфеток.
Мило? Безусловно. Но почему же не екает сердце?
– Я влюбилась в Артура не сразу, а спустя годы, – ответила самой себе Ада. – Чувство к Егору придет, уверена, ведь он такой замечательный. И он мне нравится. Просто у меня сейчас трудный период…
Через три дня Ада не уехала назад. Она осталась в Питере. Принялась наводить уют в квартире, готовить еду, что редко делала, когда жила с Артуром, он ел в клубе, у дяди в гостинице, а если хотел домашнего, ехал к армянской бабушке (еврейская давно облюбовала для себя Землю обетованную). Аделаида была довольна жизнью. Влюбленный Егор выражал готовность повести ее в загс хоть завтра. Но тут она тормозила. Рано еще, так мало знакомы!
Им было интересно вместе. И секс Аду устраивал. Не такой страстный, как с Артуром, но более качественный. В этом деле ее настоящий был отличником, что ездит на олимпиады, а бывший – троечником, что умудряется выплыть на своей харизме и паре-тройке освоенных приемов. Ада понимала, что нельзя сравнивать мужчин, но ничего не могла с собой поделать. У педантичного Егора все в доме было аккуратно, но безлико. У Артура же вечный бардак, с которым невозможно бороться, но куча картин художников, которых он считал будущими гениями, забавных сувениров, плакатов, прикольных кружек. Вместо гостевого дивана – кровать-машина с подсветкой. Даже тапки были разными! У Егора кожаные, добротные. А у Артура целый набор лап, от Кинг-Конговых до кошачьих. Первый – вечный тусовщик и раздолбай, второй – перспективный нейрохирург, которого уже зовут работать за границу. Кто лучший муж? Естественно, Егор. Он серьезен, стабилен, предсказуем. Он швейцарские часы. А Артур что-то очень интересное, яркое, модное, но ненадежное. Чуть что – сломается.
Аде хватило пяти месяцев на то, чтобы понять: с Егором она прожить сможет. Стать его женой, детей родить, даже переехать за границу, тем более можно выбирать из нескольких стран, и среди них есть теплые… НО! Хочет она быть только с Артуром.
Промучилась еще какое-то время. Рефлексировала. Боялась. Было стыдно перед родителями. Не хотела обидеть Егора. И все же приняла решение расстаться.
– А я ждал этого, – сказал ей несостоявшийся муж с грустью. – Ты смотрела сквозь меня последние пару месяцев. Будто я прозрачный, а за моей спиной стоит он, твой Артур.
– Нет, ты не прав, – возразила Ада. – Я смотрела внутрь себя. Пыталась разобраться в чувствах.
– Но уходишь ты от меня к нему?
– Он меня не примет. Просто буду одна. Ты замечательный, и я не хочу мешать тебе строить счастливое будущее…
– Но надежду питаешь?
– Она, как говорят, последней умирает, – хмыкнула Ада.
Через два дня она улетела в Сочи. Встретил ее папа. Ни о чем не спросил, только тяжко вздохнул, когда Ада сказала: я насовсем. А мама не была столь деликатной. Костерила дочь на чем свет стоит. Дурой называла. И вопрошала, чего тебе не хватало?
– Не люблю я Егора.
– Вроде чувства были, – напомнила та.
– Да, но… Они не переросли во что-то большее. Но хуже другое: он стал раздражать меня по пустякам.
– Каким?
– Он губы облизывает, как ящерица. Выпускает острый язык на секунду и втягивает. Будто он рептилия. А еще щупает то место, где когда-то была родинка. Удалил десять лет назад, а все проверяет, не выросла ли. И поет в душе одну и ту же песню «Мы дети галактики».
– Да, не любишь ты его. Потому что это такие мелочи. Вот взять твоего отца. Столько вещей, к которым можно придраться…
