Глава 20
Сонни шел рядом с Сандрой мимо булочных и кондитерских Артур-авеню. На улице между тележками торговцев петляли машины; ребятишки в шортах и рубашках с коротким рукавом носились по тротуарам, бесстрашно выскакивая на проезжую часть прямо под колеса. По-летнему погожий весенний день выгнал на улицу и детей, и взрослых. Оставив машину перед домом Сандры, Сонни проводил девушку до мясной лавки Колуччио, и теперь они возвращались назад со связкой колбасок, завернутых в плотную белую бумагу и перевязанных шнурком, болтающейся у Сонни в руке. На черных волосах Сандры, ниспадающих до плеч, была мягкая зеленая шляпа с широкими полями. Эта новая красивая шляпа резко контрастировала с простым белым платьем, однако Сонни уже раз десять выразил свое восхищение ею за недолгую дорогу к мясной лавке и обратно.
— Знаешь, на кого ты похожа? — широко улыбнулся он, разворачиваясь лицом к Сандре и пятясь задом. — Ты похожа на Кей Фрэнсис[48] в «Беде на небесах».
— И вовсе нет, — возразила Сандра. Она отстранила Сонни с пути, толкнув в плечо.
— Но только ты гораздо красивее, — продолжал Сонни. — Кей Фрэнсис тебе в подметки не годится.
Скрестив руки на груди, Сандра склонила голову набок, окидывая взглядом Сонни. Он был в серых в полоску панталонах и темной рубашке, с галстуком в черную и зеленую полоску.
— А ты ни на кого не похож, — сказала девушка. Покраснев, она добавила: — Ты красивее всех парней из кино.
Закинув голову назад, Сонни рассмеялся, затем снова развернулся и пошел рядом с Сандрой. Впереди на углу шарманщик устанавливал свой ящик, и вокруг него уже собралась ватага ребятишек. Судя по виду, шарманщик, полный низкорослый мужчина в котелке и с ярко-красным платком на шее, лишь недавно приехал в Америку. У него были густые усы, а из-под котелка выбивались пряди седых волос. Шарманка у него была старая и обшарпанная, скрепленная потертыми кожаными ремнями. На ней на синей дощечке прыгала обезьянка в штанишках и кожаной курточке, трезвонящая в крошечный серебряный колокольчик. На шее у обезьянки был ошейник, соединенный блестящей цепочкой с браслетом на руке шарманщика.
— Не хочешь остановиться на минутку? — предложил Сонни.
Покачав головой, Сандра опустила взгляд.
— Ты беспокоишься насчет бабушки, — сказал Сонни. — Послушай, — добавил он и остановился, глядя на огромную стаю воробьев, которая поднялась над крышами и пронеслась над авеню. — Послушай, — повторил он, и внезапно его голос дрогнул от волнения. — Сегодня вечером Джонни и Нино выступают в шикарном клубе. Я бы хотел пригласить тебя поужинать там, а потом можно будет потанцевать. Что если мне удастся уговорить твою бабушку?
— Ты же знаешь, она ни за что не согласится.
— А что если я смогу ее убедить?
— Это было бы здорово, — улыбнулась Сандра. — Но, впрочем, — смущенно добавила она, — у меня все равно нет подходящего наряда. Ты будешь стесняться меня.
— Ни в коем случае, — заверил ее Сонни, — и тем не менее, я и это предусмотрел.
— Что предусмотрел? — спросила Сандра. Они завернули за угол и направлялись к ее дому.
— То, что тебе понадобится красивый наряд.
Сандра недоуменно посмотрела на него.
— Эй, — сказал Сонни, — ты только посмотри!
Он быстро шагнул на улицу, где вокруг ярко-синего кабриолета «корд» с длинным капотом и шинами с белыми ободками уже собралась кучка зевак.
— Красивая машина, — заметила Сандра, догоняя его.
— У нее передний привод, — сказал Сонни.
— Ага, — пробормотала Сандра, несомненно, понятия не имея, что он имел в виду.
— Ты бы хотела иметь такую машину? — спросил Сонни.
— Какой-то ты сегодня смешной, — сказала Сандра, беря его за руку и увлекая на тротуар.
— Я не хотел показаться смешным, Сандра, — сказал Сонни. Они уже подошли к ее дому, где стоял его «Паккард». — Полагаю, сегодня нам следует поужинать там, где выступают Джонни и Нино, после чего потанцевать.
— Эй! — окликнула Сандру миссис Колумбо, свешиваясь из окна. — Почему так долго?
Помахав ей, Сонни передал Сандре колбаски, затем сунул руку в опущенное стекло в двери своей машины и достал объемистый пакет, завернутый в плотную коричневую бумагу и перевязанный белой веревкой.
— Что это? — спросила Сандра.
— Вечернее платье, туфли и все остальное, для тебя. — Сонни вручил ей пакет.
Сандра подняла взгляд на бабушку, которая наблюдала за ними, положив подбородок на сплетенные руки.
— Открой, — предложил Сонни.
Сандра присела на крыльце. Положив пакет на колени, она развязала веревку и, развернув бумагу, увидела переливающуюся шелковую ткань вечернего платья. Поспешно завернув пакет, девушка посмотрела на бабушку.
— Сандра, — встревоженно окликнула ее миссис Колумбо, — немедленно поднимайся домой!
— Уже идем, — ответила Сандра. Повернувшись к Сонни, она шепнула: — Ты сошел с ума, Сантино? — Встав, она протянула ему пакет. — Это чересчур дорогой подарок. Если бабушка его увидит, ее хватит обморок.
— Не думаю, — сказал Сонни.
— Не думаешь?
— Пошли. — Положив руку Сандре на плечо, Сонни повел ее вверх по лестнице.
У двери Сандра остановилась и испуганно повторила:
— Сонни, подарок чересчур дорогой.
— Я теперь зарабатываю неплохие деньги, — сказал Сонни.
— В гараже? — Распахнув дверь, Сандра стала ждать его ответа, прежде чем пройти в полумрак подъезда.
— Я больше не работаю в гараже, — сказал Сонни. — Я работаю у своего отца. Занимаюсь торговлей. Объезжаю магазины и убеждаю хозяев, что «Дженко пура» — единственное оливковое масло, которое им нужно иметь на складе.
— И как тебе это удается? — Сандра шагнула в подъезд, придерживая дверь перед Сонни.
— Я делаю предложение, от которого не откажется ни один разумный человек, — сказал Сонни, догоняя ее и закрывая за собой дверь.
— И теперь ты зарабатываешь достаточно денег, — шепнула в полумраке Сандра, — чтобы купить такое платье?
— Пошли, — сказал Сонни, увлекая ее к лестнице. — Я тебе покажу, какой я замечательный продавец. Я уговорю твою бабушку отпустить тебя со мной на танцы.
Сначала Сандра изумилась, затем рассмеялась.
— Ну хорошо, — сказала она. — В таком случае я соглашусь с тем, что ты лучший в мире продавец.
У лестницы Сонни остановился.
— Но сначала скажи, Сандра, — шепотом спросил он, — ты меня любишь?
— Да, люблю, — не раздумывая, ответила девушка.
Сонни привлек ее к себе и поцеловал.
Сверху грозовым раскатом донесся голос миссис Колумбо:
— Сколько времени нужно, чтобы пройти один лестничный пролет? Эй, Сандра!
— Уже идем, бабушка, — откликнулась Сандра.
Взявшись за руки, они с Сонни стали подниматься по лестнице.
Джузеппе Марипоза смотрел в полукруглое угловое окно квартиры на последнем этаже здания на Двадцать пятой улице на Манхэттене. В вечернем свете он видел свое собственное отражение, а за ним — перекресток Бродвея и Пятой авеню, взметнувшийся ввысь треугольник «Утюга».[49] На фоне темнеющего неба верхние этажи «Утюга», облицованные белым известняком, напоминали стрелу, парящую над потоком машин, троллейбусами, спешащими по Пятой авеню, и двухэтажными автобусами на Мэдисон-сквер. Погода весь день держалась неустойчивая, над городом то и дело разражались скоротечные мощные грозы, оставляя после себя сверкающие на солнце мокрые мостовые. Сейчас небо снова затянуло тучами, черными, насыщенными электричеством, несущими новую грозу. Просторная шестикомнатная квартира была голая: лабиринт комнат со светлым дубовым паркетом на полу и свежеокрашенными стенами, по которому бродили братья Розато, братья Барзини и Фрэнки Пентанджело со своими ребятами. Их приглушенные голоса и шаги гулким эхом разносились по коридорам и пустым комнатам.
Увидев в оконном стекле отражение Фрэнки, Джузеппе резко развернулся.
— Фрэнки, — воскликнул он, — где мебель, черт побери? А что если нам придется здесь отсиживаться? О чем ты думаешь?
Посмотрев на Марипозу, Фрэнки прищурился, словно не в силах разглядеть его отчетливо.
— Что? — недоуменно произнес он.
В дверях появился Эмилио Барзини, в сопровождении одного из своих ребят по прозвищу Сиська. Сиська, симпатичный парень лет двадцати, был коротенький и толстый, с большим круглым лицом и дряблой отвислой грудью, благодаря чему и получил свое обидное прозвище. Он носил такие же костюмы-тройки, как и Эмилио, на которого в том или ином качестве работал с двенадцати лет, однако те же самые костюмы, смотревшиеся на Эмилио щегольскими и свежими, на нем выглядели мешковатыми и мятыми. Однако, несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, парень был толковым и исполнительным, и Эмилио его ценил.
