К тому моменту, когда появилась Варвара в обнимку с мужчиной среднего роста, я успел проглотить несколько рассказов, прослушать «Одинокого человека» Элтона Джона и нацепить ролики.
Я посмотрел на часы, было двадцать восемь минут второго. Лицо человека, который обнимал Варвару, словно было вырублено из гранита топором скульптора эпохи неандертальцев. Другими словами, если исходить из предположения, что скульптура – это камень, от которого отсекли все лишнее, то в данном случае лишнего все же осталось достаточно. Очевидно, это и был доктор Мебель. Он что-то коротко бросил Циркулю, дежурившему у стойки. Тот согнулся чуть ли не в три погибели, выстрелив в хозяина угодливой улыбкой. Тем временем супруги Мебель уселись в поджидавший их у входа огромный белый «Вольво». Словно идиот, я выкатился на роликах за ними следом. Меня охватила ярость. В то время, когда предмет наблюдения перемещал свою толстую задницу с помощью роликов, я гонялся за ним, обливаясь потом, на своих двоих. Когда же наконец я подготовился к гонкам на роликах, объект, даже не ведая о предпринятых мною титанических усилиях, пересаживается на автомобиль. При подобном везении не придется особенно удивляться, если в следующий раз, когда я запасусь машиной, она воспользуются вертолетом или космическим кораблем!
Разогнавшись, я пулей влетел в лифт, и через минуту пулей вылетел из него на своем этаже. Тролль уже очухался. Он неподвижно сидел на шифоньере, хмуро уставившись на носки своих ботинок.
– Все из-за тебя, козла! – рявкнул я и принялся переодеваться.
Потом, не произнеся больше ни слова, отправился на автобусную станцию.
Там я приобрел билет на ближайший рейс до Барселоны.
Если уж меня преследует такое фатальное невезение с Варварой и Мебелем, лучше заняться Адой Карас. Другими словами, нужно во что бы то ни стало «ломать масть». Из головы не выходила записка, в которой утверждалось, что Сима в безопасности пока жива Эльза Кук. Но Эльзы-то Кук уже мертвы! Обе! В отличие от Тролля я не верил, что здесь как-то замешана настоящая Эльза Кук. Та, которой некогда принадлежал паспорт. Просто автору записки было известно о существовании близнеца. Я попытался порассуждать о том, охотился ли убийца за обеими девушками, или в Аквапарке он по ошибке разделался не с той? Девушки имели какое-то отношение к Мебелю. Теперь, когда выяснилось, что записка написана его рукой, я мог бы без труда прижать его к стенке. Вот только оставалось загадкой, известно ли ему что-нибудь о нынешнем местонахождении Симы Отс.
На какое-то время я отвлекся от мыслей, разглядывая местный ландшафт. Ведь что там ни говори, а в Испании я оказался впервые. Вокруг простирались залитые солнцем зеленые холмы, усаженные виноградниками. Кое где на склонах можно было заметить огород. С поросших лесом гор то и дело поднимался дым – деревья горели. Находящиеся в автобусе местные жители, впрочем, на пожар никак не реагировали. Видимо, это было здесь в порядке вещей. Потом за окнами замелькали пригороды, и, наконец, мы ворвались в Барселону.
Я ступил на раскаленный асфальт и огляделся. Стояла страшная жара, город тонул в мареве и казался призрачным. И все же я решил пройтись пешком.
Слева от меня, если смотреть по ходу движения, простиралась бухта, чуть дальше начинался порт. Я миновал, предположительно, какое-то серьезное правительственное учреждение, поскольку на площади возле него застыл в угрожающей позе морской пехотинец с карабином наперевес. Марка карабина была мне незнакома, но дизайн способен был произвести впечатление.
Чуть позже я достиг развязки дорог, от которой направо уходила одна из центральных улиц. Здесь я купил путеводитель по городу. Карасы жили в центре, в районе Бари (их адрес я привез с собой еще из России), совсем недалеко от того места, на котором я сейчас находился. Я пробрался через лабиринт кривых, узких улочек.
Семья банкира занимала целый этаж в солидном темно-сером особняке. Возле их подъезда я заметил машину Мебеля. Вот так удача! Впрочем, это обстоятельство заставило мобилизоваться. Ведь поначалу я только собирался поглазеть на дом банкира, примериться, послоняться перед входом, а затем уделить какое-то время знакомству с Барселоной. Словом, рассматривал эту поездку как познавательный тур, не более того. А теперь вот пришлось полностью сконцентрироваться на деле. Я осмотрелся. Напротив дома был разбит скверик. В тени дерева там стояла свежевыкрашенная скамейка, на которой я с удовольствием развалился, вытянув ноги.
Значит Карасы и Мебели поддерживают между собой какие-то отношения. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Коль и в России Варвара и Ада были подружками, то на чужбине они и подавно должны были держаться друг друга.
Я провел в тени тридцать девять безмятежных минут. Потом идиллию грубо нарушили Мебель и Ада. Я узнал ее по фотографиям, которых у меня было в избытке. Они вынырнули из подъезда и побрели куда-то вдоль улицы. Причем Мебель обнимал Аду за талию точно также, как в «Вавилоне любви» он обнимал Варвару. А куда, собственно, подевалась Варвара? Я с неприязнью воззрился на парочку. Нет, чтобы воспользоваться автомобилем! Идут пешком, словно бы приглашая пристроиться в кильватер. Словно провоцируют: ищейка, возьми след. А вот и не возьму!
Они уже скрылись за углом, а я все упрямился. Как маленький ребенок. Пока не понял, что в любом случае уже опоздал. Что они ушли. Их нет. Тогда у меня начались приступы совести. Закончилось все тем, что я все же оторвал задницу от скамейки и вошел в дом. Поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Открыла мне темноволосая женщина средних лет, вероятно – служанка. Я обратился к ней сначала по-английски, затем по-немецки, поскольку на этих языках мне было легче общаться, чем по-испански, но она вообще ничего не ответила. Лишь жестом пригласила войти и проводила в просторную комнату. Из мебели здесь была только софа, выгнутая таким образом, что на ней можно было занять лишь полулежачее положение. На софу была наброшена шкура белого медведя. Пол был устлан белым шерстяным ковром. Напротив софы прямо на полу стоял телевизор. Вот и все. Когда я оглянулся, женщины, впустившей меня, рядом уже не было.
Я пересек комнату и вышел на террасу. «Вольво» Мебеля по-прежнему стоял у подъезда. На него еще падали лучи солнца, а на террасу уже нет. Интересно, куда все же подевалась Варвара? Я уселся на стоявшую здесь кресло-качалку и принялся раскачиваться, наблюдая за тем, что происходит на улице. Появилась служанка со стаканом апельсинового сока на подносе. Я поднялся, поблагодарил и сделал большой глоток. В бокале плавали кубики льда. Потом я начал раскачиваться с удвоенной энергией. А потом обнаружил, что на тротуаре стоит Ада Карас и с удивлением смотрит на меня. Еще бы: какой-то незнакомый мужик устроился у нее на террасе словно у себя дома и потягивает апельсиновый сок из бокала. Да к тому же раскачивается на кресло-качалке с энтузиазмом шимпанзе.
Я кивнул ей в знак приветствия, а потом даже помахал рукой. Она скрылась в подъезде. Машина Мебеля все еще стояла на прежнем месте, но теперь исчез и Мебель. Почти одновременно мы появились на пороге гостиной друг напротив друга. Фигурка у нее была вполне сносная. На голове – супер-гипер-химия. Но по части боевой раскраски подружке Горбанюка Светке она и в подметки не годилась.
– Какого хрена вы приперлись сюда? – прошипела она со злостью. – Вам же были даны совершенно четкие инструкции.
Я опешил. Но уже в следующий момент с удивлением услышал собственный голос:
– Так сложились обстоятельства.
– Сомневаюсь, что мой супруг будет в восторге, – продолжила она с вызовом. – Между прочим, он скоро приедет.
– Сожалею, что так получилось, – проговорил я.
– А где второй? – спохватилась она. – Вас ведь должно быть двое!
– Ну, в принципе, у меня есть напарник, – пробормотал я.
– Господи! Вы квадрат или левый хук? Неужели вы владеете джиу-джитсу? Глядя на вас, можно подумать, что вы всю жизнь проработали бухгалтером в каком-нибудь занюханном учреждении и ходили, не снимая нарукавников.
Вот уж по поводу занюханного учреждения ей лучше бы помолчать. Представляю себе, что сталось бы с торговым домом Карас, если бы до Лили дошло высказывание Ады.
– Так вы квадрат? – не унималась она.
– Да уж скорее усеченный конус.
– Что?! – Она просверлила меня взглядом. – Кто вы такой? Что вам нужно? Кто вас прислал?
– Думаю, вы приняли меня за кого-то другого. – Я попытался рассмеяться, однако звуки, которые при этом удалось исторгнуть, на смех были мало похожи. – Меня зовут Крайский, а позволил я себе к вам обратиться в связи с одним щекотливым обстоятельством.
– Вы сутенер?
– Б-же упаси!
– Тогда я вообще ничего не понимаю! Горничная сказала, что вы говорите по-английски и по-немецки, но что по вам сразу видно, кто вы такой.
